– Ну, прямо Иисус Христос. Только богатый и сексуальный.
– Осторожнее, Мег! В этом городе за шуточки о Христе могут и пристрелить. Ты еще не видела столько истинно верующих с пушками наготове.
Обеспокоенное выражение у Люси на лице свидетельствовало, что она, возможно, и сама побаивается, как бы в нее не пульнули.
Они вскоре должны были отправляться на репетицию, так что у Мег не было времени на политес и обиняки.
– Как насчет интима? Ты была на удивление скупа на детали, помимо этого дурацкого трехмесячного моратория на секс, которого ты добилась.
– Я хочу, чтобы наша первая брачная ночь стала особенной. – Люси прикусила нижнюю губу. – Он самый невероятный любовник из всех, кто у меня был.
– Ну, это не самый длинный список в мире.
– Просто сказочный. И не спрашивай, с чего я взяла. Он мечта любой женщины. Абсолютно не эгоистичен. Романтичен. Словно чувствует, чего женщина хочет, еще до того, как она сама это поймет. – Люси глубоко вздохнула. – И он мой. На всю жизнь.
Это прозвучало так, словно она и вполовину не так счастлива, как ей полагалось бы. Мег обняла свои колени.
– Должно же в нем быть что-то плохое.
– Ничего.
– Бейсболка задом наперед. Утренний запах изо рта. Тайное пристрастие к Киду Року. Хоть что-нибудь.
– Ну… – У Люси на лице промелькнуло выражение беспомощности. – Он совершенен. Это-то и плохо.
И тут Мег поняла. Люси не позволяла себе разочаровывать людей, которых любила, и теперь ее будущий муж станет еще одной персоной, чьему уровню она должна будет соответствовать.
Как раз в этот момент мать Люси, бывший президент Соединенных Штатов, заглянула в комнату.
– Все, милые мои, пора идти!
Мег вскочила с кушетки. Она хоть и росла среди знаменитостей, всегда благоговела в присутствии Корнелии Кейс Джорик.
Безмятежные патрицианские черты Нили Джорик, высветленные медового цвета волосы и костюмы от известных дизайнеров были знакомы всем по тысячам фотографий. Но на этих картинках в символической фигуре на фоне американского флага трудно было разглядеть реальную личность, противоречивую женщину, которая однажды сбежала из Белого дома и пустилась в отчаянное путешествие через всю страну, во время которого повстречала Люси, ее сестренку Трейси, ну и своего нынешнего любимого мужа, журналиста Мэта Джорика.
Нили посмотрела на приятельниц:
– Видеть вас двоих вместе… Ведь вы словно только вчера учились в колледже.
Наплыв сентиментальных слез смягчил стальную голубизну глаз бывшего лидера свободного мира.
– Мег, ты всегда была Люси хорошей подругой.
– Нужно же кому-то.
Президент улыбнулась.
– Мне жаль, что твои родители не смогли приехать.
Мег не было жаль.
– Они терпеть не могут расставаться надолго, и у мамы это была единственная возможность вырваться и поехать к отцу на съемки в Китай.
– С нетерпением жду его новый фильм. Он так непредсказуем.
– Я знаю, они хотели бы здесь присутствовать, – заверила Мег. – Особенно мама. Вы же знаете, как она относится к Люси.
– Так же, как и я к тебе, – заметила президент слишком любезно, потому что, в отличие от Люси, Мег оказалась сущим разочарованием.
Сейчас, однако, не время комплексовать из-за прошлых ошибок и мрачного будущего. Ей нужно обдумать растущую уверенность в том, что ее ненаглядная однокашница вот-вот совершит величайшую ошибку в жизни.
Люси выбрала только четырех подружек невесты – трех своих сестер и Мег. Они собрались у алтаря, ожидая прибытия жениха и его родственников. Холли и Шарлотта, родные дочери Мэта и Нили, жались к своим родителям вместе со сводной сестрой Люси, Трейси, которой уже исполнилось восемнадцать, и их семнадцатилетним чернокожим приемным братом Андре. В своей популярной газетной колонке Мэт как-то заметил: «Если бы семьи имели родословные, как у собак, наша была бы американской дворняжкой». У Мег сжалось горло. Хотя ее братья вечно ее третировали, прямо сейчас их очень не доставало.
Внезапно церковные двери распахнулись. И он явился темным силуэтом на фоне заходящего солнца. Теодор Дэй Бодин.
Взревели трубы. Вот ей-богу, трубы грянули «аллилуйя».
– Господи, – прошептала Мег.
– Знаю, – шепотом отозвалась Люси. – Такие штуки происходят с ним постоянно. Он говорит, что это случайно.
Несмотря на все рассказы Люси, первое пришествие Теда Бодина застало Мег врасплох. У него были точеные скулы, безупречно прямой нос и квадратная челюсть, как у кинозвезды. Он словно сошел с рекламного щита на Таймс-сквер, разве что не обладал характерной нарочитостью рекламной модели.