— Мама и папа в саду.
Его матери было уже за сорок, а отцу на восемь лет больше, когда Оливер появился в их жизни, и за свои десять лет он ни на мгновение не усомнился в том, что был желанным ребенком. Однако они сумели не избаловать его, да и возможностей у них не было, чтобы засыпать его подарками, так как отец работал в местной государственной школе и семья ни в коей мере не могла считаться богатой, хотя, в сущности, ни в чем не нуждалась. Тем не менее, Оливер всегда чувствовал себя уверенно под защитой родительской любви.
Награжденный от природы добрым нравом, он рано научился анализировать и обобщать, поэтому, если иногда и завидовал кому-нибудь из школьных друзей, например, когда им дарили новейшие компьютеры или интересные программы к ним, то тотчас вспоминал, что его приятель неделями не видит отца, а с матерью у него и вовсе нет ничего общего.
Оливер понимал, что его родителям стоило больших усилий отправить его в лучшую частную школу, и все же денег всегда и на все хватало — и на новенькую школьную форму и на излишества, например, на обещанное ему катание на горных лыжах после Нового года.
Проводив Пеппер в сад, он с важностью проговорил:
— Я собирался потренироваться в крикет... Возможно, в этом году мне удастся попасть в команду.
Пеппер долго смотрела ему вслед...
— Пеппер, родная! Как ты рано!
— Раз в жизни повезло доехать без пробок.
Пеппер чмокнула Мэри в щеку и позволила ей обнять себя. Мэри была единственной, кому Пеппер позволяла это, ибо предпочитала держаться от всех на расстоянии... от всех, но только не от Мэри. Если бы не она...
— Отлично выглядишь, Мэри. И ты тоже, Филип.
Правда, особых эмоций при этом Пеппер не выказала, и, не зная их, глядя со стороны, никто не поверил бы в самые тесные узы, связывающие этих людей.
Мэри Симмс выросла в большом доме викария недалеко от Кембриджа, в котором жили не только ее престарелые родители, но и множество тётушек и дядюшек, изливавших на нее свою нежность и любовь. Ее ужасно угнетало то, что Пеппер была лишена любви, в которой сама она купалась с детства и которую теперь изливала на мужа и сына.
Филип Симмс, как всегда, погруженный в какие-то размышления, добродушно поздоровался с Пеппер. Он был прирожденным педагогом и владел даром привлекать к себе учеников, которые стремились к знаниям. Ее он тоже многому научил, очень многому... В этом обшарпанном доме она...
— Ты видела Оливера? — прервала ее размышления Мэри.
— Да. Но он куда-то ушел. Вроде, играть в крикет.
— Правильно. У него есть шанс попасть в команду.
В глазах Мэри сияли любовь к сыну и гордость за него.
Филип что-то пересаживал, и Пеппер внимательно следила за его осторожными движениями, в которых проявлялись его бесконечное терпение и понимание потребностей, — будь то юное растение или человек.
— Пошли в дом. Я сварю кофе.
Кухня почти не изменилась с тех пор, как Пеппер впервые увидела ее. Правда, появились моечная машина, новая плита, морозилка, но старинные шкафы по обеим сторонам очага и тяжелый сосновый шкаф для посуды как стояли на своих местах много лет назад, так стоят и теперь. Фарфор прежде принадлежал одной из тетушек Мэри, кстати, и мебель тоже досталась им по наследству от родни. Деньги не были главным в жизни Симмсов.
За разговорами Мэри сварила кофе. Успех Пеппер восхищал Симмсов, и они гордились ею, как гордились Оливером, может быть, даже больше, потому что никогда не могли понять ее до конца... Да и как им понять?
Отдыхая у Симмсов от своей напряженной жизни, Пеппер пыталась представить, что бы сказала Мэри, узнай она о письмах. На секунду взгляд у нее затуманился, но она тотчас взяла себя в руки. Разве можно прилагать этические принципы Мэри к ее поступкам? Жизнь Пеппер, ее чувства, ее реакции были такими сложными и далекими от той атмосферы, которая царила в этом доме, что ни Мэри, ни Филип не смогли бы до конца понять, что ею движет.
Как же они расстроились, когда она решила уехать из Оксфорда! Но даже слова поперек не сказали. Почти год Пеппер прожила здесь, обласканная и утешенная хозяевами. Они укрыли ее от всего мира и дали ей то, чего она не знала в своей прежней жизни, став первыми истинными христианами, встретившимися ей на жизненном пути. И все же Пеппер не сомневалась, что многие презирают Симмсов за их простоту и нежелание добиваться богатства и успеха.
Поездки сюда были так же необходимы Пеппер, как и ее неиссякаемая ненависть. Однако она заставляла себя наведываться сюда не чаще раза в месяц, не считая, естественно, Рождества и дней рождения...