Думаю, произошло какое-то недоразумение. Вы нравитесь мне не в этом смысле, заявляет он. Скажем, скорее, мне нравятся ваши умения.
Я не знаю, как на это реагировать. Я недоверчиво выпускаю еще одно большое кольцо сигаретного дыма.
Это какие-то фетишистские фантазии, типа как у почитателей ступней? спрашиваю я, а затем добавляю: Не осуждаю.
У него вырывается еще одна сокрушительная улыбка. Будь я чуть слабее, уже бы сидела у него на коленях на заднем сиденье его красивой машины. Но я храню верность Карлотте.
Уверен, у вас прекрасные ступни, но нет, у меня другие пороки.
Например?
Пауза. Мой пристальный взгляд встречается с его, подстрекая на откровенность. В конце концов он легко, будто ничего не стыдясь, отвечает:
Меня возбуждают деньги и власть.
Я чуть было не смеюсь ему в ответ. Возможно, мы с ним действительно одного поля ягоды.
Разве не всех нас?
Улыбка на его бледном, непреклонном лице становится шире, как будто мой ответ пришелся ему по вкусу. Он отталкивается от машины, и я, пользуясь возможностью, оглядываю его с ног до головы. На нем тонкий джемпер, заправленный в кремового цвета брюки с высокой талией. Он выглядит стильно и элегантно. Улыбка делает его опасным, словно заклинатель змей, наверняка она разбила множество сердец; но его взгляд Боже, его взгляд
Это взгляд самого Сатаны.
Разумеется, от этого он нравится мне еще больше.
Держите, говорит он, протягивая мне визитку, на которой виднеется имя Левия Ивановича. У меня нет времени объяснять вам все сейчас, но, быть может, вы согласитесь выпить со мной по стаканчику сегодня вечером? Разумеется, за мой счет.
Я молча переворачиваю карточку в руках. На оборотной стороне уже написан адрес. Я узнаю роскошный отель «Ритц-Карлтон». Если он может позволить себе номер в подобном месте, то, пожалуй, мне стоит его выслушать. Или он просто зависает в местном баре?
К тому же вряд ли он намного меня старше. Я бы сказала, что ему лет двадцать пять. Я снова опускаю взгляд на визитку, надеясь найти на ней ответы на все вопросы. Все данные указаны на русском, но я узнаю английское название: «Распутин».
Быть может, компания.
Буду ждать вас в баре в семь, добавляет Левий.
Жаль вас разочаровывать, но не думаю, что приду. Вы появились из ниоткуда, вполне возможно перед этим все утро за мной следив, затем чтобы сказать, что я вам нравлюсь, и предложить мне работу. Не хочу показаться параноиком, но частенько именно так женщины вроде меня становятся жертвами убийств и попадают в колонку новостей.
Он кивает, как бы принимая во внимание мои аргументы, и обходит машину, открывая правую заднюю дверь. Его водитель заводит автомобиль, и звук его мотора кажется сладкой симфонией для моих ушей.
А если я скажу, что на кону много денег?
Я скрещиваю руки, не слишком впечатлившись его словами, и, бросив на асфальт сигарету, придавливаю ее каблуком. Как он догадался, что я клюну на приманку в виде денег? С такими шмотками любой бы решил, что у меня неприлично много бабла.
Quanto[2]?
Это правда: язык денег не ведает границ. Уверена, что он ни слова не знает по-итальянски, и все же прекрасно понимает, что я спросила, потому что приподнимает бровь и отвечает:
Достаточно, чтобы вас заинтересовать.
С этими словами он садится в машину и захлопывает за собой дверь. Что за самодовольный засранец. С легкостью могу предположить, что он из тех мужчин, которые не привыкли слышать «нет». Это худшие из мужчин; я ненавижу их всей душой.
Вдруг заднее стекло опускается, и он наклоняется в мою сторону, с тонкой ухмылкой на розовых губах глядя на мои ноги:
Не терпится увидеть, какую пару вы выбрали.
* * *
Можете мне поверить: «Ритц-Карлтон» это очень хороший отель. Не идет ни в какое сравнение с моим, хотя он не самый худший. Несколько человек, и мужчин, и женщин, неотрывно меня разглядывают, когда я захожу в лобби.
