Евгений Лукин
Майская ночь, или Утопленницы
© Оформление: ООО «Феникс», 2023
© Текст: Евгений Лукин, 2023
© Иллюстрации: Игорь Приходкин, 2023
© В оформлении обложки использованы иллюстрации по лицензии Shutterstock.com
Майская ночь, или Утопленницы
Байка в восьми главах с прологом и эпилогом
Посвящается Дмитрию Николаевичу Садовникову и всем собирателям народных преданий
Пролог
А началось с того, что поперся я с пьяных глаз напрямик. Напрямки, как принято в здешних краях выражаться. Засиделся на даче у приятеля, приняли изрядно, а ночь выпала такая, что травка вся луной на стебельки разобрана, никаких фонарей не надо. Ну и чего, спрашивается, крюк давать до самой дамбы чапать? Участки наши, правда, разделены ериком, но он вроде неглубокий, перебреду как-нибудь.
Ерик шевелил лунными бликами. Там, где я к нему вышел, его перемыкал тростниковый заборчик, не достающий, впрочем, ни до того бережка, ни до этого. Подобные изгороди у нас ставят для зимнего лова и только на мелководье. «Вот вдоль него-то и переберусь», решил я.
Разделся до трусов, снова влез в пластиковые шлепанцы, сгреб одежку и, заранее содрогнувшись, ступил в майскую холодрыгу. Оказалось глубоковато. Но не возвращаться же! Воздев к луне правую руку с барахлом и хватаясь левой за щетинистую тростниковую плотинку, побрел. Погрузился по пояс, потом по грудь, оперся сильнее, нежели следовало, и шаткое, осенью еще связанное сооружение не выдержало.
С гулким русалочьим всплеском я повалился вслед за выпавшим звеном, отчаянно пытаясь уберечь от влаги свои пожитки. Не уберег, промочил насквозь и впал в неистовство.
Ну не уроды, а? Связать как следует и то не умеют! Хорошо хоть телефон дома забыл И начал я, каюсь, ветхую эту загородку пинать.
Потом внезапно озяб.
Пошто учуги рушишь? прозвучало из лунной выси.
Негромко прозвучало, но грозно. Застигнутый с поличным, я поскользнулся на илистом дне, потерял шлепанец и вновь ухнул плашмя в сверкающую ночную стынь с одной-единственной мыслью: а стоит ли теперь вообще выныривать?
Вынырнул. Кое-как нащупал ногами опору, выпрямился, сотрясаемый ознобом. На правом бережку в просторной зеленоватой от луны рубахе одиноко стоял кряжистый старикан с долгой бородой того же оттенка возможно, владелец порушенной изгороди. Выглядел он довольно зловеще, однако темнота, залегшая под сурово сдвинутыми бровями, могла таить все что угодно. В том числе и простое человеческое любопытство.
Учуги Читать-то я это слово читал, правда, забыл, что оно значит, а вот в живой речи услышал впервые. Скорее всего, в виду имелась поврежденная мною конструкция. Местные жители называли такие тростниковые заборчики «катцы´». Или «катцы´». За правописание не поручусь. Но уж никак не «учуги».
Поймал всплывший шлепанец. Обуть не решился с равновесием было плохо.
Чего сразу «рушишь»?.. обиженно возразил я. Переходил с той стороны дно скользкое ну и
Старик усмехнулся.
Спужался, дуралей?
Так это не ваше? спросил я с надеждой.
А то проворчал он. Ты это или доламывай, или вылазь давай.
Я предпочел вылезти. Кажется, серьезной разборки не предвидится. Ну и на том спасибо.
Толкуй таперь, насупившись, велел он. Пошто?
Ну сам смотри, отец! вскричал я. Совсем уже совесть потеряли! Сетки ставят, с бреднями шастают, ерики теперь перегораживать наладились Вот куда рыбнадзор смотрит?
Рыбу жалеешь?
Жалею!
А у самого, чай, тоже снасть стоить поддел проницательный старикан.
Да ни в жисть! побожился я, невольно подлаживаясь под странноватый его говор. Отродясь не ставил!
