Джоанна рассмеялась, уже стоя на пороге.
—Результаты отбора участников — к трем, — продолжала она. — Да, жена нашего техника Рэнди лежит в «Ливанских Кедрах»[7], ей сделали небольшую операцию, так что распорядись послать ей цветы! И кто говорил, что я не умею делегировать? — усмехнулась Джоанна через плечо, прежде чем уйти.
Поднимаясь в лифте, она улыбнулась самой себе. Это счастье, что у нее есть Бет, размышляла она, хотя уже предвидела, что придет время — и ее ассистентка проторит себе самостоятельную жизненную дорогу. Хорошие мозги и талант редко совмещаются с осуществлением чужих мечтаний. Джоанне нравилось думать, что она доказала эту теорему своей жизнью. Во всяком случае, сейчас Бет была рядом с ней, и вместе с другими членами блестящего молодого коллектива Джоанна уверенно шла к тому, чтобы занять свою нишу в известном жесткой конкуренцией дневном телеэфире.
Если можно будет преподнести свою новую концепцию как пилотный проект, то она, вне всяких сомнений, сможет ее продать. Затем, наверное, можно будет подумать о дневной мелодраме, в которой действия столько же, сколько душевных переживаний. Ее сюжет уже находится в стадии разработки. Вдобавок Джоанна задалась целью создать вечерний вариант «Тривии», чтобы объединить обе независимые программы. Словом, она уже близка к достижению цели, к которой шла пять лет, — к созданию своего продюсерского центра.
Поднимаясь на лифте, Джоанна машинально провела рукой по волосам и оправила кромку жакета. Она твердо знала, что внешность не менее важна, чем талант.
Когда двери лифта открылись, она была довольна, что выглядит стремительной и профессиональной. Через широкие стеклянные двери она вошла в приемную Яблонски. Он, судя по всему, не страдал скромностью. Кругом стояли громадные красные китайские вазы, из которых торчали перья и веера. Начищенная латунная скульптура, должно быть, изображала человеческое туловище. Ковер был белоснежно-чистым, и практичная Джоанна тут же подумала: каких адских мук стоит поддерживать его в первозданном состоянии.
Широкие кресла, обитые красной и черной кожей, были расставлены рядом со стеклянными столиками, на которых аккуратными стопками были разложены бизнес-издания и ежедневные газеты. Похоже, Яблонски не видел ничего зазорного в том, чтобы посетители его подождали.
Стойки на ресепшн были выдержаны в том же стиле: лакированные, красные с черным. За одной из них сидела привлекательная брюнетка. А опершись на стойку, близко к девушке склонился Сэм Уивер.
Джоанна слегка приподняла бровь. Ее не удивило, что она застала его за флиртом с одной из сотрудниц. По правде говоря, она ожидала такого поведения от него и от любого подобного ему. Даже у ее отца бывали интрижки с каждой его секретаршей, сотрудницей приемной или ассистенткой, когда-либо бывшей у него в подчинении.
Ее отец был того же типа: высокий, темноволосый, красивый, подумала Джоанна. Все-таки был. Единственное, что по-настоящему поразило ее при этой случайной встрече с Сэмом Уивером, было то, что он принадлежал к той редкой породе актеров, которые в жизни выглядят лучше, чем на экране.
Он умел сражать, притом наповал.
Нельзя было не признать, что облегающие джинсы идут ему, равно как и простая хлопчатобумажная рубашка, подобная тем, которые носят рабочие. Ни блеска золота, ни мерцания бриллиантов. Они ему и не нужны, решила Джоанна. Мужчине, который может смотреть на девушку с ресепшн так, как Сэм смотрел на брюнетку, не нужны никакие уловки, чтобы привлечь к себе внимание.
—Она прелесть, Глория! — Сэм склонился еще ниже, чтобы рассмотреть сделанные моментальной камерой снимки, которые демонстрировала ему девушка. Джоанне со стороны казалось, что он нашептывает той слова нежности. — Тебе повезло.
—Ей сегодня шесть месяцев. — Глория улыбнулась, глядя на фотографию, а затем подняла взгляд на Сэма. — Мне повезло, что мистер Яблонски дал мне такой долгий декретный отпуск, и так замечательно вновь быть на работе, но, честное слово, я по ней уже скучаю!
—Она похожа на тебя.
Щеки брюнетки залились румянцем от гордости и удовольствия.
—Вы так думаете?
—Разумеется. Ты только посмотри на этот подбородок. — Сэм коснулся пальцем подбородка Глории. Он говорил все это не просто из вежливости. Правда заключалась в том, что дети всегда доставляли ему радость. — Держу пари, что она не дает тебе ни одной спокойной минуты?