Триггер, ей Богу! Меня словно в ледяную прорубь окунули, а по телу стала гулять неконтролируемая волна тех нелепых, внезапных и совершенно неуместных эмоций. Кожа запылала от воспоминаний о его наглых и жадных касаниях. По шее побежали мурашки, вторя его дыханию, а мысли превратились в оливье
Моё сердце снова сделало кульбит, упало на дно матки, отрикошетило к лёгким, осушило горло и вернулось на место от одного только взгляда на него. Я не шевелилась, срослась с ограждением, рассматривая его с ног до головы. Вроде ничего особенного: джинсы, белая футболка и косуха, а выглядел, как Бред Пит на красной дорожке. И эта походка его вальяжно-блядиная, и бесстыже-охренительный голос, в котором вибрировала сексуальная хриплость, всё в нём было, как с картинки. Нет Всё в нём было, как из горячего фильма для взрослых, где он, отвязный хулиган, разбивает сердце милой скромницы.
Распущенный мерзавец, шептала я, откровенно пялясь на его задницу. Боже Это ж издевательство!
Кто ж его распустил? безмолвно хохотала Ника, пританцовывая на своих красивых, но неудобных шпильках.
Распускают носки и слухи, Курочкина, а он просто распутный, Анька рухнула лицом мне в спину, лишь бы не рассеяться в голос.
Распущенный он, что, не видно? кусала губу, старательно отворачиваясь от пытливых взглядов подруг, чтобы лишнего не показать. Всё! Решено! Распущенный мерзавец! И не спорьте со мной. Вы вообще слепые, что ли? Не видели, как он меня домогался?
Это ещё кто кого, Курочкина
Ой, а понравился, да? Сердечко тук-тук сделало? И уже на свекровь в гостиной наплевать, и на парашюты в рябину, да? Ника передразнивала меня, корча моську. Чего тогда стоишь? Иди, давай, пройди мимо, шикани своей зачётной задницей, Курочкина, сделай вид
что просто мусор выносила! не удержалась Анька, вставила свои пять копеек, а потом со всей дури укусила за плечо, хороня смех.
Дуры, бабы, ей Богу!
Но я даже понять ничего не успела, как у тротуара с визгом тормозов остановилась полицейская машина. Яркие вспышки мигалок разрезали темноту, лишая нас отличного укрытия. Анечка зашептала и потащила нас за мусорный бак, чтобы уж точно не нашли. А когда я отдышалась и всё же выглянула, то у входа в клуб уже никого не было. Исчез Как появился, так и растворился.
Так ему и надо, придурку! меня вдруг словно отпустило, смех щекотал горло и ласкал губы, что ещё так отчетливо помнили нежность его поцелуев. Странный Как буран. Внезапно накрывает, и ты уже в его плену без права на какое-либо сопротивление. Да какое там может быть сопротивление? Со стихией не спорят
Люсь, телефон, Мишина вышла из укрытия первой, аккуратно подходя к краю дороги, чтобы убедиться, что мы одни.
Алло, Марьяна Дмитриевна? я чуть язык не проглотила. Моя «сочная» клиентка просто так в три часа ночи звонить не станет. Для этого же повод нужен. Оттого и беспокойно вдруг стало.
Людмила Аркадьевна! Я в полиции!
Где?
В пятнадцатом отделении, на Фрунзе
Я знаю, где это, но что вы там забыли?
Я мужа уби-и-и-ила взвыла Купатова.
Чёрт! Так, чтобы я больше не слышала этих слов, Марьяна Дмитриевна. Буду через двадцать минут, и до этого я бы советовала ни с кем не разговаривать.
Хмель в один миг растворился, в кровь выбросило дозу адреналина, а мозг со скрипом стал проворачиваться, пытаясь понять, какого хрена произошло?
Люся! Анечка размахивала рукой, придерживая открытую дверь такси. Давай шустрее.
Чёрт, девки, придётся покататься, я плюхнулась на переднее сиденье и явно удивила сонного водителя адресом полицейского участка. Мужчина подозрительно осмотрел нас, но с места тронулся.
Люсь? Ты его знаешь? холодные пальчики Лисицыной стали гулять по моей пылающей шее. Давай, колись. Это и есть твоя таблетка от Кура? Да?
