Она решила, что Сет маляр, и поэтому уже перебирала в уме недорогие цветы и букеты, которые он мог бы себе позволить.
— Вы работаете здесь, в городе?
— Сейчас — да. Я уезжал. А вы работаете одна? — Он огляделся вокруг. — Хозяйка здесь не появляется?
— Пока я работаю одна, и этот магазин — мой. Он рассмеялся:
— Надо же, никогда бы не подумал! Очень приятно познакомиться, Друсилла Уайткоум Бэнкс. — Он протянул ей руку. — А меня зовут Сет Куинн.
Она машинально пожала протянутую руку. Нет, она никогда не встречала его в городе, зато много раз видела его лицо в журналах. И конечно, никакой он не маляр, хотя и одет в старые джинсы и выцветшую рубаху, а художник. Местный парень, который прославился в Европе.
— Мне очень нравятся ваши работы.
— Спасибо. А я восхищен тем, как вы все устроили здесь, в магазине. Я постараюсь, чтобы вы не пожалели о потраченном на меня времени. В моей жизни есть несколько женщин, которых я хотел бы порадовать. И вы могли бы мне в этом помочь.
— Женщин? Их несколько?
— Да, их три, нет, четыре, — поправил он себя, вспомнив про Обри. — Мне нужны свежесрезанные цветы, уложенные в красивую коробку. Дайте-ка сообразить. — Он представил себе свой маршрут и решил, что сначала заедет к Сибилл. — Первая из них — дама изысканная, она любит шикарно одеваться, прекрасно образованна и умна, с практическим складом ума, а сердце у нее — чистое золото. Думаю, ей лучше подойдут розы?
— Это, конечно, беспроигрышный вариант, но только если вы хотите быть предсказуемым…
Он посмотрел на Дрю:
— Так давайте будем непредсказуемыми!
— Подождите минутку, у меня есть кое-что в подсобке.
Филлип наверняка одобрил бы строгие линии персикового цвета костюма, который был на ней. Этан, представил Сет, сразу подумал бы, как ей помочь с магазином, содержать который явно совсем непросто. А Камерон… ну что ж, он бросил бы на нее долгий, внимательный взгляд и усмехнулся.
Она вернулась с экзотического вида фиолетовыми цветами на длинных стеблях.
— Каллы, — сказала она.
— Вы прекрасно схватили ее облик и характер.
Она поставила цветы в вазу.
— Ну, кто у нас следующая?
— Добрая, старомодная, в лучшем смысле этого слова. — При мысли о Грейс он улыбнулся. — Очень простая, ласковая, тихая, но никогда ни перед кем не заискивающая.
— Тюльпаны, — сразу сказала Дрю и пошла к застекленной холодильной камере. — Бледно-розовые. Нежные цветы, которые на самом деле гораздо выносливее, чем кажутся.
— Прекрасно! Вы очень хороший специалист.
— Вы знаете, на самом деле так и есть. — Она подбирала цветы с удовольствием, и не только для того, чтобы их продать — она действительно увлеклась. — А кто у нас номер три?
— Молодая, энергичная, веселая. С сильным характером и очень преданная.
— Подождите-ка.
Мысленно представив себе девушку, Дрю опять скрылась в подсобном помещении и вышла оттуда с охапкой декоративных подсолнухов.
— То, что надо. Вы правильно выбрали себе занятие.
Это было для нее самым лучшим комплиментом.
— А по-другому и быть не может. Зачем же заниматься нелюбимым делом? И так как вы сейчас побьете рекорд покупки за одно посещение, можете называть меня Дрю. А четвертая счастливица?
— Смелая, красивая, умная и очень сексуальная. А душа у нее такая прекрасная, что и не опишешь словами. — Одним словом, Анна, подумал он. — Это самая потрясающая из всех женщин, которых я когда-либо встречал.
— А вы, очевидно, встречали их немало. Минуточку.
Дрю принесла ярко-алые азиатские лилии.
— О, они идеально для нее подходят! Это сама Анна.
— Рада была вам помочь. Я упакую их в коробки и обвяжу ленточками того же цвета, что цветы.
У нее нет обручального кольца, заметил он. Он все равно бы написал ее портрет, но, будь она замужем, этим бы все и ограничилось.
— А вы себя с каким цветком ассоциируете?
Она бросила на него быстрый взгляд, укладывая цветы в коробку, выстланную папиросной бумагой.
— Со всеми. Я люблю разнообразие.
— Я это заметил. Кстати, хотелось бы разрушить создавшуюся у вас иллюзию, что у меня целый гарем. Это все для моих невесток. Подсолнухи — для племянницы или двоюродной сестры. Я сам немного запутался, кем она мне приходится.
— Да-да, конечно.
— Правда, это все — для жен троих моих братьев. И для старшей дочери одного из них. Я все это объясняю, потому что намерен писать ваш портрет.