Утром, как только поднялась, Маша увидела темные круги перед глазами и сразу снова легла. «Это от голода», сразу сообразила она, немного полежала и медленно встала, опираясь на палку.
Измерять глубину широкой реки, тыкая в нее с берега короткой палкой занятие не очень полезное. Пока воздух не прогрелся, Маша решила перестраховаться. Она начала собирать хворост.
Набрав две охапки, по одной под руку, девушка едва поднялась и медленно вошла в холодную воду. Присела и немного поджала ноги. Голова осталась над водой. Уже смелее Маша отошла на глубину. Река медленно понесла ее в неизвестность. «Надо как-то грести ногами. Будет совсем не до веселья, если впереди меня ждет водопад, как в фильмах», решила Маша.
Ноги быстро устали, а никакого видимого результата ее усилия не дали. Зато на излучине течение само принесло девушку ближе к берегу. Достаточно, чтобы достать до дна. Увязая в иле, она побрела к берегу. Выбралась, за прибрежными кустами отжала одежду и кое-как натянула на себя.
К добру или худу, после переправы в кармане осталось всего две ягодки, у которых бочок едва начал розоветь. «Ничего не поделаешь. Может, они и несъедобные вовсе», постаралась успокоить себя девушка. Мысли о еде сами собой поплыли одна за другой.
Маша вернулась к воде и с надеждой посмотрела вдоль русла. Ни одной, хотя бы тоненькой, струйки дыма. Хотелось отдохнуть, но девушка понимала, что нужно двигаться, иначе в два счета простудишься.
Она заставила себя подняться и пошла вперед, покачиваясь от усталости и дрожа от холода. Сосны перед глазами шатались, но речку от берега Маша пока отличала. Она не заметила, как упала без сознания.
Когда очнулась, Маша не сразу поняла, что случилось. Темно, зато тепло, а исколотые ноги совсем не болят. «Неужели я уже умерла?» подумала она, но тут крик филина на соседнем дереве заставил ее вздрогнуть.
Рука нащупала густую шерсть. Воображение начало рисовать берлогу с медведем. Маша очень осторожно ощупала все вокруг и с облегчением вздохнула: «Похоже, что кто-то перетащил меня в шалаш и укрыл шкурами. Ноги наверняка целебной мазью смазал. Вот бы еще и накормил. Ой, что это я? Просить большего слишком невежливо. Обязательно поблагодарю его утром».
Впервые за последние дни она спокойно уснула.
Маша проснулась, когда птицы уже вовсю старались. Свет в ее шалаш едва проникал. Немудрено. Попытка нащупать дверь оказалась безуспешной. Осторожно раздвинув ветки, девушка на четвереньках выбралась наружу. А там только остатки погасшего костра. Спасителя и след простыл.
Почему-то стало очень обидно и из глаз закапали слезы. А птицы продолжали весело щебетать, каждая на свой лад. Немного успокоившись, Маша осмотрелась. Шалаш оказался низким, примерно ей по пояс, зато веток строитель не пожалел.
Израненные ступни он смазал растертой травой и обмотал заячьими шкурами. Похоже, что довольно свежими. Вместо одеяла он использовал две волчих шкуры. Маша решила, что столько ценного никто просто так не оставит. Наверняка вернется.
Очень надеясь, что не ошиблась, она подошла к костру и осторожно потрогала золу рукой. «Теплая. Надо попробовать раздуть костер», подумала она, но потом сообразила, что сначала надо веток насобирать.
Опираясь на палку и ориентируясь по Солнцу, Маша набрала охапку хвороста и благополучно вернулась к стоянке. Найти среди золы красные угольки не удалось, зато серые казались вполне горячими. Девушка насыпала на них кучку сухой хвои и принялась дуть.
Ни огня, ни дыма не появилось, но она не сдавалась. За этим занятием ее и застал бородатый мужик в одежде из шкур. В одной руке он нес копье с наколотой на него крупной рыбиной. Он подошел со спины. Так тихо, что Маша не услышала шагов.
