При этом, пока мы с помощником копались, сыскарь нас не поторапливал. Ну правильно, куда спешить-то? Труп никуда от нас не денется.
Оказалось, не торопились еще по одной причине. К нам приближался экипаж примара. И вот этого тоже не хватало, ага.
Разумеется, сопровождали примара его заместитель и начальник полицейского управления. Целая делегация! И неважно, что в местном совете только и был сам примар, его заместитель и казначей. А в полицейском управлении начальник и два его подчиненных. Власть!
Что, Промб занят? первым делом поинтересовался зампримара, как только выбрался из экипажа и провалился по колено в снег.
Я тихонько хмыкнула и отвернулась. Красота-то какая кругом! Все белым-бело, жаль только не сверкает на солнце. Низкие серые тучи, казалось, будто хотят прижаться к земле, да не выходит.
Снег, наверное, пойдет к вечеру, а то и метель разразится.
Падуану, не будь дураком, сразу понял, что Завен Ефрен, второй человек в Брышеве, моему присутствию не рад.
Подумаешь, сказала ему, что есть меньше надо, тогда и страдать перестанет. И колики желудочные утихнут, и спина болеть не так будет, и суставы, в особенности колени, на погоду ныть прекратят.
«Мазь мне давай какую, а не жизни учи, пигалица!»
В общем, не задалось наше общение.
Что ж вы так своего единственного квалифицированного медика запустили? деланно сокрушался Падуану. Теперь вот приходится работать с тем, кто есть.
Он сам запустился, пробасил наконец примар Стан. Можем вызвать мэтра из соседней Дымбовицы. Но вы же отказались.
Стало быть, управимся сами, заверил сыскарь и отчего-то подмигнул мне.
Странный он.
Дальше я уже не слушала, что они там обсуждали. И без того понятно.
А мне уже хотелось поскорее отстреляться и домой. В тепло! К своему чаю и салфеткам.
Я повернулась, когда услышала звук отъезжающего экипажа. Никого, кроме Бойко с собакой, сыскаря, его помощника и главного из трех полицейских Брышева, Серджиу Мечника, не осталось. Можно было выдохнуть.
Госпожа Илейнс, а вы не убоитесь мертвяка-то? поинтересовался Мечник.
А чего его боятся, он же уже тогомертвый!
Для убедительности я даже чуть наклонилась к полицейскому.
Вот только собственные слова меня саму особо не убедили, как бы я не пыталась скрыть страх.
Полицейский отшатнулся от меня. Ну хоть обережными знаками осенять себя не стал.
Сыскарь покачал головой, правда, улыбки не скрывал.
Внешний вид его поменялся: вместо пальто куртка из дубленой кожи, утепленная мехом. На голове меховая шапка. Ну почти что брышевец! Только сапоги слишком изысканные для местного общества, хотя явно добротные.
В путь, заявил Падуану.
И мы пошли. Первым Бойко, дальше остальные гуськом, друг за другом. Почти след в след вдоль склона. Да тут даже не снегоступы, лыжи лучше бы подошли. С горки скатиться самое то!
Выглянув из-за спины Шербана, я поняла, почему именно снегоступы выбрал сыскарь так удобнее осматривать окрестности.
Я терялась в догадках, что же там, в яру, нас ждет. Раз сыскарь аж из самой столицы будет в этом разбираться И поскольку из Падуану я вряд ли бы хоть каплю сведений вытащила, поэтому обратилась к слабому звену в связке.
Господин Шербан, а как же вас занесло в наши края?
Обернулась к нему. Тем более нужно было контролировать не сильно ли отстал.
Помощник принял важный вид, несмотря на то, что уже изрядно запыхался.
Дела, выдохнул он вместе с облачком пара. А про этого, он кивнул в сторону яра, узнали, когда беседовали с начальником вашего полицейского управления. Тут и прибежал Бойко. Глаза выпученные, задыхается, вымолвить ничего не может. Кое-как выпытали.
