Я пытаюсь зарисовать в памяти его острые черты лица, злые зеленые глаза, в которых гнев борется с жаждой.
Безумие с разумом. Впервые в жизни я понимаю значение слова «сексуален». Впервые в жизни я хочу купаться в той грязи, куда он меня погружает в каждым яростным толчком все глубже.
Да! Да! Сука почти шипит. Дрянь
Горячее дыхание у губ и следом животный поцелуй. Прекрасное насилие с привкусом выступившей крови. Никакой осторожности. Ни нежности. Ни чувственности. Только концентрированная страсть и даже жесткость. Он словно пожирает меня, не давая проявить даже малейшей инициативы. Одна рука по-прежнему на моей заднице, вторая в волосах. И я схожу с ума от грубых фрикций, от звука шлепков и ударов тела друг об друга, запаха. Различаю древесные нотки и просто отпускаю себя, позволяя этому животному пожирать плоть своей дичи. Языком, что обладает моим ртом. Членом, что забивается в меня с силой взбешенного быка.
Глаза открыты и без тени стеснения, с голодным блеском на дне, сверлят меня. А я медленно уплываю из действительности. Теряюсь в темноте вожделения.
Толчки становятся почти автоматной очередью, и я чувствую себя преступницей, приговоренной к наслаждению. Оно во мне. Впервые в жизни так близко.
Впервые в жизни я хочу посмотреть на секс со стороны. На то, как работают мышцы спины, на то, как я куклой дрыгаюсь на члене Ника.
Я вся дрожу напряженной струной. Рвано выстанываю мольбу. И совершенно плевать на то, что нас могут услышать. Я так сильно хочу всего этого. Готова застрелить любого, кто посмеет помешать.
Впиваюсь ногтями в мужские, влажные от пота плечи, крепко обнимая обеими руками. Провожу кончиками пальцев по его шее, по коротким волосам и легкой щетине на лице. Ласкаю. Запоминаю. Прижимаю к себе еще больше, хотя он и без того впечатал меня собой. Чувствую его каждой клеточкой своего тела.
Стон все-таки срывается. Сиплый, беспомощный. Горло пересыхает, и даже плевок в рот и следом поцелуй не могут утолить жажды.
Жарко. Дышать совершенно нечем. Волосы липнут к телу. А его губы сводят с ума, втягивая соски, покусывая их.
Так хочется застрять в этом моменте. И сдерживаться сил просто нет.
Движения члена внутри стали куда четче и быстрее. И я не понимаю, откуда этот жар по всему телу. Он поднимается от онемевших ног все выше. К низу живота. Груди, щекам. Мозгу и оттуда прямым потоком обратно. Между ног. Смешивая чувства и эмоции в единый сгусток экстаза.
В висках пульсирует кровь, и я хватаю ртом воздух, когда чувствую внезапный, всепоглощающий экстаз. Меня оглушает, ослепляет, я содрогаюсь от неведомых раньше ощущений. И лишь его укус, его взрыв лавы внутри приводят меня в сознание.
Но я все равно плыву и на давление плеча просто опускаюсь на колени.
Оближи, задыхаясь, толкает он мне свой идеальной формы член, что пленкой стянула белая субстанция. И я, не осознавая, что делаю, достаю язычок и принимаюсь это вылизывать. Кажется, нет в этот момент ничего важнее.
Ох, черт, почти падает он, но упирается рукой на стену.
И я хочу уже открыть рот, хочу вобрать плоть до горла, но все заканчивается.
Мало соображаю, когда любимую игрушку забирают, заправляют в штаны, а меня валят на плечо. Ловко хватают сумку и поднимаются по лестнице.
Здесь стреляли, слышу голос, открываю глаза, вижу пару лакированный ботинок и шлепанцы Ника. Вы никого не видели?
Русский наркоман и шлюха, отвечает Ник совершенно искренне, так спокойно, словно для него в порядке вещей ходит по лестницам с голыми телками. Побежали вон туда.
Спасибо. Будьте осторожны.
Мужчина убегает вниз, а Ник, тащит меня все выше.
Уже в номере роняет на кровать. От которой отпружиниваю и наблюдаю, как он снимает лишнее и остается лишь в прекрасной в своей агрессивности силе. Нависает сверху, стягивая горло взглядом. Рассматривает тело и дует на истерзанный ласками сосок.
Спать он явно не собирается, а я смотрю на часы и понимаю, что это единственная ночь, когда я могу полностью насладиться близостью другого существа. Мужчины. Тех, кого я ненавижу. И лишь этого конкретного хочу.