Девки, я его впервые видела, и, дай Бог, больше не увижу!
Эх Что я там говорила Анечке про зарок?
Пустые ночные улицы встречали нас мигающими сигналами светофоров, влажным после дождя асфальтом и тёмными безликими зданиями. Я заставила себя переключиться, потому что по голосу Марьяны было понятно, что это далеко не шутка и не розыгрыш.
Чёрт Кого привлекать? Я же не занимаюсь «уголовкой»! Семейное право вот, во что я погрузилась в последние годы. Нет, «уголовка» дико интересно, но опасно и не так доходно, потому что больше двух дел просто никак не вывезти в одиночку, а вливаться в компанию таких же повёрнутых, как я, больше не хотела. Хватит Мне моя работа нравится. И если Купатова и правда вляпалась по самые гланды, то придётся искать подходящего специалиста.
Я быстро расцеловала девчонок и влетела в сонный полицейский участок. Тёмные коридоры отражали цокот моих шпилек и дикий храп из окошка дежурного. Я провела мокрыми ладонями по платью, наивно пытаясь удлинить его, чтобы хоть немного потрудилось скрыть мою задницу. Постучала, вовремя ловя улыбку оттого, как мужчина, распластавшийся на стуле, подскочил.
Доброй ночи, я захлопала глазами. Мужчины так слабы перед женской тупостью и очарованием, они переключаются и начинают источать снисхождение. Вот и этот сонный лейтенантик пусть изопьёт из моего кубка. Я адвокат Марьяны Купатовой, могу я увидеть своего клиента?
Вы время-то видели? крякнул лейтенант и стал истерично надевать ботинки под столом. Половина четвёртого!
Работа не знает графика, вы же сами понимаете, снова заулыбалась я.
У капитана надо спрашивать. А он злой вернулся, поэтому на вашем месте я бы подождал часов семи утра, парень включил настольную лампу и погрузился в чтение какой-то книги. Он что, реально считает, что я сейчас сяду и тупо буду ждать какого-то пузатого капитана, чтобы увидеть клиента? Придурок
Так спроси, милый мой, спроси.
Я же сказал, что злой он вернулся, всё равно не пустит. Садитесь и ждите Монина или Генеральчика, они утром будут. А с Чибисовым бы я не стал связываться, парень будто реально пытался помочь. И взгляд был такой добрый, открытый. Как бы это сказать, чокнутый он на всю голову. Понимаете?
А ты не переживай, я девочка взрослая, протянула своё удостоверение и паспорт ему в окошко. Давай, выписывай пропуск и скажи номер кабинета. Остальное я сделаю сама.
Я предупреждал, парень дёрнул плечом и записал мои данные в журнал, затем протянул его для автографа и махнул в сторону лестницы. Шестьдесят девятый, это на втором этаже.
Шестьдесят девять, прыснула я смехом, представляя, как можно будет постебаться над лысым пузанчиком. На цыпочках пролетела лестницу, а у кабинета притормозила, сняла косуху, поправила вырез платья, чтобы, так сказать, блеснуть козырями. Так и представляю его сальный лапающий взгляд. Знаем плавали. Эти капиташки всегда сначала ерепенятся, а потом податливо тонут в очаровании или в декольте. Сегодня планирую нанести двойной удар. Предумышленное убийство. Хм Бедняжка.
Я аккуратно стукнула костяшками в дверной косяк и толкнула створку.
Доброй ночи
Прошмыгнула в кабинет, но тут же застыла, потому что очутилась в кромешной темноте. А когда глаза чуть привыкли, то на фоне тусклого свечения уличных фонарей из окна я заметила застывшую фигуру. Мужчина прислонился к подоконнику, упершись в него обеими руками. На мгновение показалось, что он голый Да ну, бред какой-то. Быть не может Или может?
Во рту пересохло, и я машинально облизнула губы. Сердце вдруг застучало так гулко, очевидно, сопротивляясь остаткам хмеля. Прислонилась к стене, ощущая слабость в ногах. Молчание затянулось, но никого это не смущало. Он быстро постукивал пальцами по деревянному подоконнику, а я обводила взглядом точёную мужскую фигуру. Идеальный треугольник, нескромный размах плеч, узкие бёдра и такие рельефные руки, что подушечки вспыхнули.