Вольф поморщился и кинул свои карты на стол.
Каре, отрывисто сказал он и поднялся.
Один из бандитов сунулся в его карты.
Жорик, братское сердце, и правда, четыре царя, с удивлением резюмировал он.
Торжествующая улыбка победителя сошла с лица Обезьяна. Оно стало жалким и злым.
Да как так-то? Как так? закричал он. Не может такого быть! У него не могут быть цари! Там не
Я не понял, ты мне что-то предъявить хочешь?
Вольф обернулся, пригвоздив возмущенного Обезьяна к месту одним только взглядом.
Нет, промямлил Обезьян, внезапно перейдя на «вы». Нет-нет, что вы
Претензий нет, игра была честной, подхватил Эдик. Забирай девчулю, Вольф. А как вдоволь с ней натешишься, отдашь ее Жорику, а тот еще кому-то, кто желание выскажет. Потому как забывать нельзя, что не в личное ваше пользование она была фраерком подогнана, а для всей братвы. Законы наши святы и мы их чтим, чтобы не было беспредела. Ты же чтишь законы наши, Вольф?
Он ничего не ответил. Тяжело глянул на Лиханова своими волчьими глазами и кивнул мне:
Пошли.
Я не пойду едва слышно прошептала я. Это не Невозможно. Я не кусок мяса! Не игрушка! Не вещь. Вы не можете так мной распоряжаться. У нас свободная страна, а то, о чем вы говорите это рабство какое-то!
Нет, ты посмотри на нее, смешная какая! захохотал Эдик Лиханов. Коли ты с девкой справиться не можешь, Вольф, чтоб гладкой стала, придется нам все-таки ее уму-разуму научить. Раз она по-хорошему не понимает. Пустим девчулю по кругу. Прямо сейчас.
Вы не посмеете! сглотнула я и нервно сжала пальцы. Я полицию вызову!
Я тряслась от ужаса и не знала, что мне делать. Вспомнись фильмы, где с героиней в подобных ситуациях обращались очень жестоко. Я, правда, такое кино не смотрела я любитель мультиков Диснея. Смотрел Глеб, и мне волей-неволей приходилось составлять ему компанию, чтоб ему не было скучно одному. Он обожал жестокие, мрачные и реалистичные фильмы. Как он выражался, «чтобы грязь и снег в лицо». Любимое кино Глеба так и называлось «Грязь». Он пересматривал его раз сто, и каждый раз шумно восхищался главным героем продажным полицейским, поступающим отвратительно и мерзко.
Мне же после этого фильма хотелось только одного. Помыться.
Мои любимые мультфильмы про принцесс и то, что надо следовать за мечтой, Глеб высмеивал.
Порой он делал это особенно гадко и обидно. Как-то он позвал меня и сказал, что скачал новый классный мультик, чтобы мы вместе могли посмотреть его на большой плазме. Каково же было мое потрясение, когда это оказался мультфильм для взрослых. Пунцовая от стыда, я убежала, а Глеб потом долго смеялся, припоминая эту удачную, как ему показалось, шутку.
Тогда мне хотелось верить, что он смеется по-доброму, по-дружески подтрунивая Но сейчас я понимаю, что мне хотелось выдавать желаемое за действительное. Глеб издевался надо мной.
Сотни связанных с ним мелочей, о смысле которых я не задумывалась, или убеждала себя, что это в норме вещей, сейчас обрели совсем иной, гадкий, некрасивый смысл.
Откуда в нем взялось столько жестокости? В начале нашего знакомства он был таким добродушным и милым
Как я могла так слепо ошибаться?
Самое жуткое в том, что я, наверное, продолжаю его любить
Слезы, которые я загоняла вглубь себя, и страдания, вызванные черным предательством близкого человека, нахлынули с новой силой.
Отойдите от меня! закричала я. Вы не посмеете, не посмеете! Вы животные! Нелюди! Не смейте!
Слезы градом катились по моему лицу. Я забилась в угол и кричала все угрозы, какие только приходили мне на ум. От полиции до Божьей кары. А на самом деле мне хотелось кричать имя самого моего любимого человека на Земле.
Бывшего любимого человека.
Глеб! Глеб! Глеб!
Мой ненаглядный! Самый лучший и родной! Как? Как ты мог окунуть меня в это?
