Наследник волхва - Кучеренко Вадим Иванович

Вадим Кучеренко

Наследник волхва

Предисловие. Обращение в русалию

Флюгер в виде совы на крыше дома повернулся, будто от порыва ветра. Послышалось тихое уханье, предупреждающее о приближении незваного гостя. А затем дверь тихонько заскрипела, и в комнату тенью, едва различимой при скудном свете лампы, проскользнула молодая женщина. Старуха, сидевшая в задумчивости у окна на грубо сколоченной из деревянных брусьев лавке, подняла голову. Ее нос, длинный и чуть крючковатый, задвигался, словно она, как дикий зверь, принюхивалась к запаху, не доверяя своим подслеповатым старческим глазам. Внезапно она побледнела от гнева. Пергаментная кожа, туго обтягивавшая впалые щеки и резкие скулы старухи, стала еще серее.

 Зачем пришла?  грубо спросила она.  Что надо от меня?

Но молодую женщину не смутил этот недружелюбный прием. Она рассмеялась, и дракончик, вытатуированный на ее шее, задвигался, словно намереваясь юркнуть в ложбинку между грудей, куда он обычно с любопытством заглядывал.

 Вопрос не в том, что мне надо от тебя, бабка Ядвига,  произнесла она насмешливо.  А в том, что тебе надо от меня. И, главное, что ты готова отдать, чтобы получить это.

 Мне от тебя?  изумленно спросила старуха.  Да ты, видно, с ума сошла, девка!

 Ошибаешься, бабка Ядвига,  сказала гостья, присаживаясь на другой конец лавки.  А о сыне своем забыла? Михайло полностью в моей власти. Неужели не хочешь получить его обратно? Он ведь тебе дороже жизни. Что будешь делать, если я увезу его с собой в город? Выть от тоски на луну ночами? Или повесишься на сухой осине у своего дома?

 Прокляну тебя,  тусклым голосом произнесла старуха.  И кожа твоя покроется коростой и гнойными язвами, волосы выпадут, а глаза закроют бельма. И будешь ты

 Жить-поживать, да добра наживать,  рассмеялась молодая женщина.  Чихать я хотела на твои проклятия, бабка Ядвига. Я сглаза не боюсь. Давай лучше поговорим о цене, которую ты готова заплатить за своего сына. А нет так я пошла. И тогда уж пеняй на себя.

 Не выйдет у тебя ничего. Не поедет Михайло в город. Боится его пуще огня.

Ее собеседница усмехнулась.

 Скажу, что ношу его дитя под сердцем на крыльях полетит.

 Правда что ли?  голос старухи предательски дрогнул.  Али брешешь?

 А это не важно. Что было, то было, а что будет время покажет.

Гостья встала с лавки, словно и в самом деле собралась уходить. Но старуха остановила ее взмахом костлявой руки.

 Что хочешь?  спросила она.  Назови свою цену.

 Вот это другое дело,  усмехнулась молодая женщина. И, не сдержавшись, воскликнула:  Секрет молодости и красоты!

 Дурман-травы нанюхалась, девка?  сурово спросила бабка Ядвига.  Если бы я его ведала, разве сама была бы такой старой да страшной? Или не зрят меня бесстыжие твои очи?

 Зрят, бабка Ядвига,  невозмутимо ответила та.  Да только не раз слышала я от разных людей, что возраст твой невозможно определить. А еще ты способна в мгновение ока преображаться. Только что была уродливой старухой и вдруг стала писаной красавицей. Сдается мне, ты и живешь на отшибе, вдали от всех, только затем, чтобы никто не прознал про это. Но от людей ничего не скроешь, бабка Ядвига.

 Глупцы твои люди,  спокойно сказала старуха.  И ты тоже глупа, если поверила досужим сплетням.

 Можешь говорить что угодно,  возразила гостья.  Но моя цена тебе известна. Меняю твой секрет молодости и красоты на Михайло. И если я сейчас уйду из твоего дома, не получив того, что хочу, то простись навеки со своим сыном. Утром я уеду в город. И он со мной. Так что ты решишь?

Какое-то время она, скрывая нетерпение, ждала ответа. Но старуха молчала, низко опустив голову, будто боясь поднять глаза, которые могли выдать ее мысли.

 Нет так нет,  сказала женщина. И даже сделала шаг к двери.

Но у самого порога ее остановил властный голос.

