Т-ты чего, лишенец! пытается все же произнести он, но я приказываю ему жестом молчать. Вот же сука бандитская, русский сразу вспомнил.
Дернись и туда же «уйдешь», кивни, если понял, тот быстро кивнул. Сколько вас тут? Соврешь, отрежу уши! Не смотри на возраст, даже моргнуть не успеешь! Выражение моего лица сейчас самое серьезное, какое вообще можно сделать в таком возрасте. Хотя это я так думаю, не вижу же себя со стороны. Но видел реакцию на него уже не раз, люди начинали нервничать, когда я строил такую мину.
Двое, злобно, выдавливая из себя слова, начал отвечать бандит.
Партизан срисовали?
Секрет да, нашли, дальше не ходили, много ли вдвоем навоюешь?! говорит легко, причем, гад, все так же на русском.
К своим гонца отправили?
Да, утром.
Ложись на живот, медленно, продолжаю держать нож у горла, но понимаю, что, если дернется, придется отпрыгивать, ибо по силе не справлюсь.
И этот гад именно так и поступает. Переваливаясь на левый бок, взмахивает рукой, задевает мне по лицу, серьезно так, аж встряхнул там что-то. Я в ответ лишь полоснул по шее лезвием ножа, отлетая в сторону. Кувырнувшись несколько раз, прячусь за деревом, хреново вышло. Шагов не слышу, это радует, чего он там делает, целится? Медленно, прижимаясь к земле и одновременно растирая щеку, куда прилетела тыльная сторона ладони бандита, обхожу кругом место побоища. Замечаю бугорок и взбираюсь на него. Ага, лежит гад, причем без винтовки, вон она, рядом, куда он ее и кинул. Чего, готов, что ли? Вроде я слегка его задел, лишь полоснул. Но, так или иначе, а нужно проверить. Подняв сломанный сучок, прицельно кидаю его в бандита, попал. Но реакции ноль.
Анна, давай сюда, кричу я, не сводя глаз с бандита, тот продолжает лежать тихой мышкой. Слышу треск сучков, блин, куда она так ломится?
Что случилось? Ух, ты как? девушка, взглянув на меня, ошарашенно отпрянула.
Хреново, удар пропустил, фыркаю я. Пойдем вместе, подстрахуешь.
Они что, мертвые? девушка, кажется, только сейчас поняла. Как ты смог с двумя мужиками справиться?
Да хреново, если честно, видишь, какую плюху получил? Надо было не допрашивать, а сразу валить, был бы цел сейчас, а так башка трещит, выругался я. Голова и правда сильно болела.
Второй бандит, так удачно заехавший мне в лицо, на самом деле умер. Я думал, что лишь задел его лезвием, но оказалось, рана на шее была очень глубокой. Крови под ним натекло столько, что даже в землю пока не впиталась. Обыскали обоих, забрали оружие и документы.
Ань, давай в отряд, расскажешь все полковнику, спросишь, что с этими делать. Я возьму одну винтовку, сяду вон на том пригорке, мало ли, вдруг кто-то еще придет. Но думаю, теперь надо ждать целую группу.
Почему?
Раз гонца послали, явно вернется не один, пошлют отряд. Беги давай, возле секрета не останавливайся, не теряй время.
Я засел в том же месте, где еще недавно сидели два бульбаша, наблюдая окрестности и следя за партизанами. Место было выбрано очень удачно, в обе стороны просмотр отличный, на бугре росла пара сосен, молодых еще, они укрывали от мимолетного взгляда, и это хорошо. Хорошо бы партизаны успели подойти, а то мне одному тут кисло будет. Сколько я смогу положить из винтовки? Ну, пускай двоих или даже троих, что вряд ли. В низине густой подлесок, да и деревья стоят частоколом, спрятаться и, укрываясь, подойти ко мне близко очень легко.
Через час примерно я уже начал волноваться, болели голова и челюсть. Какой же этот хрен сильный оказался, вроде лишь отмахнулся от меня, но как, блин, сильно-то получилось. Вглядываюсь в пространство вокруг себя до рези в глазах, вроде тихо, а все равно как-то стремно. Наконец, позади, со стороны лагеря, появился легкий шум, по ощущениям, шел один-два человека, странно, думал, больше будет.
Вот это распронихренажсебе! аж вслух произнес я, когда рядом со мной оказался целый взвод партизан.
