Бросать слова на ветер Нэнси не привыкла. Она сознавала, что обязана что-то изменить в своей жизни, но чувствовала, что не готова поставить крест на карьере архитектора-реставратора, что, если пойдет на поводу у мужа, возненавидит себя, будет вечно сожалеть об этом.
— Пообещай, Нэн, — повторил Том, и нотки нежности, прозвучавшие в его голосе, всколыхнули в душе молодой женщины то огромное светлое чувство, которое когда-то заставило ее ответить на его предложение решительным «да». Это чувство все еще жило в ней, но уже перестало окрылять, дарить надежду.
— Я подумаю над твоими словами, — сказала Нэнси, действительно намереваясь все тщательно взвесить и проанализировать.
— Молодец. — Голос Тома стал еще более ласковым. — Я люблю тебя, помни об этом. Все, что я делаю, все, к чему стремлюсь, — это только для нашего совместного будущего, для нашего счастья. Подумай, как здорово мы заживем, если ты согласишься мне уступить. Нам будет просто не из-за чего ссориться.
Нэнси попыталась представить себе жизнь без любимой работы. Чем она станет тогда заниматься? Выслушиванием рассказов Тома о бесконечном околпачивании заказчиков? Муж утверждал, что бизнес только на том и строится: либо ты постоянно суетишься и кого-то надуваешь, либо сам остаешься в дураках. Перед мысленным взором возникли долгие совместные вечера. Они сидят перед телевизором, смотря глупые ток-шоу и дешевые комедии… А по выходным устраивают вечеринки, на которые Том созывает коллег. Разговоры о прибыли, о том, кто сколько денег потратил на новую одежку, машину, дом… Всего этого Нэнси не могла терпеть. Ей стало вдруг так тошно, что захотелось плакать.
— Уверен, все изменится у нас очень-очень скоро, — тоном гипнотизера произнес Том. — Ты у меня умница. — Он выдержал паузу, очевидно ожидая ответа, но его не последовало. — Кстати, как долго ты планируешь там пробыть?
Нэнси испуганно моргнула.
— Пока… пока не знаю.
— Скажи хотя бы приблизительно, — настойчиво произнес Том.
— Видишь ли…
Нэнси еще ни разу не уезжала из дома больше чем на две недели, так как прежде принимала участие в работе лишь как помощник или практикант. Нынешняя реставрация, точнее первый ее этап, когда составляется вся необходимая проектная документация, мог затянуться на несколько месяцев. Руководителем восстановления замка был назначен Курт Ричардсон. А Нэнси предстояло стать его правой рукой, то есть настроиться на весьма напряженную работу. Она не сомневалась, что на выходные сможет приезжать домой, но твердо знала, что Тому это не послужит утешением.
— Видишь ли, чтобы определить, сколько нам потребуется времени, мы должны изучить все сохранившиеся в замке документы и тщательно проанализировать состояние фундамента, стен, кровли. Обмерить…
— Нэн, прошу тебя! — перебил ее Том, и ей живо представилось недовольное выражение его лица. — К чему мне эти подробности, ты ведь знаешь, что я ничего в них не смыслю и смыслить не собираюсь!
Нэнси никак не могла привыкнуть к тому пренебрежению, с которым каждый раз, когда она пыталась посвятить Тома в тонкости своего удивительного ремесла, он отмахивался от нее. На глаза молодой женщины навернулись слезы.
— Я спросил, сколько времени ты будешь заниматься этими развалинами, — повторил муж нетерпеливо. — Хотя бы приблизительно, Нэн!
Нэнси собралась с мужеством.
— Думаю, месяца два или даже больше, — произнесла она, как могла спокойно. — Кстати, Солуэй вовсе не развалина.
— Что? — Том вспыхнул. — Ты надо мной издеваешься?
— На выходные я буду приезжать домой.
— Какое счастье! — исполненным иронии голосом воскликнул он.
Нэнси подумала, что реакция мужа вполне оправдана, и решила не подливать масла в огонь, возражая или отстаивая свою позицию.
— Если захочешь, можешь навестить меня, — сказала она миролюбиво, мечтая поскорее закончить неприятный разговор. — Приезжай на несколько дней.
Том рассмеялся.
— И где же ты меня поселишь? На верхушке самого большого из уцелевших камней? А на свидание будешь приглашать в склеп с проломленной крышей, так?
Обладай Нэнси характером порезче, давно бы бросила трубку. Но она была мягкосердечна и хорошо воспитана, поэтому, кусая губы, продолжала выслушивать насмехательства.
— Нет уж, дорогая, я не позволю втянуть в эту идиотскую жизнь и себя. Буду ждать тебя здесь, в нашем доме, но имей в виду, что мое терпение небезгранично. Я серьезно говорю, — добавил он, угрожающе понизив голос. — Когда вернешься, мы поговорим окончательно. Надеюсь, за это время ты наконец решишь, что выбираешь: меня или работу. До свидания.