Что это?
А это, барышня, документ, указывающий, что данная особа, взгляды имела вольные, он скосился на меня, но, видимо, осознав, что намека я не поняла, уточнил. Делами неприличными занималась. О чем вам, Софья Алексеевна, знать без надобности.
Проститутка, выходит? Неожиданно.
Я подняла голову и уставилась на сидевшего на ветке призрака. Та в ответ гордо задрала подбородок и снова пошла рябью.
Гордей, между тем, принялся разворачивать бумагу, кощунственно используя для этого голые руки. У меня аж зубы свело от негодования.
Что вы делаете? он недоумевающе приподнял одну бровь. Как можно трогать предполагаемые вещественные улики до проведения дактилоскопии?
Дакти чего?
Дактилоскопия это метод, позволяющий установить личность, по отпечаткам пальцев. Введен англичанином Уильямом Гершелем, который доказал, что в природе не существует двух одинаковых отпечатков, словно по учебнику шпарила я, уже понимая, что зря я это сейчас или на смех поднимут, или с потрохами сожрут.
Этот может.
Мать честная! усмехнулся пристав, полностью сосредоточив на мне свой внимательный взгляд. Поль Маратович, вы у нас знаток, слыхали о подобном методе?
Он что издевается? Точно, издевается!
Дюже замысловато, почесывая пальцами ус, протянул француз, глаза которого и от меня это не укрылось горели любопытством.
Гордей развел руками.
Вы уж не взыщите, Софья Алексеевна, но курам на смех ваш метод.
Этого я уже стерпеть не могла.
Как же вы собрались идентифицировать ее личность? Или искать убийцу? я кивнула на распростертое у наших ног тело. Не поделитесь любезный Гордей Назарович?
Он закашлялся, но быстро взял себя в руки. Резко поднялся с корточек и теперь возвышался надо мной, как каменная скала.
Алевтина Максимовна Немировская, чеканя каждое слово, произнес он. Рождена в Псковской губернии, деревне Сосновка. Году одна тысяча восемьсот шестидесятом. Работает на Поткинской, куда я к завтрему и наведаюсь
Стоило догадаться, что в найденном документе не только род деятельности обозначен будет. Не бог весть какое достижение, но приставу достаточно, чтобы счесть себя победителем нашего небольшого противостояния.
От ответа меня спас закончивший с санями Яшка.
На Поткинской? У мадам Жужу? Помнится обер-полицмейстер лично обещался закрыть этот ее «вертеп разврата» к «псам собачьим», парень, явно процитировав последнюю фразу, хохотнул, но поймав на себе хмурый взгляд старшего коллеги, смущенно потупился.
Хватит балакать, тащи тело на сани. Повезем в холодную.
Подождите, куда вы? остановила я, собравшегося вернуться в экипаж пристава. А проверить территорию? Оцепить участок? Опросить свидетелей?
Услышавший меня сторож фыркнул не хуже лошади.
Какие вам свидетели, барышня? Окромя снега и деревьев никого и нет.
Что, даже бомжи не водятся?
Кто? нахмурился старик.
Бездомные. Даже если сейчас нет, утром появятся, как и посетители парка. Все тут затопчут. Надо фото сделать, вдруг что пропустите.
Медицинский эксперт, услышав мое замечание, поджал губы.
Фотоаппарат, барышня, развлечение столичное и дюже дорогое, дабы его выписывать заради фотокарточек ночного парка.
Не парка, а места преступления! Чему вас только учат? я повернулась к застывшему у экипажа Гордею. Полицейский должен знать и неуклонно выполнять свои обязанности.
Морщинка между его бровей стала в разы глубже. Ладони сжались в кулаки.
Чего вы от меня хотите, барышня? Осмотр я произвел. Убиенную опознал. К завтрему проеду по месту ее деятельности. Или мне зайцев тутошних допросить прикажите?
Вы сейчас утрируете!
Да как вам будет угодно, он склонил голову в поклоне. Прошу простить, служба. Времени нет, разговоры пустые разговаривать. Всего наилучшего!
Не успела я ответить, как вмешался сторож. Вскочил между нами, и принялся тыкать в меня пальцем.
