Оторвав взор от носа с горбинкой новоприбывшей, Фисалия поприветствовала:
Привет! Мы твои одногруппники! Это дальше пошла вереница представлений присутствующих.
Следом подбежала девушка в спортивной одежде. Голос громкий и чёткий огласил:
Алима Активная! и опять строй приветствующих голосов в ответ. Ох, подруга, выглядишь заёбанной. Сказала она, увидев Маргариту Мудрую.
Пожалуйста, не сквернословь. Ответила та крайне спокойно.
А то чо? Алима подошла к Маргарите впритык, с вызовом в алых глазах.
Алима помимо спортивности и наглости могла похвалиться натуральными красными волосами. На её спине должно висеть предупреждение «Осторожно взрывоопасно» подумал Никола Нерешительных, а Сая отметила: мы с ней определённо подружимся!
Мудрая же тем временем мельком глянула на Алиме (Овна) и бесцветно произнесла:
Сегодня наш первый день здесь. Могла бы отдать дань уважения старшим и прийти в Поджав губы в осуждении, добавила: Более презентабельном виде.
Активная отпрянула от Маргариты, вздёрнула брови.
А чо тебя не устраивает, а? Белый верх, чёрный низ! Я и так на официозе! тут с ней нельзя не согласиться, потому что спортивная форма и правда выдержана в этих цветах. Да и вообще, вы чо такие мрачные? Вы в трауре по утрате школьных будней или чо?
Я бы попросила тебя так не выража
А то чо? Алима ехидно сощурила глаза, отчего зрачки совсем скрылись за веками. Неожиданно Активная замолчала, враз расслабилась. Засунув руки в карманы, опять подошла к Козерогу и принюхалась. А-а-а-а Губы исказила ухмылка. Кто-то у нас бунтарь?
Маргарита приподняла бровь, поправила очки. Алима же продолжила словесный натиск:
Я узна́ю этот запах из тысячи, ведь мой отец курит те же самые сигареты! Козерог ничего не ответила, кое-как сдержавшись, чтобы не закатить глаза или не нагрубить в ответ. Всё же ей не хотелось портить отношения с одногруппниками бессмысленной перепалкой. Алима Активная потеряла интерес к обсуждаемой теме. Сменив агрессивную интонацию на нейтральную, спросила: Зачем вы так оделись? Разве вам никто ничего не говорил? Меня вот старший брат, он лет пять как окончил этот уник, предупредил, что первый день надо провести в удобной одежде.
Серафима Слёзкина насторожилась, спросила:
Удобной? Но зачем? Первый день ведь предполагает обычное собрание первокурсников и их кураторов?
Вопрос остался без ответа.
Последним появился высокий парень в пляжных шлёпках, шортах и рубашке с цветочно-морским принтом. На шее и запястьях висели различные подвески и шнурки. В ухе блестела серьга. Жёлтые глаза скрывались под слоем льда и отчуждённости. Взгляд прямо-таки замораживал. Ёжик волос был настолько коротким, что можно было предположить, что парень недели две назад ходил с безупречно лысой головой. В этот раз неловкое молчание нарушила Сая Солнечная:
О, это же чётки из монастыря **! девушка тут же схватила прибывшего за предплечье, разглядывая деревянные бусины чёток, зажатые в чужой руке.
Да. Ответил ничего не выражающий голос.
Зелёные глаза воспылали неподдельным интересом.
Ты из монастыря приехал? Ты монах?
Светлые брови нахмурились видимо, тема затронута не из приятных. Парень осторожно высвободил свою руку. Произнёс:
Нет. Разве? Сидор покопался в памяти и вспомнил, что видел это лицо на фотографии монахов монастыря **, что находился в горах острова Кон. (Водолей).
Хм, тогда, не монах, может нам представишься? бросила язвительно Алима, скрестив руки на груди.
Прошу прощения за неучтивость. Меня зовут Кирилл Креветкин.
Значит говорить умеешь. Резко проговорила Активная. Ладно, не монах, будем знакомы. Я Алима Активная
После цепочки приветствий Хэнэ хлопнула в ладоши и спрыгнула на асфальт.
Что ж ребятушки, пошлите в конференц-зал главного корпуса!