Хорошо, что он обошел девушку шагов за пять, но она все равно вздрогнула от неожиданности, когда его увидела. Незнакомец начал говорить что-то на непонятном языке. Маша встала, сложила руки и поклонилась в пояс, а потом попыталась жестами показать, что не может говорить.
Мужик еще что-то сказал, а девушка в ответ только развела руками. Трудно сказать наверняка, почему он схватился свободной рукой за голову. Маше показалось, что не из сочувствия. Он выглядел скорее разочарованным.
Незнакомец снял со спины вещмешок, достал подобие огнива и присел у костра напротив Маши. У него огонек загорелся с первой попытки. Девушка решила, что должна хоть чем-то заслужить еду. Она показала на дрова, на себя, на лес и встала. Судя по слабому кивку, на этот раз он ее понял.
Когда Маша, пошатываясь, принесла четвертую охапку, мужик показал на место у костра и на рыбу. «Ура! Наконец-то еда!» обрадовалась девушка и быстро уселась. Ей показалось, что мужик улыбнулся, но лишь на мгновение. Он протянул половинку рыбины на палочке.
Хотелось бы сразу набить рот, а рыба горячая. Маша отрывала небольшие кусочки и старалась поскорее остудить. Жесткая, сухая, с запахом тины, но еще никакая еда не делала девушку такой счастливой.
После завтрака мужик сначала что-то сказал, потом показал знаками, что кости нужно бросить в костер. Иначе придут большие зубастые звери. С большими, а тем более зубастыми, Маше встречаться совсем не хотелось.
Скрыв следы трапезы в огне, она взяла палочку, расчистила немного земли, нарисовала домик и показала на себя, на мужика и на рисунок. Собеседник явно не обрадовался и что-то спросил. Тогда Маша показала на себя, на домик, пальцами прошлась к нему, а затем начала показывать в разные стороны.
Мужик поманил ее к себе, а когда подошла, медленно взял за рукав и долго его разглядывал. Даже вывернул край и ощупал шов изнутри. «Только не говорите мне, что подобная одежда в этих местах в диковинку», подумала Маша, в свою очередь разглядывая неказистый наряд мужика.
Она уже давно обратила внимание, что наконечники стрел и копья у него железные. Выходит, точно не в каменный век попала. А вот полотна, хотя бы грубого, Маша не заметила.
Незнакомец отпустил рукав, расчистил кусок земли, нарисовал подобие большого сердца, а в нем зверя. Трудно сказать, какого именно, но клыки выглядели непомерно большими. Мужик ткнул пальцем в рисунок, ударил себя в грудь и протянул палочку Маше.
Храброе сердце? Она не очень поняла, как это относится к ее просьбе. Она тоже расчистила участок побольше у нарисованного домика. Немного подумав, девушка дорисовала дорогу к нему и двух человечков, идущих по ней.
Мужик снова схватился за голову и долго смотрел на догорающий костер. Затем решительно встал, залил костер водой из бурдюка и пошел к реке. Маша сообразила, что он собирается уходить, и поспешила достать из шалаша все шкуры.
Когда спаситель вернулся с полным бурдюком, она уже стояла со свертком под мышкой и с палкой в руке. Он что-то проворчал, забрал шкуры в свой мешок и пошел, не оглядываясь. Маша поспешила за ним.
Замотанные ноги все еще болели, если наступить на шишку. Зато на полный желудок шагать куда веселее. Вдруг девушка вспомнила о ягодах. На привале она отложила палку, достала из кармана и протянула мужику ягоды. На всякий случай другой рукой показала, будто кусает.
Он усмехнулся, замотал головой и начал что-то рассказывать. «Хорошо, что я их не съела», подумала Маша. Осмелев, она показала пальцами, будто идет, а затем попыталась знаками попросить, чтобы мужик сказал, как у них называется ходьба. Он не понял. Она встала, начала медленно идти и показала те же знаки.
Люди редко задумываются, насколько часто пользуются жестами в дополнение к речи. Совсем без слов другое дело. Такое движение пальцев могло бы означать и пение птиц, и разговор, и еду, и много чего еще. Маша взяла рогульку и показала ею, будто идет, потом прошлась по руке пальцами и снова сделала несколько шагов.