Девушка поклонилась в ответ и показала на себя:
Цецег.
Что?
Та снова показала на себя и повторила:
Цэцэг, а в нее ткнула щепотью. Нэр?
О, а это Аля поняла! И проговорила, показывая на себя:
Аля.
Алия?
Аля кивнула, а в сознании пронеслось шелестом ветра: «Отдыхай, Алия». Она тряхнула головой, сейчас об этом думать не надо. Сказала:
Спасибо, и ушла за занавеску переодеваться.
А пока одевалась, мыслей вертелось много, все думала. Так странно. В родном мире людей отгораживают друг от друга бетонные стены и многокилометровые расстояния, и все равно они не чувствуют себя в неприкосновенности. А тут занавеска и тонкие стены шатра границы чисто условные. Но ты полностью изолирован от всего внешнего.
Одежда вроде бы села нормально. Зеркала у нее, конечно, не было, но она повертелась так и сяк, оглядывая себя с боков. Потом заплела волосы в косу и вышла наконец из своего укрытия.
И чуть не шарахнулась назад от неожиданности.
***
Тэмир проснулся уже давно, и даже поесть успел с ребятами.
Они подсмеивались, на все лады повторяли, что выставил его из шатра его трофей. Но ему было плевать на то, у него шкура толстая. Давала себя знать рана на боку. Она за ночь от снадобья, которым его щедро намазал Дава, подсохла и затянулась струпом. И все же каждое неудачное движение отдавалось болью. Но Тэмир к этому привык и никогда бы не показал, что чувствует боль.
Гораздо больше его беспокоила оставленная в шатре девушка. Она была какая-то странная, беспомощная, как будто не от мира сего, но бесстрашная. И слишком красивая. Если долго смотреть, можно ослепнуть. Неудивительно, что парни засматривались на нее.
С ней надо было что-то делать, это он уже понял. Поэтому с утра же сказал Гырдо, чтобы тот попросил сестру помочь. А потом не выдержал, заглянул в шатер. Она спала, свернувшись на его постели клубочком. Странное чувство. Тэмир немедленно опустил полог и отошел.
И устроился снаружи перед шатром. Мало ли дел может быть у воина?
Тем временем солнце поднялось уже высоко, вокруг него собрались все четверо его друзей, как будто делать нечего. Наконец появилась Цэцэг, сестра Гырдо, и зашла в шатер, а они все аж затихли. Но вот она вышла, неся в руках И шикнула на них:
Эй?! Что уставились? Шеи свернете!
Отвернулись. Глупо вышло.
Потом Цэцэг еще сбегала в родительский шатер и принесла одежду.
Тэмир вошел не сразу, выждал снаружи, чтобы дать ей время, и только после этого подошел к пологу, закрывавшему вход в шатер. Замер на секунду, медленно отдернул и вошел.
Один взгляд. Уже понятно, что в его шатре за одно утро изменилось многое. Теперь там был натянут занавес, отделявший часть пространства для нее. Девушки не было видно, но Тэмир знал, что она там, и это почему-то безумно волновало.
Как раз в этот момент она вышла из-за занавеса и застыла на месте, как испуганная серна. А он невольно застыл, глядя на нее.
В красном расшитом узорами ханском халате она казалась яркой, как размалеванная кукла. Сейчас в этой простой одежде перед ним была живая девушка. И да. Так она была еще красивее.
***
Тору, сказал он и прошел внутрь, не глядя на нее.
Черт Аля смотрела на его мощную спину и думала, что нельзя так обмирать от неожиданности. И вовсе не потому это, что у него слишком необычные глаза. И сам он необычный тоже.
А он взял что-то с пола рядом с постелью, и пошел к выходу из шатра. Проходя, скользнул взглядом по занавеске, но ничего не сказал. Без него в шатре стало как-то пусто и тревожно.
Но вот полог снова отдернулся, вошел он. В руке две миски какой-то еды. Есть хотелось, да Аля думала, он, как вчера, ей отдаст миску в руки, но нет. Вместо этого он выдвинул вперед плетеный столик. Устроился на войлочном ковре и поднял на нее тяжелый взгляд серых глаз.
Йе.
Это что же, ей придется подойти к нему самой?
Примечание:
* Тору здравствуй;
ег дай; мин ег дай мне;
авах возьму, взять;
хувцас одежда; та ты, тебе.
глава 5
Ведь вроде бы ничего страшного, нет?
