— Говорят, совсем немного можно, — произносит Бенджи голосом отца, который должен присматривать за дочерью. — Не беспокойся, Роланда, лишнего она не выпьет.
Лаура бросает на него игриво-непокорный взгляд. Чувствую, что должна как-нибудь выразить восторг, мучительно ищу нужные слова, но так и не нахожу их.
— Кстати, тебе очень идет стрижка, — говорю весьма некстати.
Лаура поправляет короткие волосы.
— А цвет?
— Довольно непривычно видеть тебя темненькой… но так лучше.
— Правда? — Лаура оглядывается на Бенджи, который почти не сводит с нее глаз. — Это я на время беременности, — объясняет она. — Чтобы не краситься, ну, или подкрашиваться легкими красками, безаммиачными. А там… — Она смеется. — Видно будет.
— Как ты себя чувствуешь? — задаю я первый уместный вопрос, наконец справляясь с отвратительной завистью — точнее, загоняя ее в дальний угол.
Лаура смотрит на меня своим новым ясным взглядом.
— Я ожидала худшего. Но пока все совсем не так страшно, как казалось.
— А-а… кризис вас не пугает?
Бенджи и Лаура, улыбаясь, переглядываются. Бенджи кивает.
— Естественно, мы подумали об этом. Но сокращение нам как будто не грозит. И потом никогда невозможно угадать, с чем придется столкнуться завтра. То есть всегда есть вероятность того, что обзаведешься ребенком и нагрянет экономический спад или массовая безработица. У нас пока все идет по плану. Будем надеяться на лучшее.
Лаура кладет свою руку поверх моей.
— Так что и ты ничего не бойся. Посоветуйся с Уилфредом, и давайте тоже!..
— Было бы замечательно! — восклицает мама, качая головой.
Заставляю себя улыбнуться, опускаю глаза и молча смотрю в чашку с недопитым чаем.
3
Выходим вчетвером во двор, целуемся и обнимаемся на прощание. Невольно замечаю, что даже движения Лауры уже теперь более плавные и женственные. Беременность ей очень к лицу.
— Береги себя. — Мама нежно похлопывает ее по спине. — Если что, сразу звони.
Хэммонды садятся в машину, Бенджи заводит двигатель, Лаура машет нам с мамой рукою. По дороге проезжает автомобиль. Бросаю на него беглый взгляд. За рулем сидит Виктор Лойд, мой бывший одноклассник и… как бы объяснить?.. В общем, еще до знакомства с Уилфредом мы с Виктором пару раз вместе поужинали и погуляли по городу. Ничего серьезного между нами не было, а время спустя я спокойно познакомила его с Уилфредом, и теперь они регулярно видятся на ипподроме, потому что оба неравнодушны к лошадям и обожают кататься верхом.
Виктор, замечая меня, поднимает руку. Я отвечаю ему кивком и сдержанной улыбкой и тут же перевожу взгляд на отъезжающую машину Хэммондов.
— Дай ей бог здоровья, — едва слышно шепчет мама.
Обнимаю ее за плечи.
— Все будет хорошо.
Хэммонды скрываются за поворотом. Мы с мамой идем назад к крыльцу, но приостанавливаемся, слыша за спиной хруст гравия под чьими-то ногами.
— А, Виктор! — Мама обменивается с соседом рукопожатиями.
— Здравствуйте, миссис Шерман. У вас сегодня гости!
Мама кивает.
— Счастливый день!
— Как поживаешь, Джуди? — спрашивает Виктор, протягивая мне руку.
Вкладываю в нее свою, он сжимает ее и держит дольше допустимого.
— Поживаю… вполне, — отвечаю я, стараясь казаться веселой.
— Давненько не виделись… — говорит Виктор, глядя мне в глаза с нескрываемым любованием и радостью.
Признаться, меня это смущает и немного озадачивает. По-моему, когда мы виделись в прошлый раз, он смотрел на меня почти бесстрастно — как на давнюю знакомую и школьного товарища. Растерянно хихикая, убираю руку из его руки. Мама прикасается к моему плечу.
— Я пойду в дом. Если хотите, все вместе выпьем чаю. Ты никуда не спешишь, Виктор?
Виктор прижимает руку к груди.
— К сожалению, спешу. Но спасибо за приглашение! Если бы не дела, принял бы его с большим удовольствием.
— Ну, тогда в другой раз, — говорит мама уходя.
— Ага! — кричит ей вдогонку Виктор.
— А ты как живешь? — спрашиваю я, старательно, но безуспешно пытаясь выглядеть спокойной.
Виктор пожимает плечами.
— У меня все как обычно. Бабуля еле ходит, но держится молодцом! Работа, ипподром… Все время передаю тебе через Уилфреда приветы.
— Гм… — Странно, думаю я. Уилфред об этом ни разу не упоминал. Впрочем, у него из-за редкой одаренности и нечеловеческой работоспособности слишком много дел: преподавание, научная работа, даже косвенное участие в правительственных проектах… Наверняка он просто забывает о приветах Виктора. Улыбаюсь и киваю, избавляя себя от необходимости врать.