Три недели. Туре вычеркнули из группового списка. Больше никто из преподавателей не говорит: «Йохансон здесь?» после Игнатьевой сразу называют Красильникова. Точно и не было никакого Йохансона между ними.
Месяц. Мы научились жить без Туре. Последовательность Игнатьева Красильников больше не режет слух. Место рядом со мной прочно закрепилось за Викой, словно так было всегда. Туре превратился в «того-чьё-имя-нельзя-называть». Его больше не существовало, просто не существовало и все.
Эта потеря лишь укрепила нашу дружбу с Ромычем, Ником и Викой. Мы стали проводить время вместе все чаще: бывало, заваливались к ребятам в квартиру, иногда ко мне домой. К Вике ходили реже у них всегда дом полон народу. Такое бывает, когда живешь в многодетной семье. Среди троих сестёр и одного брата Вика была самой старшей. Брат же наоборот самый мелкий, ему было всего два (представляю лицо Викиных родителей, когда им сказали, что у них наконец-то родится не девочка).
А вот что происходит между ней и Ником, Вика так и не говорила. Я часто видела, как подолгу Ник стал смотреть на подругу, какое тепло крылось в его глазах под маской крутости и вселенской важности. Но Вика «еще не разобралась в себе» это был ее универсальный ответ, стоило мне только завести разговор на эту тему.
В один из дней я решила позвонить Роберту, нашему старому другу, но он не взял трубку. Его не было на похоронах Туре, и я не была уверена, знал ли он вообще, что Туре погиб или что собирался переехать в Швецию. Последнее время Туре мало рассказывал о друге. Я знала лишь, что он закончил колледж и уехал работать на крупном промышленном предприятии в родной городок. Расстояние часто отдаляет людей. Наверное, это случилось и с ними.
Время не стояло на месте. Бесспорный плюс начала каждого семестра примерно две-три недели можно жить спокойно и не напрягаться. Пока не пройдут первые модули и не начнутся первые зачеты. Даже и не знаю, за что нам так досталось, но все зачеты магическим образом выпали на одну неделю.
Первой была патологическая анатомия, и все справились с ней более или менее успешно. Одной проблемой стало меньше. Правда, радоваться было рано среди всех предметов третьего курса она была меньшим из зол. Куда более страшное испытание ждало в четверг зачёт у Германа Андреевича. Я оказалась права после смерти Туре и наших довольно тёплых посиделок с гитарой что-то действительно изменилось. Он стал нам чуточку ближе, даже Герасимом называть желание пропало. Но что на зачете пощады все равно ждать не стоит это он дал понять сразу.
Я почти забросила другие предметы и сутки напролёт перелистывала книгу по оперативной хирургии. Учила везде: дома, в автобусе, на лекциях. Ударить лицом в грязь на зачете у Герасима последнее, чего бы мне хотелось. К тому же, если я начну нести откровенный бред, он не согласится делать со мной научную работу. Герман Андреевич всегда выбирал сильнейших, поэтому пробиться в науку у него было нелегко. Но уж если он всё-таки выбрал тебя, вы пойдёте далеко. А пойти далеко было важно для меня как ничто другое для повышенной стипендии и моих планов на будущее.
Этой ночью я не сомкнула глаз ни на минуту. Около четырёх утра, когда мозги уже превратились в бурлящую солянку, попробовала лечь спать на час, но ничего не вышло заснуть так и не получилось. Нервная система была напряжена до предела. До корпуса я доплелась, точно зомби. И лишь в коридоре, когда все мы ждали своей очереди, до меня наконец дошло: первая пара человек уже сдаёт зачёт, пора бы ожить и начать волноваться. Мы с Викой заходили третьими, и пока что прогнозы не радовали. Первой из кабинета вылетела Лина, показывая закрывающейся двери средний палец. Не сдала. Вслед за ней вышла ее подруга. Ее лицо не выражало вообще никаких эмоций, но на вопрос «Ну как, сдала?» она лишь отрицательно покачала головой.
Следом за ними залетели и вылетели лишь через минут десять Рома с Ником. Ромыч исполнил примерно тот же жест, что и Лина, но задействовал обе руки.