Он трогает мою грудь, спрашивает про шрамы от кончиков хлыстов, но я не могу об этом рассказывать.
Я не хочу говорить, я хочу трахаться. Ник желаю перехватить инициативу, но этот парень явно не любит быть под кем-то. Наваливается всем телом. Раздвигает ноги как можно шире. Убирает мои руки в плен пальцев, вонзается и сипло выговаривает:
Меня зовут Никита.
А я слышу, слышу и мне нравится это имя. Оно такое Из детства, когда казалось, что есть в мире сказка. Есть. И в данный момент я в ней купаюсь. Только одна ночь, когда можно просто превратиться в новую Алену. Без прошлого. Без будущего.
Алена. Меня зовут Алена.
Глава 7.
*** Никита ***
Девушек надо беречь. Так я усвоил с детства. Так говорила мама. Так говорил строгий, порой жестокий отец. У меня у самого есть сестра. Я даю под зад младшему брату, если он обижает ее. Я топил в дипломной работе за права женщин. И что же
Только почему-то основы, вложенные в мозг, слетают напрочь, стоит мне достигнуть пределов тугой дырки.
В голове шумит так, как будто рядом работает турбина самолета. Пытаюсь прийти в себя. Пытаюсь вспомнить, что я протрезвел, стоило этой шлюшке меня надуть. Но перед глазами круги как в клубе, когда Лина сжимала шест оху*нно сильными ногами.
В горле пересыхает, сердце отбивает убойный ритм, и хочется в момент забыть, что вообще человек.
Что образование есть. Что светит политическая карьера. Хочется просто обратиться в животное и больше не думать. Только раздирать самку, которая не смогла убежать. Рвать дичь, что оказалась еще слаще, чем на вид. И даже вкус крови на губах не отталкивает.
Наоборот
Хочется чувствовать его снова. Он в агонию похоти погружает все глубже. И меня уже нет.
Я так в ней Глубоко.
Где туго, влажно, горячо. Где ее глаза из лживо невинных превращаются в настоящий блядский выстрел.
В миг забываю о правилах, нормах, приличиях и гортанно выдыхаю. Выскальзываю из нее ровно настолько, чтобы теперь с размаху засадить обратно.
Сука
Нереальный кайф увидеть, как закатываются ее глаза. Слышать рваный стон в губы.
Боже!
Ведьма, просто ведьма. И даже странно, что волосы не рыжие, а светлые как долбанный лунный свет. Нежные как шелк.
И вырвать хочется.
Но даже дернув, я не вижу, что ей больно. Нет Эта тварь теперь сама впивается ногтями в мои, тянет до дрожи в ногах Открывает свои глаза и на каждый гребаный толчок хрипит.
Пожалуйста
О чем ты просишь, тварь? Жестче? Сильнее? Это я могу.
Могу так, что ты задохнешься от крика.
Мне пиздец.
Кажется, начнись сейчас война, я не смогу остановиться. Плыву, ноги не держат, хочется упасть, взяться за крутые бедра и просто натягивать ее, пока в глазах не потемнеет, пока инстинкты окончательно не возьмут верх. Чтобы не просто трахать А, чтобы растерзать в мясо
Это, блять, ненормально! Ненормально так задыхаться от трения, когда чувствуешь малейший импульс ее охуе*ного тела. Слышишь стук сердца, перекликающийся с твоим.
Это ненормально, чтобы внутри горело пламя. Кажется, что вот-вот и ты сгоришь в нем. В пепел превратишься. Это ненормальное желание. Не просто вытрахивать из шлюхи весь дух, но и хотеть, чтобы она это запомнила навсегда.
Чтобы каждого будущего клиента сравнивала со мной и говорила себе: «Вот это ебарь. Вот бы он меня еще раз. Много, много раз».
Может быть поэтому мозги отключаются окончательно, зубы прикусывают губу, а бедра принимаются долбить с отчаянием фабричного станка. Снова и снова. Снова и снова. Вдалбливать суку в стену на подобии автоматной очереди. Ждать, ждать, что она будет кончать, а ты захлебываться от экстаза. Она визжит, трясется как припадочная, сжимает член тисками, требует, чтобы прекратил, чтобы закончил. А я не могу. Мне надо больше. Мне надо долбить ее нутро не прекращая, пока не сдохну. Но оргазм настигает выстрелом в мозг, стоит Лине впиться мне в губы поцелуем и кричать в рот.