Как так?
Не хочу оставлять тебя в беде.
Смех рвется наружу, но я его подавляю. Наступаю себе на горло и вынужденно улыбаюсь, хотя хочется зареветь. Завыть от обиды. Теперь ему, стало быть, не безразлично? Пытается очистить себе карму? Или слишком много людей оставались в беде с его подачи?
Однако спасибо за заботу. Я вернусь. Если это все, то
В следующую секунду мое тело сковывает страхом, потому что я слышу пронзительный детский плач. И он исходит не от соседей, а из моей квартиры. Это плачет Артур. И я понятия не имею, что дальше делать.
У тебя есть ребенок? удивленно спрашивает Богдан.
Мне нужно идти, быстро тараторю я и сбегаю в спальню, где уложила Артура.
Пока иду к кроватке сына, придумываю оправдания для Богдана. Что ему сказать? Что усыновила Артура? Или что родила? Но ведь тогда он точно спросит а я не уверена, что смогу скрыть. Вернее, сказать, что сын не его я смогу без запинки, вот только глаза все выдадут. Я никогда не умела ему врать, хотя он убежден в обратном. Может, так и стоит себя вести? Говорить правду искренне, а он подумает, что я снова вру?
Оказавшись рядом с кроваткой, даю Артуру соску. Она вывалилась, и он начал плакать. Вот как знала, что не стоило ставить эксперименты и давать ему новую. Просто старой ровно месяц. В целях гигиены ее пора было заменить новой. Как только губ Артура касается силиконовый шарик, он тут же открывает рот и усиленно начинает ее сосать. Засыпает за какие-то мгновения, а я не знаю, как оторвать руки от кроватки и пойти на кухню. Что я скажу Богдану, если он спросит?
Идти все же нужно. Если Богдану надоест ждать, и он придет сюда
Подгоняемая страхом, покидаю спальню и иду на кухню, по пути пряча детские вещи. Решение приходит само по себе. И я даже успеваю его отрепетировать.
Извини, говорю, заходя на кухню. Подруга попросила остаться с сыном, и я не смогла отказать.
Так ребенок не твой?
Такое ощущение, что он сожалеет. Впрочем, я не успеваю задуматься об этом, потому что в следующую секунду он ранит меня прямо в сердце.
Жаль, что так. Я искренне желаю тебе познать радость материнства.
Я снова упираюсь поясницей в столешницу и даже выдавливаю улыбку. На спасибо у меня нет сил, поэтому я молчу, надеясь, что паузу Богдан поймет правильно. К счастью, он понимает.
Мне пора. Послезавтра в отеле уже никого не будет. Я попросил управляющего поставить тебе смену через три дня.
Никак не можете закончить празднование?
Можно и так сказать, уклончиво отвечает Богдан. Если хочешь можешь увидеться с Ромой, думаю, ему будет приятно.
Нет, слишком поспешно говорю я. В смысле, не стоит травмировать ребенка встречей. В прошлом мы умудрились наделать немало ошибок.
Ты права.
Снова повисает пауза. Несмотря на то, что Богдан сказал заветные Мне пора, уходить он не спешит.
Как ты? задает вопрос, от которого у меня мутнеет перед глазами.
Я нормально. Правда, все хорошо.
Был рад тебя увидеть. И узнать, что у тебя все в порядке.
И я. В смысле, увидеть рада.
Не спросишь, как я?
Ты празднуешь день рождения сына в другой стране и умудрился, занимая пост губернатора, купить отель в другой стране, замечаю. Думаю, у тебя тоже все хорошо.
Следила за новостями?
Нет. Случайно наткнулась на статью пару месяцев назад. Рада, что у тебя все хорошо.
Наш обмен любезностями исчерпал себя. Я понимаю, что морально вымотана этой встречей и спешу ее закончить. Впрочем, мою суету Богдан понимает и спешит к выходу. Уже обувшись, он поворачивается ко мне, а я не успеваю отойти, не ожидая такого поворота. Он оказывается слишком близко ко мне. Смотрит сверху вниз, пронзительно, остро, так знакомо, что начинает сосать под ложечкой, да и сердце ускоряет свой ход.
Странно, но я совсем не хочу отходить. Взгляд сам цепляется за его лицо. Широкие темные брови, впалые глаза длинными изогнутыми ресницами, ровная линия носа, квадратный подбородок с небольшой порослью щетины. Он почти не изменился. Разве что появились небольшие морщинки вокруг глаз, но с его профессией это и не удивительно. Даже запах и тот остался прежним. Я чувствую нотки сандала и апельсина, которые так нравились мне когда-то.