Серафима подала робкий голос:
Но нас так мало. Может ещё подождём?
Хэнэ махнула рукой в неопределённом жесте, говоря:
Вас двенадцать. Поздравляю! В этом году ваша группа самая малочисленная среди первогодков! на этих словах все изумились, кроме Сидора Скрытных. Не зря он всю ночь прочёсывал Гибнэт. По крайней мере к таким мелким новостям он был подготовлен, чем немножечко гордился. Но мы ему это простим, потому что нашему Скорпиону можно простить всё, хотя бы за пленяющий прищур фиолетовых глаз.
Хэнэ хлопнула в ладоши ещё раз, распростёрла руки, пошла по одной из дорожек спиной вперёд, при этом воодушевлённо говоря:
Добро пожаловать, мои дорогие, в мир открытий и научных свершений! интонация её голоса была приятна, в ней слышалась искренняя забота и участие, однако Фисалию не спешил покидать холодок, заворачивающийся нервным узлом внизу живота. Может я переборщила с мороженым? Хотя нет, дело явно не в нём. Мельтешащее чувство тревоги охватывало Флиртунову всё настойчивее. Она пыталась смахнуть наваждение, но интуиция ещё ни разу её не обманывала. Вдруг кто-то толкнул Фисалию в плечо, отчего тревожные мысли рассыпались осколками стекла, покидая мысли.
Прости-прости! тут же извинилась Алима. Я не нарочно. Запнулась блин о свою же ногу! Ха-ха-ха, представляешь? Фисалия ответила что-то незначительное, с чего завязался диалог, который развлекал этих двоих до самого крыльца главного корпуса.
Прошу! Хэнэ простёрла руку, пропуская студентов вперёд. Змеиные глаза следили внимательно, как подопечные крутили головами, с неприкрытым интересом разглядывая дизайн стеклянного крыльца.
Обычно здесь было достаточно светло, но из-за туч в конференц-зале пришлось включить подсветку. Тёплый апельсиновый свет затапливал собою весь первый этаж. Напротив входа, за примерно семью сотнями расставленных в ряды стульев, возвышалась сцена, на ней не было трибуны, только одинокий микрофон лежал на полу. За сценой виднелись две лестницы, уходящие наверх. Вот и всё убранство.
Хэнэ подвела юных социологов ко второму от входных дверей пустующему ряду стульев.
Вот ваши места. Все постепенно усаживались. Только Серафима стояла, смотря на улицу. Что-то не так? участливо спросила женщина. Слёзкина встрепенулась, повернулась, мотнула головой.
Нет. Всё хорошо просто тучи так низко нависли.
Не переживай, я уверена, вы не попадёте под дождь.
Мы успеем уйти до его начала?
Улыбка Хэнэ дёрнулась, но быстро вернулась на место. Губы расползлись шире, позволяя зубам сверкнуть в жёлтом свете люстр.
Разумеется, вы не попадёте под дождь. Я обещаю. Сами того не ведая, вся группа социологов с непонятным напряжением следила за этим разговором. С ужасом в душе Фисалия заметила капельку жидкости, медленно стекающую по длинному и острому клыку проводницы. Разве у людей бывают такие зубы?.. А зрачки?.. Б-р-р-р, у них тут какой-то чудной дресс-код? Типа без линз и накладных клыков вход воспрещён? Мысли эти не получили продолжения, так как Хэнэ с какой-то грустью и вздохом произнесла: Мне пора. Прошу меня простить. Развернулась и пошла к сцене.
Серафима села. Гнетущее молчание группы не разряжал даже шум остальных студентов, постепенно заполняющих все свободные места в зале. Гогот, смех, волнение первокурсники были возбуждены и в то же время смущены, застенчивы. Умелые проводники выводили своих подопечных на разговор, шутили и смеялись. И только наши двенадцать героев сидели на стульях, сложив руки на коленях и думая одну и ту же мысль одновременно: и что это было?
Когда шум в конференц-зале достиг максимума, везде, кроме сцены, свет погас. Залитая жёлтым, она походила на лимонный срез. Тучи за стенами выглядели всё мрачнее и тяжелее. Сочно-зелёная трава полей будто посерела, а фонари у дорожек казались сточенными под натиском невзгод неприкаянными душами.