 Подожди! Оглянись.

Та оглянулась и радостно вскрикнула. Старухи не было. На лавке сидела красивая молодая женщина с соблазнительным телом. И это не могли скрыть ни полу-облезлая шубейка мехом наружу, наброшенная поверх мешковатого платья из темной ткани, ни черный платок, наброшенный на голову.

Но иллюзия продлилась недолго. Бабка Ядвига поднялась с лавки и снова превратилась в уродливую морщинистую старуху с выпуклыми темными венами на натруженных руках.

 Я открою тебе свой секрет,  сказала она.  Ты сможешь быть молодой и красивой в глазах любого мужчины, как только пожелаешь. Только скажи мне, зачем тебе это? Почему ты не потребовала денег, на которые могла бы приобрести все, что захочешь?

 Потому что деньги это пыль, их развеет ветром времени. А твой секрет капитал, которого не растратишь,  усмехнулась ее собеседница.  Владея им, я всегда буду иметь власть над мужчинами, сколько бы лет мне ни было. А это и деньги, и могущество, и прочие радости жизни, без которых эта самая жизнь превращается в унылое прозябание. Впрочем, тебе этого не понять, бабка Ядвига. Иначе ты не заточила бы себя в этой глуши.

 И тебе меня не понять,  сказала старуха.  Даже не пытайся.

 Не буду,  улыбнулась молодая женщина.  Говоря по правде, твоя судьба, бабка Ядвига, мне безразлична. Лучше скажи, когда ты поделишься со мной своей тайной? Как ты понимаешь, долго ждать я не намерена. Обещаниям не верю и вексель в уплату не приму. До утра мы должны покончить с этим делом.

 Необходимо провести обряд посвящения,  сказала бабка Ядвига.  Но в своем доме я этого сделать не смогу. Придется идти на Зачатьевское озеро.

 Так пошли,  нетерпеливо воскликнула молодая женщина.  Меньше слов, бабка Ядвига, больше дел.  Ее голос стал угрожающим:  Да смотри, не вздумай выкинуть какой-нибудь фортель, не то пожалеешь!

 Договор есть договор,  сурово произнесла старуха.  Ты мне сына, я тебе то, что ты пожелала. Иди за мной.

Они вышли из дома. Луна, терявшаяся среди облаков, едва освещала им путь. Но бабка Ядвига знала его слишком хорошо, чтобы сбиться с тропинки, которая, извиваясь, пролегала между деревьев. Вскоре заросли неожиданно расступились, и они вышли к небольшому озеру, затерянному в лесу. Его гладь была неподвижна и черна, как смола. Было тихо, ни единого порыва ветерка, ни шелеста листвы, ни треска ветвей, ни звуков ночных птиц или криков диких зверей. Будто время остановилось, и с ним замерло все живое и сущее.

Они подошли к лежавшему на берегу громадному валуну, одним боком утонувшему в озере. Бабка Ядвига велела:

 Обнажись.

 То есть?  не поняла ее молодая женщина.

 Раздевайся догола,  пояснила старуха.  Одежду сложи на землю.

 А это обязательно?  с сомнением спросила ее спутница.

 Обряд есть обряд. Не пытайся изменить его, иначе ничего не выйдет.

Это убедило молодую женщину. Она быстро сняла с себя всю одежду и осталась голой. Зябко поеживаясь и переступая с ноги на ногу, она обхватила себя руками, чтобы согреться.

 Опусти руки, смотри мне в глаза и повторяй за мной,  приказала старуха.

На этот раз молодая женщина безропотно послушалась ее. Они встретились взглядами. Глаза старухи были черными, как сама тьма, и будто бездонными. Они затягивали в себя, лишали молодую женщину собственной воли и сил. Она покорно повторяла за бабкой Ядвигой:

 Я по доброй воле покоряюсь Чернобогу, повелителю сил тьмы и зла, тяжких недугов и горьких несчастий

Старуха возвышала голос, и молодая женщина вслед за ней начинала говорить громче:

 О, Чернобог, властитель ночи, прими меня в свое воинство, посели в своей обители лесных чащах, глубоких омутах и топких болотах

А когда голос старухи становился тише, молодая женщина проникновенно и призывно почти шепотом произносила:

 Дай мне место возле себя, и я отдам тебе взамен все, что имею

Лицо ее становилось все более бледным, а волосы в свете луны приобретали зеленоватый оттенок.