Извини, говорит он, резко подавшись к двери. Мне действительно пора. Рад, что ты приняла мое предложение.
Я зажмуриваюсь, чтобы прийти в себя. Его близость слишком ярко подействовала на меня. Как лавина смела на своем пути все другие чувства.
Пока Богдан мешкает с замком, я успокаиваю дыхание и прошу его подвинуться. Замок иногда заедает и открыть его не так просто. Наконец, мне удается, я распахиваю дверь и нос к носу сталкиваюсь с Майком, который смотрит на меня с широкой улыбкой.
Глава 8
Привет, Майк первым нарушает молчание. Я Майк, приятно познакомиться.
Богдан мешкает. Вначале несколько мгновений смотрит на Майка и только потом протягивает ему руку и называет свое имя.
Русский друг Леры? смеется Майк. Уже уходишь?
Да, дела, отвечает Богдан.
Я в это время стою, затаив дыхание. Майк он необычный. Всегда открыт для новых знакомств, тепло относится к моим друзьям и никогда не ревнует, хотя мы состоим в отношениях.
А ты? задает вопрос Богдан.
Парень Леры, поясняет Майк.
Вот как, замечает Богдан, а потом поворачивается ко мне и говорит по-русски: Теперь я верю, что у тебя все в порядке.
Я закусываю губу и улыбаюсь. Да, так и должно быть. Вскоре он уедет, а я останусь здесь.
До свидания, прощается Богдан, начиная спускаться по ступенькам.
Как сын? спрашивает Майк. Вел себя хорошо?
Вот что ему стоило спросить об этом за закрытой дверью? Но нет! Он делает это здесь, на лестничной площадке, при Богдане, который замирает на пятой ступеньке. Оборачивается и смотрит прямо на меня.
Сын?
Да, поспешно киваю. У Майка сын есть. Он попросил меня с ним побыть. Извини, что сразу не сказала.
Богдан понимающе кивает. А потом разворачивается и уходит. Я же заталкиваю Майка в квартиру и гневно спрашиваю:
Зачем ты заговорил о сыне при нем?
Я не думал, что это секрет, улыбка на лице Майка меркнет, и я начинаю чувствовать себя дрянью.
Вот зачем я так с ним? Он совсем этого не заслужил. Он ведь и правда не знал, кто такой Богдан, а я свое материнство никогда не скрывала.
Прости, отвечаю, выдыхая, просто он
Отец ребенка.
Откуда ты?
Догадался. Я так понимаю, говорить ты ему не будешь?
Нет. Не стоит.
По плотно сжатым губам Майка понимаю, что он хочет что-то сказать, но молчит. Ведет меня на кухню, достает из принесенного пакета мои любимые круассаны и спрашивает, какой чай я буду.
Почему ты не скажешь, что думаешь?
Ты все равно поступишь так, как считаешь нужным.
Но все же разве тебе не хочется высказаться?
Если это ничего не изменит, то зачем? Если действительно хочешь знать, то зря ты скрываешь от него сына. Мне бы это не понравилось. Да и любому другому мужчине тоже. Он вправе знать.
Это все изменит между нами, возражаю.
Изменит, кивает Майк. Но у ребенка должен быть отец. Одно дело, когда он от него отказался, и совсем другое, что он о нем не знает.
Я согласна с Майком, но совсем не хочу в этом признаваться. Я все равно ничего не скажу Богдану. Ни к чему это. У него уже есть сын, а Артура я эгоистично хочу оставить только себе. И дело даже не в этом я не хочу делить сына. Не хочу, чтобы Артур рос в бесконечных полетах то к одному, то к другому родителю. Он должен расти в счастливой семье, даже если она будет неполноценной.
Вот об этом я и говорил, поясняет Майк. Мое мнение ничего не изменит, поэтому я предпочитаю промолчать.
Не изменит, потому что я знаю Богдана лучше. Он
Я замолкаю. Мы никогда не разговаривали о моих отношениях с отцом Артура. Вообще не говорили об отношениях. Он не спрашивал, а я не рассказывала. Встреча с Богданом всколыхнула во мне что-то я будто другими глазами взглянула на Майка. Точнее, на наши отношения. Они вроде бы есть, но их нет. Мы редко обнимаемся, не говоря уже о поцелуях. Про секс я молчу. Его у нас ни разу не было. И это не удивительно, учитывая, что я была беременной, а потом восстанавливалась после родов. Но сейчас сейчас-то что?