Ника смотрела на пустое место на столике, где должна была лежать и не лежала эта замечательная книжка.
Неожиданно и громко зазвонил телефон, больно ударив резким звуком в перепонки. Ника резко поднялась, от этого движения у нее закружилась голова, и боль ударила в виски. Надавив на виски пальцами, она уставилась на телефон.
«Сюрприз! — как любят говорить американцы, вяло, как через тягучую вату, образовавшуюся в мозгу, подумала она. — Вот тебе и сюрприз! Как-то их много на мою голову, на мою голову вообще всего слишком много в последнее время! И в не последнее тоже. Или так неправильно говорить? О чем ты думаешь, идиотка?!»
Телефон все звонил и звонил, методично, настойчив, выдерживая долгие паузы между гудками.
Ника дернулась всем телом от неожиданности, резко выдохнула, скидывая оцепенение и испуг, и, разозлившись на себя за глупости напридуманные, резко сняла трубку.
— Слушаю вас, — четко выговаривая слова, ответила она.
— Здравствуйте! — поприветствовал ее спокойный, ровный мужской голос. — Вероника Андреевна?
— Да.
— С возвращением вас!
— Спасибо. С кем имею честь беседовать? — Голос ей сразу не понравился, и она точно знала, что ничего хорошего от него не услышит.
— Меня зовут Михаил Иванович, но мое имя вам ничего не скажет, главное, что я знаю вас.
— И вы от меня чего-то хотите, — констатировала Вероника Андреевна с нескрываемой неприязнью.
— Всегда приятно, когда твой оппонент умный человек! — обрадовался он.
— Пока я еще вам не оппонировала.
— Надеюсь, что и не будете. Видите ли, Вероника Андреевна, вам жизненно необходимо отдать то, что вам, по сути, не принадлежит, но досталось по наследству, — мягким, но настойчиво-предупреждающим тоном пояснил господин.
— Это вы были у меня дома и все тут перерыли?
— Да, это были мои люди, каюсь. И на Земляном Валу тоже были, уж извините великодушно, они были очень аккуратны и никакого вреда вашей собственности не нанесли. У вас ведь ничего не пропало и беспорядка нет?
Она старалась понять, что происходит, и ничего не могла придумать.
На Земляном Валу находилась квартира бабули. Дом стоял не на самом Садовом кольце, а внутри двора, за домами, старый сталинский добротный дом. Шум от Садового днем и ночью проникал в квартиру и завораживал маленькую Нику, когда она иногда оставалась там ночевать. Бабуля последние годы все больше раздражалась от бесконечного шума и суеты машин, людей, близкого Курского вокзала и все удивлялась — всю жизнь жила и не замечала, а к старости стало нервировать, просто город стал другой, машин больше, люди крикливее. Пришлось ставить стеклопакеты на окна с тройными стеклами, чтобы ей было спокойнее.
Сейчас бабуле вообще покойно, потому что она умерла.
— Вы можете не беспокоиться о смене замков, — отрывая ее мысли от бабули, произнес загадочный Михаил Иванович. — Замки у вас хорошие и двери хорошие, просто мои специалисты могут открыть любые двери.
— Не буду беспокоиться, — ответила Ника. Страха не было, ну не было, и все тут! Она как-то не могла бояться после того, что уже перенесла, и потеряла, и пережила.
Нет, все-таки был страх с самого начала, когда она обнаружила пропажу книжки. Даже и не страх, а растерянность непонимания, что ли.
— Вернемся к нашей проблеме, — пробасил Михаил Иванович.
— A y нас с вами проблема?
— Да, милая барышня, и еще какая! — порадовался чему-то странный господин.
— Судя по тому, что вы звоните, обыск не дал ожидаемых результатов?
— Совершенно верно! Из чего следует вывод, что о месте нахождения интересующих меня вещей знаете только вы.
— А какие вещи вас интересуют? — оживилась Ника.
— Ну не надо, Вероника Андреевна! — недовольно протянул он.
Ника как будто увидела, как он скривился от этого самого недовольства.
— Мы так мило беседовали, вы произвели на меня впечатление умного человека, и вдруг такие несерьезные игры, — попенял чуть ли не по-отечески собеседник.
— Простите, Михаил Иванович, что разочаровала вас, но я на самом деле не понимаю, о чем идет речь, — вернула его к отстраненно-неприязненному тону Вероника.
— Речь идет о наследстве. Вы ведь единственная наследница вашей семьи.
— О каком наследстве? Квартира, машина, загородная вилла, счет в швейцарском банке? — Нику начал раздражать этот слащаво-приторный бас.