В самом деле странноватый. Словечки были как будто надерганы из разных диалектов, и речь звучала несколько нарочито. Впрочем, сейчас многие из себя станичников корчат: в прошлом месяце задержала, помню, полиция одного такого на проспекте звук «г» произносил по-казачьи. И произнес-то всего-навсего: «загибал». Громко произнес, во всеуслышание. Приняли за мат, штрафанули. И поделом! Потому что настоящий хуторянин сказал бы: «загинал».
Но старикан-то вроде не из этих не из ряженых. И все равно присутствовало в нем нечто театральное. Уж больно величествен.
Ладно, верю вздохнул он. Потом глянул искоса и сообщил как бы по секрету: Сам учугов энтих разорил не перечесть.
После такого признания я, честно сказать, опешил.
Тут?
Зеленоватые в лунном свете усы и верхняя часть бороды шевельнулись в ухмылке.
Да и тута тоже
Грандиозный дед. Только вот откуда он такой взялся? Совершенно точно, что не дачник, видимо, из Красного Стрежня, иначе бы я его знал. И все-то в нем какое-то было преувеличенное: ручищи, плечищи, бородища. А уж грудные мышцы Не то что культуристы иная баба позавидует.
Трясесси, цуцик? не без злорадства осведомился эпический старикан. Айда ко мне согреисси
Да у меня дача рядом
Нишкни! прикрикнул он. Я ишшо не кажного к собе пушшу!
Вона как! Мне, получается, честь оказывают, а я кобенюсь
Н-ну х-хорошо пробормотал я. Спасибо, конечно, но как скажете
И двинулись мы в неизвестном направлении. «К собе» Интересно, куда это «к собе»? В Красный Стрежень? Да ладно! До него чуть ли не километр
Впрочем, вскоре я сообразил, что идем мы прямиком к дачам. «Так это ж новый сторож! осенило вдруг. Наняли наконец! Наверное, в Красном Стрежне и наняли Но до чего ж колоритен!»
В светлой ночи проступили пыльно-серые очертания ближайшего домика, однако шагов через десять со мной приключилось некое наваждение: лунное марево словно бы растворило и крышу, и штакетник, а взамен вылепило каменистый бугор, совершенно неуместный в наших песчаных краях. Остановился, тряхнул головой. Бугор не исчезал. Мало того, обозначилась в нем дыра, и трепетало в той дыре нечто розовое. Вроде бы костерок.
Тут я чихнул, но даже и после этого видение не сгинуло.
Салфет вашей светлости! ехидно пожелал мне сторож.
* * *
Куда делся дачный поселок, сказать трудно. Мы стояли посреди лунной слегка всхолмленной равнины, вдалеке поблескивала большая вода предположительно, Волга. Впереди, как упомянуто выше, горбился дырявый курганчик с костерком внутри. Не то пещера, не то землянка.
Разумеется, я был потрясен. Потрясен и подавлен. До сей поры мне представлялось, что так называемый цыганский гипноз действует лишь на доверчивых впечатлительных людей, на всяких там мистиков и простофиль, к каковым я себя, сами понимаете, не причислял. И вот нá тебе!
Стало быть, не пятьдесят шагов прошли мы с дедом, а гораздо больше: миновали дачи, углубились в степь, и все это время я, получается, пребывал в беспамятстве. Согласен, крепко был выпивши, однако после вынужденного купания в ерике неминуемо протрезвеешь. Иными словами, нет у меня смягчающих вину обстоятельств.
Ай да старикан! С таким ухо держи востро!
Заходь зычно приказал он.
Податься некуда приходилось принимать случившееся как оно есть. Я приблизился к дыре и опасливо заглянул внутрь. Да нет, никакая не землянка именно пещера. Посередке трепыхался обложенный камнями костерок, бросая отсветы на бугристые стены и ничем не укрепленный свод, с которого, между прочим, свисал на двух оббитых до блеска цепях замшелый бочонок. Весь, кстати, во вдавлинах, словно по нему ломом колотили.
Этак ведь и обрушить можно пещерку-то
Прочие бочки, насколько я мог разглядеть, в количестве четырех-пяти штук стояли как попало у стен, причем самая широкая и приземистая была накрыта большой почерневшей иконой, а на самой иконе лежал огромный старинный пистолет чуть ли не с колесцовым взводом.
Прямо разбойничье гнездо какое-то.
Ну чаво опять стал? загремел на меня хозяин всей этой оперной бутафории. Безлошадного драгунского полку пеший ездовой! Седай!..