«И, наверное, ведьмы не знают усталости», подумала она, оторвав взгляд от воды и глядя на свое отражение в огромном зеркале, занимавшем почти всю стену.
Каштановые в рыжину волосы непослушными локонами спадали ей на грудь, едва прикрывая соски. Она встала и, подняв руки, потянулась вверх как можно выше, привстав на цыпочки. Ей понравилось свое отражение, и это немного примирило Лену с реальностью. Оставив ванну наполняться, она прошлепала босыми ногами на кухню. Ей вдруг захотелось газировки, и, открыв холодильник, она извлекла оттуда бутылку «Сан-Пеллегрино». Допив воду, она вспомнила булгаковскую Маргариту и волшебный крем, переданный ей Азазелло перед балом ста королей, и решила проделать примерно то же самое. В успехе она не сомневалась.
Утро следующего дня началось обычной суетой, и, только спустившись вместе с другими сотрудницами секретариата в столовую на бизнес-ланч, она поняла, что ни на минуту не переставала думать о странном человеке, так неожиданно появившемся в ее жизни и не назвавшего своего имени. Особое удовольствие, не поддающееся описанию и осмыслению, она получила, когда в середине следующего дня Игорь Низовцев, зайдя в приемную и начав свои медоточивые речи, изменился в лице, когда Лена передала ему листок с двумя словами: «Красные ворота». Безымянный человек знал цену своим словам.
Откуда ей было знать о весьма распространенной и древней как мир кодировке мест для встреч, употребляемой в сообществах, не стремящихся к узнаваемости со стороны властей. И вот теперь Филипп, когда-то ставший для Игоря Низовцева ночным кошмаром, вновь врывался в его жизнь, да еще и со стороны женщины, по сути пренебрегшей им. Не будь у него врожденного иммунитета к различного рода неприятностям, ему бы потребовался валидол, всегда хранившийся в аптечке у Паулины Фроловны. Повертев дрожащими пальцами записку, он, справившись с охватившим его волнением, сумел найти в себе силы и вежливо поблагодарил Гангарт за оказанную услугу. Масштаб личности измеряется событием, способным лишить человека равновесия. Красные ворота означали всего лишь необходимость срочной встречи в совсем другой локации, откровенно говоря даже не в центре города. Низовцев немедленно нашел свои плюсы в произошедшем и даже изобразил улыбку на лице. Подмеченный им во взгляде Гангарт восторг от его замешательства означал, что у нее есть собственные тайны, дающие ему некоторую фору в предстоящей игре на выживание.
* * *
Закрыв за Леной дверь, Виктор Павлович Земцов задержался перед зеркалом, с недоверием рассматривая в нем лицо немолодого мужчины со слегка обвисшими щеками с уже выступившей вечерней щетиной. Краешки бледных, будто покрытых тонким слоем воска губ брезгливо сползли вниз, придавая всей его физиономии недовольное выражение. Он давно не страдал юношескими комплексами и умел быстро утешаться самым простым и верным способом: вместо одной отказавшей дамы он пригласил двух, посговорчивее и поазартнее. Земцов не стал бы тем, кто он есть, если бы не умел одновременно решать несколько задач. Еще один вызванный им человек, числясь полицейским, по-настоящему служил только ему. Их связывала тайна, известная им одним, и установленная иерархия в этом тандеме не вызывала ни у одного из них каких-либо возражений.