Гордей Назарыч, куда ж вы, миленький? Я ж самое главное вам-то и не сказал. Она это все Рубликами соблазняла, меня сюдыть завела. И деву эту неживую, тоже она раскопала. Как знала, где искать!
Я сглотнула.
Появилось нехорошее предчувствие и стало нарастать. Обрело плотность, вес. Особенно, когда пристав удивленно присвистнул и сделал шаг в мою сторону.
Вот так новость! А я думал, знакомица ваша. Ну что ж, Софья Алексеевна, голубка вы моя ясноглазая, по всему выходит, наше знакомство на этом не заканчивается. Извольте проехать с нами.
Куда? прошептала я, медленно отступая.
Да вы не пужайтесь. Отсюдова не далече. Скатаемся в участок. Выясним, как вы тут наперед полиции оказались, он повернулся к старику. И вы, Петр Кузьмич, собирайтесь.
А я-то вам зачем? захлопал глазами сторож.
Будете вводить в обстоятельства.
Глава 5, Где важно читать книги
В экипаже было тесно. А еще душно, из-за чего я, забывшись, попросила открыть окно. А на меня взглянули как на дурочку и не ответили.
От сидевшего справа Петра Кузьмича несло кислой капустой. Я всю дорогу боялась, что задохнусь. А вот от сидевшего слева пристава не несло. От него пахло. Морозной свежестью и ваксой.
Запах сам по себе терпкий, но мне безумно нравился. А все потому, что напоминал о покойном дедушке, который тоже чистил сапоги ваксой, предпочитая ее гуталину.
Чем дольше мы ехали, тем сильнее мне хотелось предложить Гордею поменяться местами. И только желание не обижать сторожа, который и так от страха места не находил, держало мой рот на замке.
Призрачной женщины не видно. Но в ее полное исчезновение я не верила. Скорее всего летит над экипажем. И появится, как только я меньше всего буду этого ожидать.
Мерно покачивающийся француз, кажется, заснул. Яшка изучал свои грязные ногти, изредка кидая на меня любопытные взгляды. И только пристав, откинувшись головой на спинку высокого сиденья, смотрел в маленькое окно, за которым пролегала глубокая ночь.
Это пока ночь. А если продержат до утра? Что я Инессе Ивановне скажу? Еще решит, что какими-то непотребствами занималась. На свидание бегала. У них здесь, вроде как, с этим строго.
Прервал мои невеселые думы послышавшийся снаружи звонкий свист. Экипаж резко остановился. Я выглянула в окно. Придорожный фонарь осветил двухэтажное кирпичное здание с решетчатыми окнами.
Мещанский участок располагался на улице Мещанской. О чем гласила приколоченная к дому табличка. Подъездная дорожка, вычищенная от снега, была усыпана гранитной крошкой и вела к парадному крыльцу.
Первым наружу выскочил Яшка. За ним полез проснувшийся медицинский эксперт. Следом пристав, который далеко уходить не стал, а протянул руку и помог мне спуститься. Петр Кузьмич, кряхтя и охая, справился сам.
А вот и моя прозрачная знакомая. Как я и думала висит над крышей, на меня не смотрит, ножками болтает.
Не успели мы и шага сделать, как открылась входная дверь и на улицу, без верхней одежды, выскочил мужчина. Высокий, плотный, лысый, но при усах. Лет тридцати, не больше. Принялся внимательно разглядывать нашу честную компанию, пока не дошел до Ермакова.
Гордей Назарович, а чего у вас тело мертвое на санях катается? А ежели видел кто? Кликнули бы санитарную карету.
Квасить меньше надо. Так и передай Прихотько, бросил ему пристав и одним кивком головы подозвал к себе рыжего парнишку. Яшка, тело в холодную давай. Им Поль Маратович займется.
Француз, услышав свое имя, что-то пробормотал и быстро скрылся за входной дверью. Яшка с извозчиком направились к саням.
А этих куда? В загон или сибирку [1]? кивнул на нас с крутившимся рядом сторожем лысый.
Услышав эти непонятные слова, старик вздрогнул и схватился за сердце.
Што ж этое делается? Честного человека
Полно вам, Петр Кузьмич, поморщился Гордей и обратился к своему коллеге. Свидетели это, Стрыкин. Сопроводи в мой кабинет.