Бежать. Ей вдруг захотелось повернуть назад, уйти отсюда, вернуться в безопасность больничной палаты. Там не было непонятных вещей, вопросов, загадок, которые сейчас обрушились на нее. Не было этой изливавшейся на нее щедро любви, на которую она не могла ответить людям, которые ждали этого. Или она вообще не способна на любовь? И, даже вспомнив все, останется холодной, отчужденной?
Беннет, как будто почувствовав страх сестры, крепче обнял ее.
– Все будет хорошо, Бри, вот увидишь.
Она смогла лишь едва улыбнуться:
– Не сомневаюсь. Неподалеку открылась дверь одной из комнат, выходивших в холл, на пороге появился молодой человек. Габриела уже понимала, что это ее второй брат. Его сходство с тем, кто стоял с ней рядом, было очевидным. Она попыталась не отвлекаться и сосредоточила внимание на его лице, чтобы уловить в себе малейшие признаки узнавания. Он не был таким красавцем, как Беннет, его черты были более решительные, он выглядел серьезнее и сдержаннее, чем младший брат. Хотя он был тоже очень молод, в нем чувствовалась та же властная уверенность, как у отца. Ну, разумеется, он – наследник престола. Одновременно щедрый подарок судьбы, но и нелегкая ноша.
– Габриела, – произнес Алекс, но не бросился навстречу сестре, как Беннет, а подошел неторопливо и внимательно заглянул в глаза, поднял руку и погладил ее по щеке. Жест был таким естественным, как будто он делал так раньше много раз в прошлом. Пальцы были теплыми. Она ощутила их ласку. – Мы скучали по тебе. Никто ни разу на меня не крикнул, целую неделю.
– Я… – Габриела замолчала.
Что она должна сказать, что должна чувствовать?
Она была не готова к встрече и теперь не знала, что делать. Вдруг за спиной Алекса она увидела Рива. Он, вероятно, находился в комнате вместе с наследником и теперь вышел на середину холла, чтобы взглянуть на воссоединение членов семьи. В другое время подобное вмешательство возмутило бы ее, но сейчас ей требовалось присутствие этого сдержанного, спокойного незнакомца. Чувствуя, что сил не остается, уже с трудом себя контролируя, она слегка дотронулась до руки брата:
– Прости, но мне бы хотелось отдохнуть.
В его взгляде она прочла понимание. Он сразу отпустил ее.
– Разумеется. Я отведу тебя наверх.
– Нет, – она старалась говорить как можно мягче, чтобы не обидеть брата резкостью отказа, – прости, но мне нужно время, чтобы привыкнуть. Может быть, мистер Макги покажет мне мою комнату?
– Но, Бри…
Протест Беннета был немедленно прерван Армандом.
– Рив, ты знаешь, где находится комната Габриелы?
– Разумеется. – Рив подошел, взял ее за руку без лишних эмоций и услышал легкий вздох облегчения. – Ваше высочество?
Она покорно позволила ему повести себя по уходившей вверх широкой лестнице и оглянулась только один раз. Трое мужчин смотрели им вслед, такие далекие и такие чужие. Эта мысль мелькнула и пропала. Они в молчании продолжили подъем.
Габриела не узнавала широких коридоров, не помнила картин, висевших на стенах гобеленов и занавесей. Они прошли мимо служанки, которая присела перед принцессой, глаза ее были полны слез.
– Неужели все так меня любили? – пробормотала она.
Рив не отпускал ее руки.
– Обычно люди хотят, чтобы их любили.
– Но задумываются ли они, заслужена ли ими такая любовь? – Тряхнув нетерпеливо головой, как будто отгоняя эти мысли, Габриела объяснила: – У меня такое впечатление, как будто меня поместили в чье-то тело. Оно имеет прошлое, а я – нет. И вот выглядываю теперь из чужого тела и замечаю реакцию других на него.
– Вы можете использовать их любовь, как преимущество.
Габриела бросила на Рива быстрый взгляд.
– Каким образом? Едва ли вы знаете, что такое видеть и замечать чувства других по отношению к себе, но при этом не иметь собственных мнений и эмоций.
– Зато вы можете быть объективны, вам не будут мешать чувства, и это может быть важно, потому что как нельзя лучше поможет понять себя.
– Уверена, вы теперь понимаете, почему я просила именно вас проводить меня.
– Вы действительно так считаете?
Рив остановился у двери с красивым резным орнаментом.
– Знаете, совсем недавно я думала, что не хочу рядом с собой незнакомых людей. Посторонних в своей жизни. А теперь все изменилось. Не испытывая ко мне никаких родственных чувств, вы ничего не ждете от меня. Вы смотрите на меня без предубеждения и можете быть прагматичны и объективны.