Сергей был родом из Свердловска, теперь Екатеринбурга. После школы он приехал в столицу поступать на юридический, недобрал всего один балл и, так как шел без поддержки, в списках поступивших не оказался. Мог бы остаться в Москве, где у него были родственники по отцу, но предпочел вернуться в родной город. Сам пошел в военкомат. Просился на флот матросом и потому очень удивился, оказавшись в подмосковной Балашихе, где возле их расположения вместо моря был только пруд, на котором, по рассказам старослужащих, когда-то очень-очень давно снимали фильм про Герасима и Му-Му. Одной из черт его характера, который уже имел четкие, оформившиеся контуры сильной натуры, способной идти вперед, не жалея ни себя, ни других, было свойство адаптироваться к самым неприятным поворотам судьбы. После полутора лет под палящим солнцем Центральной Азии, где ему не раз приходилось принимать участие в боевых рейдах, карабкаться по почти отвесным скалам и преодолевать продуваемые всеми ветрами равнины, он вышел за ворота КПП в сопровождении таких же, как он, дембелей, гордо носивших вместо форменной фуражки краповый берет. Вернувшись в Свердловск всего на неделю, уехал снова в Москву, где на этот раз все-таки поступил на юридический факультет МГУ.
Этот поступок казался на первый взгляд необдуманным и нелогичным. Ведь получить высшее юридическое образование, служа в системе МВД, было проще, чем учиться на дневном без зарплаты. Сергей рассудил иначе: помимо системных знаний он получил возможность познакомиться с весьма нужными и влиятельными людьми, в первую очередь преподавателями, которые отдавали должное его усердию и прилежанию, а он, в свою очередь, старался не пропускать ни одного семинара. Будущий юрист легко ладил с сокурсниками, у него в друзьях ходила половина факультета, это давалось ему очень легко, и в дальнейшем работа с людьми стала его коньком. Единственной проблемой оставались поиски подработки. Деньги никто не отменял, и в магазинах, несмотря на кажущееся изобилие, цены весьма кусались. Многие его бывшие сослуживцы принимали самое активное участие в корпоративных войнах так в те времена называли набеги на предприятия с целью их захвата. Справедливо рассудив, что любая подработка на этих «заходах» рано или поздно ударит по его карьере, Сергей предпочел более криминальный и, как ни странно, более безопасный заработок. Хотя, конечно, была и другая причина. Время, проведенное в командировках, научило его, что в любом человеческом жилище есть хоть немного деньжат, припрятанных на черный день, а все хитроумные тайники представляли для него не более чем детский ребус.
Он предпочитал работать в одиночку, по старинке обнося квартиры зажиточных горожан. Каждый раз продумывая мельчайшие детали и заранее выбирая пути отхода. Никогда не оставлял следов, не ленился и ни разу не работал в одном и том же районе. Часто его добычей становилось такое количество наличных денег, что даже опытные домушники, привыкшие работать с наводчиком, могли бы позавидовать такой удаче, которая на самом деле была закономерна по той простой причине, что он умел слушать и наблюдать. Сергей мог позволить себе машину гораздо лучшую, чем его бывшие сослуживцы или сокурсники, но он был осторожен и всегда после хорошего «скачка» полностью сворачивал эту деятельность.
И все же ему пришлось завязать. Банально сработала охрана, и он, не успев выскочить из подъезда, столкнулся с двумя неповоротливыми мужиками в милицейской форме. Будь они порасторопнее или поудачливее и встреться им на пути кто-то другой, а не бывший боец элитного спецподразделения, все закончилось бы как обычно: они скрутили бы незадачливого домушника и, получив премии и благодарности, продолжали бы служить. На этот раз действовать надо было в разы быстрее и грамотнее, на что они, к своему несчастью, были неспособны. Стоявший впереди направил на Сергея автомат и, передернув затвор, приказал остановиться. Это не подействовало. Сержант потянул за спусковой крючок, но было уже поздно: Сергей, ухватив автомат за короткий ствол, развернул его от себя так, что все пять пуль ровно улеглись короткой полоской на бронежилете стоявшего за ними напарника, а шестая, прошедшая чуть выше, попав в челюсть, выскочила из затылка, выбросив густую темно-багровую струю. Оставлять в живых второго было бессмысленно, и он прикончил его ударом короткого ножа в шею. Ему приходилось убивать на войне, но оказалось, что это совсем другое. Ребят было жалко, они были с ним одной крови, и Сергей страшно переживал. С огромным усилием выйдя из этого состояния, он заставил себя зубрить криминалистику и уголовное право. Время неумолимо бежало вперед, и ему стало легче.