С Грэмом все было по-другому. Он предложил ей пойти в поход, и Аманда с радостью согласилась. Она живо представила себе дневной переход, Грэма со спальными мешками, едой, питьем и ключом от хижины друга, до которой нужно было идти семь километров по лесу.
Ей и в голову не пришло отказаться. Она никогда не ходила в походы, у нее в жизни не было спального мешка. Но Грэм был заядлым и опытным туристом. Ему нравилось объяснять ей то, чего она не знала, и он делал это хорошо. Когда речь заходила о вещах, в которых она понимала больше его, он не стеснялся задавать вопросы — и выслушивал ее с улыбкой. Спокойной, добродушной и такой широкой, что по обе стороны от бороды пролегали широкие складки. Ей ни с кем не было так хорошо, как с ним.
Гора, на которую они взбирались, была изумрудно-зеленой. Вокруг нежно пели птицы и открывались изумительные виды. Грэм хорошо знал дорогу, вел Аманду вперед умело, как в танце, и она доверилась ему.
Это случилось не в хижине. Сразу после обеда он утянул ее в укромную ложбинку рядом с тропой, и они занимались любовью прямо там, при ярком солнечном свете. Они были потные, пыльные и усталые, но, раз начав, не могли остановиться.
Грэм никак не мог понять, почему после встречи с Амандой все остальное вокруг… исчезло… совершенно. Он не был к этому готов.
С того дня как он впервые увидел Аманду на гринуичском холме, у него возникло необъяснимое чувство, что его первый брак распался лишь потому, что в будущем ему предстояло встретить Аманду.
В тот день все остальное и в самом деле исчезло. Он видел только Аманду, которая шла к нему по поросшей травой тропинке.
Завершая свой тост, Малколм, старший из братьев и сестер О’Лири, поднял бокал:
— Я приберег один совет для моего красавца брата и его красавицы невесты. Быстрее принимайтесь за дело. Вы начинаете с опозданием.
Аманда с Грэмом отметили первую годовщину свадьбы осмотром большого красивого дома. Запрошенная цена показалась им высокой, но Грэм как ландшафтный архитектор получал все больше заказов и даже смог нанять постоянного помощника, а Аманда как раз начала работать школьным психологом в городке, где находился этот дом.
Городок назывался Вудли. Богатый и чистый, он лежал среди холмов западного Коннектикута, в полутора часах езды от Нью-Йорка, и насчитывал среди четырнадцати тысяч своих жителей полдюжины глав крупнейших американских корпораций, а также множество преуспевающих адвокатов и врачей.
Сам дом, которому не было и десяти лет, стоял первым в ряду из четырех зданий, расположившихся вокруг небольшой рощи. Желтый, с белой отделкой, широкой, опоясывающей его со всех сторон верандой, затейливой оградой и газовыми фонарями, он был очень живописен, как, впрочем, и соседние дома.
Вестибюль был просторным и светлым, справа и слева от него располагались гостиная и столовая с лепниной и высокими окнами. Сзади находилась большая кухня с гранитными стойками, керамической плиткой на полу и целиком застекленным уголком для завтрака. Винтовая лестница с низкими подоконниками на каждой из двух площадок вела в четыре спальни на втором этаже, одна из которых поражала роскошью и размерами.
— Спальни просторные, — возбужденно прошептала Аманда, когда риэлтор отошел, чтобы поговорить по мобильному телефону.
— Кроме одной, рядом с нашей. Там можно устроить детскую.
— Нет-нет. — Аманда придумала что-то другое: — Я бы поставила кроватку в нашей комнате, а из маленькой спальни сделала кабинет. Там можно было бы читать на сон грядущий.
Обняв жену за талию, Грэм притянул ее к себе и шепнул:
— Колпачок долой?
— Долой.
— Будем делать ребенка?
— Сегодня же ночью.
Они нарочно ждали год, чтобы насладиться друг другом, прежде чем в их жизни настанет нелегкая перемена.
— Какой красивый дом, Грэм. И чудные соседи. Он нам по карману?
— Нет. Но мы его покупаем.
На вторую годовщину свадьбы они посетили гинеколога Аманды. Они занимались любовью целый год, забыв о противозачаточных средствах, но Аманда так и не забеременела.
Осмотрев Аманду, доктор нашел ее здоровой, затем повторил свой вердикт Грэму. Широкая улыбка Грэма, адресованная Аманде, успокоила ее.
— Я испугалась, — сказала она врачу. — Я слышала столько страшных историй.
— А вы не слушайте. Я занимаюсь своим делом больше тридцати лет. Потерпите немного, и все будет в порядке.