Может, ей скорую вызвать? озадачился Обезьян. У нее, кажись, шарики за ролики закатились. Не в себе девчуля
Да, возможно он прав. Мне действительно нужна скорая. Нужно успокоительное, потому что сама я успокоиться точно не могу. Все треволнения и ужасы этого дня, худшего дня в моей жизни, разом нахлынули на меня. Подавили своим гнетом.
Я была не в себе и осознавала это.
Замолчи.
Короткое хлесткое слово Вольфа подействовало, как будто на меня вылили ушат ледяной воды.
Я все равно не пойду с вами! тихо сказала. Я не стану Полиция
В следующее мгновение он без каких-либо усилий поднял меня на руки, перекинул через плечо и вышел за дверь.
ГЛАВА 7
Помогите! просила я, пытаясь вывернуться из его крепкого захвата. Люди! Это незаконно! Это похищение!
И если вначале во мне теплилась надежда, что посетители казино помогут, она развеялась, как дым. Не отрываясь от своих карт, рулеток и игровых автоматов, гости казино провожали нас взглядами.
Во многих была опаска. Или равнодушие. Больше ничего.
Кто-нибудь, вызовите полицию! умоляла. Я не хочу, не хочу идти с этим человеком!
Но при слове «полиция» они и вовсе отводили взгляды. Некоторым присутствующим оно настолько испортило настроение, что они принялись собираться, с опаской оглядываясь по сторонам.
В полутемном коридоре Вольф поставил меня на пол, но уйти не дал. Опершись обеими руками о стенку за моей спиной, он приблизил лицо к моему.
Как я не пыталась увернуться и отвести взгляд, он вынуждал меня смотреть в его светло-желтые глаза.
Вычурный торшер оказался прямо над моей головой, и свет падал на его красивое лицо, делая его еще более выразительным. Резким. Пугающим.
Замечательный концерт, все заслушались. Может, повторишь на бис для Эдика? Чтобы он со своей кодлой все-таки сделали с тобой то, что собирались?
Одна только мысль о том, чтобы вернуться в тот кабинет со Шрамом и его мерзкими гиенами, заставила меня вздрогнуть. Снова почувствовать на себе похотливые взгляды мужчин. Почувствовать себя вещью, у которой теперь есть хозяин
Только не это. Нет.
Впрочем, Вольф сейчас смотрел на меня точно так же.
Отпустите меня, пожалуйста, прошептала я. Так нельзя. Нельзя так поступать.
Я с трудом держалась на ногах. Чувствовала еще немного, и сползу по стенке, как безвольная тряпичная кукла.
Все происходящее вдруг показалось бредом, сном. Лишь он один был реален, Вольф.
Мужчина в нескольких сантиметрах от меня.
Действительно, как я могла поверить, что он просто возьмет и заберет меня себе, словно понравившуюся игрушку?
Нет, нет, конечно, нет. Кошмар подошел к концу, я могу выдохнуть. Разумеется, он прекратит это по-другому и быть не может.
Огромное спасибо за то, что спасли меня от этих людей, сказала с волнением. Простите, что так орала это я со страху. Как хорошо, что все кончено.
Я надеялся, что за прошедшее время мозгов у тебя как-то прибавилось, но нет, он покачал головой, пристально разглядывая мое лицо. Почему ты решила, что можешь быть свободна?
Ну, вы же цивилизован цивилизованный человек, он изогнул бровь, и я запнулась на полуслове. Конечно, вы меня отпустите. И дадите телефон, чтобы я позвонила в полицию.
Закрой свой дивный ротик и уясни одну простую вещь, Вольф склонился ко мне ниже. Теперь ты моя.
Как так? помертвела я, широко-широко распахнув глаза.
Моя. Забава. Потеха. Игрушка, делая большие паузы между словами, видимо, чтобы я лучше поняла, сказал он. Захочу осыплю бриллиантами с головы до ног, захочу сломаю. Запомни твоя жизнь теперь зависит от того, сможешь ли ты меня развлечь.
Настолько мерзко и отвратительно, что невозможно в это поверить. Я ослышалась, пожалуйста, пусть я ослышалась!
То есть, вы меня сейчас не отпустите?
А сама-то ты как думаешь, малыш? вместо ответа спросил Вольф, прижавшись губами к моему уху.
Я думаю, что вам нужно прекратить это, дрожащим голосом ответила я. Осталась в вас хотя бы капля жалости Капля человечности.