Он ведь уже показал, что не будет набрасываться. Да что она Он бился за нее с тем мужчиной в богатой одежде. Алю до сих пробирала дрожь, когда она вспоминала, как тот мужчина на нее смотрел. И вообще, весь ужас, когда она очнулась привязанная к столбу, и потом, когда стояла перед ристалищем и эти тетки держали ее за руки. Этот парень ее спас.
Но при мысли, что надо подойти к нему, она заливалась холодом. Робость какая-то накатывала. А он смотрел на нее и ждал. Наконец Аля пересилила себя и подошла бочком. Под взглядом его пристальных серых глаз ее ощутимо потряхивало, так что приблизиться это тоже был подвиг.
Ешь, сказал парень.
Она уже понимала значение этого слова.
И еще нескольких других, таких как имя, еда, одежда. Несложный язык, просто язык сломаешь. Фуххх.. Она медленно выдохнула. Лезет в голову всякая чушь. Подняла на него глаза и кивнула:
Спасибо.
И уже хотела взять миску. Но он помахал пальцем:
Э!
Аля замерла, не зная, чего ждать. Парень медленно переместился в сторону, все это не сводя с нее глаз. Вблизи они казались еще более яркими и выразительными. И весь он. Словно высеченный из блестящего камня Она вовремя опомнилась. Нельзя на него пялиться, мало ли что может подумать.
А он точно следил за ней, потому что не дал отвести глаза.
Суах, проговорил он и показал на место, рядом с тем, которое только что занимал сам.
Да если б она понимала!
Что? беззвучно выдохнула Аля.
Су-ах, и снова показал на толстый войлок, постеленный на полу.
Сесть.
Наконец поняла.
Она прижала ладонь ко рту и отвернулась. Но потом все-таки села, подогнув под себя ноги. На него старалась не смотреть, потому что он был слишком близко и от его близости ее заливало румянцем. Когда она уселась, он подался вперед, пододвинул миску к ней ближе и сказал:
Ешь.
Теперь он был к ней почти вплотную, хорошо, что отодвинулся обратно. Незнакомый мужчина, красивый, что греха таить, и она целиком и полностью в его власти. Тревожно, мысли лезут в голову разные
Спасибо, едва слышно выдохнула она, преодолевая смущение.
Взяла миску, в которой была каша, похожая на вчерашнюю, только из другой крупы, и стала есть.
***
Для Тэмира это было своеобразное испытание, окунувшее его в прошлое.
Когда-то давно он остался единственным выжившим на пепелище родного дома. Один. Он мог думать только о том, что когда-нибудь отомстит за всех. Вернет все, что у них было отнято, и приумножит. Но прежде надо было выжить.
А чтобы выжить, ему пришлось научиться сдерживать себя и быть терпеливым. Никто не видел этого и никогда не узнал. Но первой настоящей добычей маленького Тэмира был стервятник, которого он обманул, притворившись неподвижным. Тогда ему надо было проявить терпение, чтобы убить.
Но сейчас он сдерживал себя, чтобы не спугнуть, успокоить эту девушку, похожую на дикую серну. Он не смотрел на нее, но остро чувствовал присутствие, вдыхал запах. Девушка иначе пахла, сладко.
Волосы, как будто пропитанные солнцем, и белая кожа, большие, светящиеся изнутри серые глаза. А руки Тэмир заметил, что у нее нежные руки с гладкими розовыми ногтями. Эти руки не знали работы.
Кто ты? Хотелось ему спросить.
А молчание затягивалось, от этого понемногу начинало дрожать что-то в груди.
Вдруг полог шатра резко отдернулся.
***
Вчера Дер-Чи вынужден был подчиниться воле отца и остаться в своем шатре, но досада бродила огнем в груди. Чтобы как-то загасить огонь, Дер-Чи пил и смотрел перед собой. К нему в шатер нагнали наложниц, чтобы танцевали перед господином. Но они еще больше раздражали. В конце концов он оставил одну, а остальных прогнал. Эту он тоже прогнал, сразу после того как излил семя, не понравилась. И дальше он уже напивался до бесчувствия сам.
Естественно, наутро старший сын хана проснулся, чувствуя себя так, словно его рубелем* откатали. С похмелья трещала голова, и сгоряча он не заметил, но теперь после вчерашнего падения с лошади ныли шея и левая нога. Однако пришел в себя он быстро. Воин должен уметь преодолевать и боль, и похмелье. Иначе грош ему цена.