Элизабет вспомнила, сколько страданий перенесла она сама несколько месяцев назад, когда ее похитил санитар из больницы Джошуа Фаулера, где они с Джессикой работали в свободное время. Санитара звали Карл. Он оказался душевнобольным и вовсе не собирался делать Элизабет ничего плохого, а просто хотел, чтобы она всегда была рядом с ним.
Но что с того? Два дня, которые она, связанная, провела в лачуге Карла, были самыми страшными в ее жизни. Элизабет даже сейчас начинало тошнить при одном воспоминании об этом. Слава богу, что ее спасли! А что, если Регина попала в такую же ситуацию?..
Джессика как будто прочитала ее мысли.
– Лиз, – тихим голосом сказала она, – вряд ли Регина сейчас лежит в своей комнате связанная, с кляпом во рту. Я понимаю, о чем ты думаешь. Ты вспомнила этого Карла, да? Но тут ведь совсем другой случай, Лиз. Всему этому можно найти логическое объяснение. Может, Брюс просто ослышался, – стала она успокаивать сестру. – Может, ему вообще никто и не говорил слово «тетя». А может, эта женщина – кузина и просто называет себя тетей.
– Ну, – начала было Элизабет и вдруг неожиданно рассмеялась от пришедшей ей на ум мысли. – В кои-то веки ты пытаешься успокоить меня, убедить не горячиться и быть рассудительной. Тебе не кажется, что мы поменялись ролями?
– Боюсь, что нет, – вздохнула Джессика. – Я думаю, – продолжила она, – во всем виноват Брюс. Ведь ты говорила, что его родители куда-то уехали?
Элизабет кивнула:
– Да, они, кажется, в Бостоне. Ну и что с того?
– Да просто от одиночества у него наверняка произошло разжижение мозгов, вот и все. Только ему одному могут прийти на ум такие мысли.
Элизабет расхохоталась. Джессика не может не уколоть Брюса Пэтмена. Но все равно Элизабет не разделяла спокойствия сестры по отношению к тому, что, по ее мнению, происходило в доме Морроу.
Элизабет была не из тех, кто волнуется или пугается понапрасну. Но если уж она начала тревожиться, было практически невозможно ее успокоить. Она действительно думала, что происходит нечто необычное. И едва Элизабет начинала сопоставлять все факты, мороз пробегал у нее по коже. Ее не волнует, что думает Джессика. Случилось что-то странное, и она не собирается сидеть сложа руки.
– Куда это ты собралась? – спросила Джессика, увидев, что сестра вскочила на ноги.
– Пойду звякну Брюсу, – через плечо бросила Элизабет и быстрыми шагами направилась к вращающейся стеклянной двери дома Уэйкфилдов, выходившей во внутренний дворик.
Она вошла в кабинет и стала набирать номер Пэтменов, уже решив про себя, что ей надо делать. Она все еще стояла в задумчивости, ничего не видя перед собой, когда услышала голос Брюса:
– Элизабет? Что случилось?
– Я все время думала о случившемся вчера, – призналась Элизабет, немного понизив голос, – и хочу тебе сказать, что не могу больше сидеть на одном месте.
– Понятно. Я и сам решил то же самое. Как ты считаешь, что нам нужно делать?
– Для начала, – ответила Элизабет, – я еще раз съезжу к дому Морроу и хорошенько рассмотрю все вокруг. Эти закрытые ворота просто не выходят у меня из головы. Такое ощущение, что кто-то подглядывал за мной. Я только еще раз на все погляжу, прежде чем мы решим, что нам делать.
– Может, я съезжу с тобой? – спросил Брюс. – Лиз, меня все это как-то настораживает. Я бы чувствовал себя спокойнее, если бы ты поехала туда не одна.
– Не волнуйся, – успокоила его Элизабет, но, несмотря на твердость в голосе, ее сердце сильно забилось, – все будет нормально. Кроме того, мне одной будет гораздо легче туда пробраться и как следует все посмотреть.
– Ну… – нерешительно начал Брюс. – А когда ты туда собираешься?
– Прямо сейчас, – ответила Элизабет, – я не вижу никакой причины тянуть. Чем раньше я поеду, тем скорее мы узнаем, что там происходит!
– Только будь осторожна, – предупредил ее Брюс. – И обязательно позвони мне, когда вернешься. Через полчаса у меня собрание комитета по подготовке Дня независимости, но я должен возвратиться к обеду. Хорошо?
– Отлично, – согласилась Элизабет и, попрощавшись, повесила трубку.
Только сейчас она увидела, что у нее дрожат кончики пальцев. В первый раз с тех пор, как начала беспокоиться по поводу Регины, она призналась себе, что не просто волнуется. Она напугана!
2
В уже сгущающихся сумерках Элизабет вела машину по улицам, ведущим к холму – самой фешенебельной части Ласковой Долины. Она включила радиоприемник и тихонько напевала себе под нос, чтобы хоть как-то подбодрить себя. Руль красного «фиата», на котором они с Джессикой ездили, выскальзывал из рук. Пока машина медленно взбиралась на холм, Элизабет не обращала никакого внимания ни на красиво затененные деревья у нее над головой, ни на блестящий, сапфирового цвета океан. Единственное, что ее занимало, была мысль о том, что может ждать впереди.