Люди смотрели на меня, а я на них. Молодые парни и мужики среднего возраста оглядывали меня и переводили взгляд на лежавшие поблизости трупы.
Хорошо повеселился произнес старший из их группы, оказавшийся самим полковником Медведевым.
Самую малость, уклончиво ответил я, здороваясь, хотя не так и давно виделись.
Без этого было никак?
Если б к ним не пошел, они бы не вышли. Сидели в засидке, одного услали в отряд. Наверное, надо поменять наш секрет и перенести его, об этом уже известно.
Уже сделали, не думай, что тут только ты понимаешь, вякнул кто-то из партизан.
Не думаю, покачал я головой, уверен. Заминировать догадались? усмехаюсь.
Чего заминировать? не понял борзый партизан.
Место бывшего секрета, чего ж еще-то? Оставить подарок бандитам.
Дело старший сержант говорит, вступил в нашу перепалку Медведев, Лукьянчук. Сделай там все красиво.
Понял, тащ полковник, козырнул рослый светловолосый партизан.
Ты дальше пойдешь?
Так не дошли же? удивился я.
Помощь нужна? Я бы и так послал, да решил предупредить.
Ладно, пусть идут, но хотя бы в километре. Эти суки умные, срисуют отряд, будет больно.
Хорошо. Москаленко?
Я, товарищ командир.
Все слышал? Идешь с группой через двадцать минут после нашей парочки.
Я влево заберу, там ведь дорога? вставил я пять копеек.
Да, думаешь, гости будут?
Уверен.
И скорее всего, их будет отряд, многозначительно проговорил Медведев. Ладно. Иващук, возвращаемся, нужно выдвигать второй взвод сюда, парней из секрета не хватит, только зря погибнут. Похоже, нас выследили. Нужны пленные, нам необходимо точно знать, что выяснили о нас бульбаши. Ладно если придут только они, а если немцы? Придется снимать лагерь.
Ведите подкрепление, если я успею и перехвачу их, мало ли, вдруг получится, выведу их на вас.
Устроим засаду прямо тут. Захар, ты сильно рискуешь, произнес Медведев.
А что делать, ждать, когда эти гады сами придут?
Ладно, удачи вам.
Мы с Анной пошли дальше, правда пришлось подставить свою рожу под нежные руки девушки. Она смочила из фляжки, взятой у партизан, тряпочку и протерла мне лицо. Во время процесса почувствовал неприятные ощущения во рту.
Этот гад мне зуб сломал, похоже, потрогал языком я больное место и обнаружил качающийся зуб. Зуб маленький, по ощущениям наверняка молочный. У тебя нет чистой тряпки?
Сейчас оторву от нижней сорочки, сказала Анна, задирая кофту.
Не надо, не порти вещь, у себя оторву, остановил ее я. Вытянув майку, дернул и оторвал небольшую полоску ткани, чистая вроде, нас хорошо обстирали в лагере партизан.
Усевшись под ближайшим деревом, открыл рот и, положив тряпочку на зубы, нащупал из них тот, что качался.
Чего, рвать будешь? удивилась девушка.
Надо, а то покоя не даст, кивнул я. Медленно раскачивая больной зуб, черт, болит он и правда уже сильнее, одновременно потягивал его. В один момент набрал воздуха в грудь и дернул сильнее. Есть. На ладони появился небольшой зубик, молочный, не ошибся, у меня такие уже выпадали, осталось их мало, почти все поменялись уже. В голове немного стрельнуло, на уже имеющуюся боль это наложилось не очень заметно, но взвыть пришлось.
Как ты? с опаской спросила Анна.
Переживу, отмахнулся я. Ты фляжку-то не отдала партизанам?
Нет, вот она, девушка протянула мне емкость с водой.
Несколько раз прополоскав рот, кровь еще шла, но слабо, я закончил эти издевательства над собой. Нужно идти, мало ли, вдруг бандиты уже на подходе.
Идти было далеко, километра три-четыре, да по такому лесу, что ноги сбивались. Обут я был в поношенные ботинки, ноги на мху промокли быстро, стало неуютно. Девушка выглядела не лучше меня, тоже ведь шла не в военной форме и сапогах, а, блин, даже назвать это не знаю, как правильно, опорки какие-то.
Анют, думаю, надо где-то на пригорке залечь, чтобы дорогу видно было, отсюда самый короткий путь к лагерю. Вряд ли эти ублюдки совсем по памяти ходят, тут и местный-то заблудится, наверняка карта есть и у них.