Вероятно, все из-за одежды.
На мне черные брюки с атласным топом без бретелей и очень глубоким V-образным вырезом. Короткие же волосы щекочут мне уши, проколотые маленькими золотыми колечками по всей длине хряща.
На мне золотистые туфли на высоких шпильках, купленные ранее и украшенные свисающими на лодыжке стразами. Я чувствую себя невероятно сильной и сексуальной. Готовой сразиться с этим Левием Ивановичем, которого узнаю незамедлительно а как же иначе?
Он с комфортом расположился в одном из бордовых кожаных кресел возле бара, скрестив ноги и со стаканом виски в руке. Я опоздала, но он все еще сидит там и терпеливо меня ждет.
Я весь день убеждала себя, что никуда не поеду.
Но в последний момент любопытство стало просто невыносимым. Если я нравлюсь ему не в «этом» смысле, то я просто обязана выяснить, чего он хочет и, разумеется, о какой сумме идет речь.
Моя тетя говорит, что я продажная.
Я же называю это «практичностью». Я абсолютно неторопливо подхожу к нему и сажусь в кресло напротив, так же скрещивая ноги. Он словно слегка удивляется моему появлению, как если бы думал, что я не приду.
Мы молча перекидываемся взглядами, откинувшись на спинки наших кресел. Через пару секунд он допивает свой напиток и ставит стакан на разделяющий нас стол.
Какую отраву предпочитаете?
Была бы она у меня всего одна. Я пробую пошутить:
Выражайтесь точнее.
В этот момент появляется официант. Левий не сводит с меня серьезного взгляда.
Там, откуда я родом, не принято отказываться от предложенной выпивки. Есть такое выражение: «Не пьют только шпионы». Так что Бренди? Шампанское?
Я с превеликим удовольствием уступаю ему. Не говорю об этом вслух, но я в любом случае никогда не отказываюсь пропустить стаканчик. Не только в России любят пить.
Уж лучше красное вино.
Бутылку «Ао Юнь», господин? предлагает официант на английском, более совершенном, чем мой.
Левий кивает и поясняет мне:
«Ао Юнь» это мифическое красное вино. Его также называют «Парящий над облаками». Вкусное, хотя я предпочитаю водку из патриотизма, полагаю.
Пока нас обслуживают, я с любопытством осматриваю зал. Интересно, во сколько обойдется ночь в местном номере? Меня потихоньку начинает снедать мысль позволить себе подобную трату. Однажды я точно сюда вернусь.
Я и сам бы не выбрал лучше, раздается голос Левия.
Следую за его взглядом, упавшим к моим ногам или, вернее, туфлям, и легко улыбаюсь.
Мое худшее проклятие иметь вкус богатого человека, не будучи таковой.
Вы можете таковой стать.
Я выгибаю бровь, и это побуждает его продолжить.
Не стану ходить вокруг да около, говорит он, наклоняясь вперед и небрежно опираясь локтем на колено. Я много лет профессионально играю в покер, и меня очень впечатлил ваш стиль игры.
Ну еще бы, это было очевидно. Несмотря на свое поражение, он знал, что делал, и делал это хорошо.
Никогда не встречал человека, который умел бы считать карты так, как это делаете вы, добавляет он, не скрывая своего восхищения. Всегда хотел так уметь, но меня вряд ли можно назвать гением математики
Так, значит, вы хотите получить частные уроки?
Я сказала это в шутку, но его серьезное выражение лица заставляет меня замолчать на полуслове. Неужели именно это он с самого начала и задумал? Какой странный парень.
Я участвую в ежегодном мировом турнире по покеру в Лас-Вегасе, говорит он, словно бы все этим поясняя. Через неделю.
Я невесело усмехаюсь.
Нельзя так быстро научиться считать карты.
Его глубокий голос звучит невероятно неприлично, когда он, будто бы говоря совсем о другом, спокойно заявляет:
Я очень прилежный и целеустремленный ученик.
Черт побери, я чувствую, как меня пробирает до самых костей.
Это ничего не меняет, настаиваю я, отпивая глоток из своего стакана, чтобы скрыть покрасневшие щеки. Мне потребовались годы, чтобы овладеть этим навыком. Ни единого шанса, что вы сможете сделать это за неделю.