Несмотря на полное сочувствие совершающемуся перевороту, все наши части остались в полной мере нейтральными. Привожу целый ряд донесений. Из Орхания писали: «Несмотря на полную нашу непричастность к случившемуся, есть сведения, что нас все же в некоторых кругах считают соучастниками и, если последует контрпереворот, особенно с участием коммунистической партии, то чувство самосохранения, вероятно, заставит и нас выступить, даже если бы мы этого не хотели». Из Горно-Паничерова доносили: «Мы везде руководствовались ранее бывшим приказом Главнокомандующего. Во многих местах большевики обвиняют русских в участии в перевороте, что, к сожалению, не лишено иногда оснований; но со стороны чинов армии этого замечено не было». Из Пловдива сообщают: «В первые дни переворота были приглашения со стороны отдельных болгарских офицеров и нам взяться за оружие для поддержания нового правительства, но мы на это отвечали, что это их чисто внутренние дела и что русским не следует вмешиваться». В Бургасе на аналогичное предложение генерал Греков заявил, что «без разрешения генерала Врангеля он не может начать формирования дружин из русских». «На прощание, говорилось в донесении, собеседник, улыбаясь, спросил: «Ну а если в городе выступят коммунисты, можем ли мы тогда рассчитывать на ваше содействие?» На это старший корниловской группы ему ответил, что коммунисты наши исконные враги и в случае их восстания чины армии едва ли могут остаться безучастными зрителями».
Нужно поистине удивляться выдержке русских войск при этих исключительно трудных обстоятельствах. Едва ли нужно говорить, какая ненависть окружала имена падающего правительства и как трудно было этим «ландскнехтам», как любят выражаться наши левые недоброжелатели, удержаться на нейтральной позиции и остаться верными приказу Главнокомандующего. Но во всех этих донесениях чувствуется тревога за будущее. Всеми чувствуется ожидание того момента, когда оставаться нейтральными станет невозможно. Один из видных общественных деятелей, профессор К.Н. Соколов, пишет генералу Шатилову 6 июля 1923 года: «В стране полное спокойствие, но масса взрывчатого материала, и осенние месяцы будут критическими. В случае контрпереворота нас всех, и штатских, и военных, просто и без остатка перережут».
Тревожный прогноз этот оправдался уже в конце сентября, когда по всей Болгарии началось выступление коммунистов, переходящее порою в настоящие бои; но тут уже был открытый враг и имелась директива Главнокомандующего. Русские части спешно организовали отряды самообороны и по заранее подготовленному плану стянули работавших в определенные сборные пункты, вооружаясь как возможно. В тех случаях, когда требовали обстоятельства, русские части уже были способны оказать сопротивление.
Особенно тяжелое положение создалось на северо-западе Болгарии, в районе Белоградчика, где располагался Марковский полк, под командованием генерал-майора Пешни. К вечеру 23 сентября коммунисты повсеместно захватили власть в свои руки и объявили советскую республику. Генерал Пешня
23
Болгарский гарнизон в Белоградчике насчитывал всего 30 человек и фактически был бессилен. Генералу Пешне со своими марковцами приходилось рассчитывать на собственные силы. Город был со всех сторон окружен восставшими коммунистами; оставалась только связь по направлению к городу Вид ину. Генерал Пешня сформировал отряд русских из 400 человек, в котором находился двухорудийный гаубичный взвод, и, оставив небольшую охрану в городе, выступил из него на соединение с прочими частями полка в районе Братцы. В охваченном восстанием районе генерал Пешня собрал отдельные группы марковцев, не успевших соединиться, и направился на Вид ин.
Группа марковцев в количестве 21 человека в районе Рахово два дня защищала город под командованием капитана Керна
24
То же произошло в целом ряде других мест, где наши части, собираясь вокруг старших офицеров, неизменно одерживали верх. Правительственные болгарские войска, хотя и крайне ничтожные по численности, вследствие требования Нейльского договора, проявляли высокие боевые качества и преданность новому правительству. Красному знамени не удалось развернуться над Болгарией.
Злое семя, посеянное Стамболийским на болгарской земле, и его преступная связь с большевиками дали ядовитые плоды. Плоды эти были вырваны. Слова генерала Врангеля, что «прольется братская» кровь, и русские части принуждены будут «сомкнуть свои ряды», блестяще оправдались. Но, «сомкнув ряды», они также скромно разомкнули их и, по прекращении опасности, разошлись по своим работам.
«Счастлив отметить, писал генерал Врангель в приказе 16 октября 1923 года, что в эти тяжелые дни все гг. офицеры, солдаты и казаки снова проявили полную выдержку и самообладание, в точности выполняя указания мои о невмешательстве во внутренние дела приютившей их страны и в то же время по мере сил мужественно защищая находящихся при частях женщин, детей и инвалидов в часы опасности. Горячо благодарю всех дорогих соратников, выполнявших беззаветно свой долг. Отдельную благодарность приношу славным марковцам, во главе с доблестным генералом Пешней, мужественной защите которых многие русские семьи обязаны жизнью».
После подавления коммунистического мятежа жизнь русских частей вошла в обычную трудовую норму. Болгарское правительство удовлетворило просьбу генерала Ронжина. Расследование преступлений дружбашского правительства, завершившееся заключением комиссии господина Добриновича, сняло с русских несправедливое обвинение и закончилось преданием действительных виновников болгарскому суду. Арест с имущества и денежных вкладов в Болгарский банк был снят. Высланные начальники получили разрешение вернуться к своим частям. И все эти «болгарские зверства» еще более спаяли чинов армии друг с другом и дали еще новый запас сопротивляемости против ударов судьбы.
По лицу земли
Второй период жизни Русской Армии период подготовки к переходу на трудовое положение можно считать законченным после наступления спокойствия в Болгарии. Для Сербии он начался еще раньше; но болгарские события не давали возможности закрепиться новым формам и начать третий период переход армии на самообеспечение.
«Самообеспечение» армии вовсе не знаменует собою такого состояния, когда всем отдельным чинам ее обеспечен минимум средств к существованию. Дать русским воинам возможность своим трудом зарабатывать себе хлеб было одной из насущнейших задач Главного командования; но это была главная, но не главнейшая задача. Армия не могла превратиться в посредническую контору или биржу труда; помощь отдельным лицам не могла сделаться самоцелью. Сохраняя основу каждой армии человеческий материал Главное командование, раз оно не отказалось от мысли о значении армии, должно было заботиться прежде всего о сохранении всей организации.
Сама организация могла и должна была принимать новые формы, в зависимости от внешней обстановки. Подобно тому как во время боя походная колонна развертывается в резервную, заменяется линией колонн, переходит в развернутый строй и заканчивается рассыпным строем, так и во время этого тягчайшего боя в обстановке изгнания пришел момент принять рассыпной строй.
Для постороннего зрителя, на которого действует вид военных перестроений, рассыпной строй может показаться беспорядком, но он тем и отличается от неорганизованной толпы, что, предоставляя свободу личной инициативы, он сохраняет, не менее походной колонны, общее управление над людьми.