Драный козел, выругался он, решил весь курс топографической анатомии у меня спросить! Да он валит меня конкретно, валит, я вам отвечаю! Прикиньте, он спросил
Дальнейшие тирады Ромыча я не слышала мы с подругой зашли в кабинет.
Взгляд Германа Андреевича пронзал насквозь. Моя голова и без того не жёсткий диск с терабайтом памяти, под взглядом же преподавателя из неё и вовсе стирались последние килобайты знаний. Наверняка каждый знаком с состоянием «пришёл на зачёт и тут же все забыл». Это сейчас было точно про меня.
Не знаю, сколько минут прошло, прежде чем Герасим сказал:
Луч света в темном царстве! Вам бы, Стригина, подучить еще. Впрочем ладно, на тройку вы все же наговорили. А Вы, Рыбникова, меня приятно удивили. Как приятно, когда старания дают плоды Зовите следующих.
С-спасибо, до свидания, протараторила я, находясь где-то в другой вселенной. Снимала перчатки, брала вещи все я это делала точно во сне. До сих пор не верила в свой успех.
Дарья Александровна! окликнул Герман Андреевич, когда я прикоснулась к ручке двери, чтобы выйти.
Да?
Подойдите ко мне перед следующим занятием. Думаю, вы созрели для участия в «Слёте молодых хирургов», обсудим это. Учтите, будет и конференция, и конкурс по практическим навыкам, так что подумайте пока о теме статьи.
Внутри все расцвело и засияло. Бессонная ночь и несколько дней упорной подготовки не прошли зря.
Да, конечно, Герман Андреевич! Спасибо!
Но преподаватель уже что-то заполнял в своём небольшом ежедневнике-журнале и даже не взглянул в мою сторону.
Ромыч с Ником ждали нас в столовой.
Ну, как? Сдали?
Сдали! хором провизжали мы.
Красотки! Дайте пять!
Вы прикиньте, Герасим похоже берет Дашку в свою команду к слету юных хирургов! разболтала подруга, прежде чем я успела даже переварить эту информацию.
Ромыч присвистнул.
Слушай, Даш, а ты не можешь емуну этона этом вашем слёте между делом на ушко нашептать, чтоб он мне зачеты поставил. Я на ваши олимпиады и конкурсы не претендую, мне лишь бы зачёт получить.
У кого ещё какие пожелания? рассмеялась я.
У меня пожелание только одно, заявил Ник, чтоб к концу нашей очереди не закончились слойки с вареной сгущёнкой.
Еще около часа мы провели в столовой. Обсуждали прошедшую неделю, строили планы на следующую, да и просто болтали. Конечно, парням еще предстоит пересдача, но на какое-то время все могли немного выдохнуть.
Слушайте, пойдёмте уже, а то сейчас у пекусов пары закончатся, опять будем километровую очередь в гардероб стоять, поторопила Вика.
Подруга была права. За месяц мы отметили одну вещь: почти в одно время с нами заканчивались пары у каких-то наглых первокурсников (именно их мы и называли «пекусами»), и в коридоре становилось просто не протолкнуться. Пересекаться с ними действительно не стоило.
Заходите в гардероб, берите куртки сами, а то вы меня замучаете совсем! скомандовала бабулечка-гардеробщица.
Мы забрали вещи и стали потихоньку одеваться. Свободное место на скамейке отвоевали, дальше можно было не торопиться.
Я искала в карманах перчатки, когда наткнулась на непонятно как там оказавшийся сложенный в несколько раз лист бумаги. Насколько мне помнится, из бумажной продукции в моих карманах всегда были лишь автобусные билетики.
Друзья что-то активно обсуждали, не обращая на меня внимания. Я посмотрела в их сторону и развернула листок. В следующую секунду волна холодного пота окатила тело с головы до ног. Мир вокруг пошатнулся, и я лишь чудом сумела устоять.
Стойте! НинаэНиколаевна, стойте!
Чего тебе? бабуля подняла голову, недовольная тем, что ее отвлекли от решения кроссвордов.