И если они так резво поскакали проверять, что же за труп обнаружили у нас, то выходит, дела-то связаны. Неужто в округе еще что-то произошло похожее? А ведь я радовалась, что именно сюда меня сослали, в том числе и потому, что здесь тихо-мирно, спокойно. Главное событие та самая ярмарка раз в месяц, да обязательная драка то перепившихся молодчиков, то не поделивших кусок хорошего сукна достопочтенных матрон. Или девиц, не поделивших молодчиков. Или молодчиков, не поделивших матрон. В общем, всякое, но не шибко-то опасное и загадочное.
Бойко с собакой ушли чуть вперед, поэтому теперь дожидались нас в самом низу яра у ручья.
Осматривайся, приказал Падуану помощнику.
Шербан косолапым шагом пошел бродить по кустам. Лишь бы в ручей не провалился!
Начальник полиции, состроив жутко умное выражение лица, начал смотреть по сторонам, вроде как выискивать чего. Но явно без охоты, скорее для проформы. Чего напрягаться-то, когда здесь и без того есть кому?
Бойко все также молча стоял в стороне от своей находки. На его лице застыло столь страдальческое выражение, что мне его жаль стало.
Пойдемте, махнул мне сыскарь.
Он сменил рукавицы на белые тонкие перчатки и наклонился к трупу. К слову, тот был ничем не примечательный. Явно местный судя по одежде. Однако лицо его мне знакомым не показалось. Пока Падуану осматривал труп, я стояла рядом, наблюдала за действиями сыскаря и не вмешивалась. Но даже того, что заметила, хватало для размышлений. Точнее взгляду зацепиться было не за что. Никаких внешних признаков насильственной смерти не было. Единственное что смущало излишняя бледность в серо-сизый оттенок, и явно не в морозе было дело.
На голове никаких следов удара. Под ногтями, конечно, особо чисто не было. Мужчина явно из работяг. Но крови точно не имелось. Да и снег вокруг того места, где погибший лежал, был хоть и утоптан несколько, но не взрыхлен, как если бы была борьба. Выглядело все так, будто мужчина просто стоял и упал. Замертво. Или его сюда уже привезли мертвого и уложили аккуратненько на снег. Копать-то мерзлую почву не вариант. Ну а в яр вряд ли бы кто явился
А с чего я вообще взяла, что его кто-то убил?.. Наверно с того, что никто в здравом уме не пойдет в Лысый яр ни с того ни с сего. Просто ради какой-то прогулки. Бойко и тот случайно забрел собака побежала за глухарем. Тот, видимо, рассчитывал отсидеться в месте, куда никто не сунется.
Падуану решил проверить карманы куртки, которая чем-то напоминала его собственную, только более потрепанная, да и дубленая кожа все же выглядела грубее. Нашлись платок, кисет с табаком.
Проклятье! выругался сыскарь.
Чистая белая перчатка на его руке стала серой.
Пепел? удивилась я.
Видимо, погибший вполне себе обеспеченный человек, раз мог позволить себе пользоваться цедами. [1]
[1] цеда записка, написанная на специальной бумаге. Даже человек, не имеющий Искры, мог написать на ней послание и отправить любому адресату. Как только цеда прибывала к адресату и тот ее читал, бумага сгорала. Те, у кого была Искра отправляли без браслета.
А потом следователь расстегнул сначала куртку, а затем рубашку.
И вот тут я охнула.
Грудь у трупа была разрезана.
Пришлось наклониться совсем низко, только что носом не уткнуться в неприглядное зрелище.
Такие разрезы делают, чтобы добраться до внутренностей. Например, сердца
Да не может быть!
У трупа что, извлекли сердце?
Последнее я пробормотала вслух.
Сыскарь в некотором роде согласился со мной:
Не будем исключать.
Ох, выдохнул Шербан и грохнулся в обморок.
Мы с Падуану переглянулись и продолжили осматривать труп. Бойко послал нам укоризненный взгляд и принялся хлопать паренька по щекам.
Полицейский же просто застыл в растерянности. Понял, что грядут неприятности. Это вам не драки на ярмарке.
А дальше все оказалось интереснее и интереснее, потому что ничего странного обнаружить не удалось. И это наводило на обескураживающие мысли.
Падуану поднялся, стянул перчатки, скривив губы, и обратился ко мне.