Семён Семёнович гуманно отмотнул бумажного полотенца, смочил вытащенной из холодильника водкой и протер лицо пленника. Тот задёргался и взвыл. Семён Семёнович инстинктивно отвесил ещё одну пощечину. Голова Александра Фёдоровича дернулась и стукнулась о батарею парового отопления, но он моментально замолчал.
Семён Семёнович отошёл к столу, плеснул себе водки на дно чайной чашки, выпил, глядя как морщиться и пытается почесать нос о плечо Александр Фёдорович, решительно подвинул к себе папку, открыл её и начал допрос.
Что это?
Это? Мои записки.
Ведёшь дневник у меня в тамбуре, на всякий случай записывая географические координаты?
Что-то вроде этого, привязанный Александр Фёдорович улыбнулся разбитыми зубами и заёрзал, удобнее устраиваясь у батареи.
Стало понятно, что разговор не клеится, и как его продолжить у Семёна Семёновича не было никаких внятных идей.
Повисло молчание, Семён Семёнович перекладывал листки, стараясь найти хоть какую-то зацепку для осмысленного вопроса. Пауза затягивалась. Разрешить её при помощи дедуктивного анализа содержимого папки не представлялось возможным. Какое ему дело до меня Какое ему дело до меня Какое дело воробью до ножниц До ножниц.
Семён Семёнович встал, вышел из кухни, открыл дверцу тумбочки под ванной, присел и начал чем-то брякать. Потом подошел к Александру Фёдоровичу, заведя правую руку за спину. Тот вытянул шею, чтобы разглядеть, что прячет Семён Семёнович за спиной и пропустил момент, когда тот стремительно наступил на левую ногу привязанного с которой свалился ботинок, почти упал, согнувшись в пояснице и схватил большой палец слесарными ножницами по металлу.
А так будешь рассказывать? вывернуться из сомкнутых лезвий было нереально. Александр Фёдорович замер с открытым ртом.
Ну!? Грозно спросил Семён Семёнович.
Семён Семёнович, зачем вам это?! Отпустите меня, я никому ничего не скажу!
Семён Семёнович перехватил половчее ножницы и чуть сильнее сжал. Раздался вопль, на что он не глядя врезал назад правым локтём по лицу Александра Фёдоровича. Он со всей силы бумкнулся затылком в загудевшую батарею и вопль прервался. Тело обмякло, кажется он потерял сознание.
Не отпуская ножниц с большого пальца, Семён Семёнович повернулся лицом к Александру Фёдоровичу. Тот был жив и начал приходить в себя второй раз. Кровь опять пошла носом и полосой потекла по губам, подбородку и закапала на уже подсохшую белую рубашку и золотистый галстук. Он что-то бормотал разбитыми губами и Семён Семёнович напрягся, вслушиваясь в это бормотание. Наконец, закатившиеся глаза вернулись на место и Александр Фёдорович сконцентрировал взгляд на своём мучителе.
Зачем вам это? слова было трудно различить из-за бульканья крови и слюны в гортани. Александр Фёдорович повернул голову влево и сплюнул на печку кровь и слюну.
Я хочу знать, что это?
Это, он показал глазами на папку, лежащую на столе, ваше личное дело.
Он ещё раз сплюнул, его явно мутило.
Я в нем ничего не понимаю.
А вам и не надо понимать, там есть другие понимальщики
Какая-то спецслужба? ФСБ?
Какое, нахрен, ФСБ, он даже улыбнулся, ФСБ такое и не снилось!
Кто-то копает под нашу контору?
Сами подумайте это нереально. Кто будет тратить деньги дохлого ишака, что через два-три месяца и так вылетит в трубу? Ты же в бюджетном отделе и знаешь, что контора сейчас не стоит ни копейки. Наш директор щёки дует уже только перед сотрудниками и персоналом, чтобы успеть перед обанкрочиванием государственные бабки слить на однокомнатную квартирку в Португалии. На больше не хватит.
Александр Фёдорович еще раз смачно плюнул на пол.
Дайте попить, а лучше водки Или анальгина голова разваливается. Да уберите эти чёртовы ножницы! Я и так расскажу всё, что знаю. За таблетку анальгина.
Семён Семёнович не без опаски снял ножницы и положил их на стол. Встал, поглядывая на пленника, вытащил из кухонного шкафчика облатку таблеток и налил воды.
Может, лучше водки?
Александр Фёдорович покачал головой и сморщился.
Семён Семёнович сунул ему таблетку, влил воды. Александр Фёдорович закрыл глаза и попробовал прислониться к батарее затылком, но на нём была солидная шишка и ему пришлось повернуть голову и упереться виском.
Семён Семёнович ждал. Прошло минут пять или меньше. Время текло медленно. Александр Фёдорович повернулся, с усилием открыл глаза.
Развяжите, всё затекло.
Я вас отвяжу от батареи, но пока развязывать не буду.
Хорошо, только дайте ещё таблетку.
Семён Семёнович перетащил связанного Александра Фёдоровича на табурет, скормил ему еще одну таблетку и приготовился задавать вопросы и слушать.
За вами, Семён Семёнович следят с третьего курса института.
Зачем?
Затем, что вы нарушаете функциональность контрольно-измерительной системы.
Вас что, опять привязать к батарее и заклеить рот скотчем!? взорвался Семён Семёнович.
Откройте папку и посмотрите самый первый лист изъятия: первая запись координаты аудитории института где за вами наблюдали.
Почему за мной, а не за кем-то другим? И откуда я знаю, что я был в этой аудитории в это время? Я не могу вспомнить где был неделю назад, а тут больше чем двадцать лет прошло!
А вот это можно только поверить.
Семён Семёнович вытащил самый первый лист из папки.
Первой была запись, по которой никак нельзя было определить где и чем он занимался в указанный момент. Координаты, промежуток времени, запись чем-то напоминающая математическую формулу, рекомендация, оценка и синий штамп изъятия. От листа, лежащего сверху, она отличалась только менее точными координатами и временем.
И что это обозначает?
Александр Фёдорович вывернул голову, чтобы удобнее взглянуть на лежащий перед ним вверх ногами листок.
Вы встретились и с кем-то находящимся под наблюдением, встречу оценили как критическую по отношению к встреченному и изъяли
Судя по дате это было в мае, я не помню ничего такого!
Поэтому и не помните, что её изъяли.
Как?
А я откуда знаю? Я простой наблюдатель. До меня этого не доводят и не доведут не моя каста.
Вы не сильно головой приложились?!
Александр Фёдорович поморщился.
Я сильно приложился, но не до такой степени, чтобы не понять, что я попал.
На деньги?
И на них тоже.
То есть вы наблюдаете за мной за деньги? Даже на работу специально устроились?
Еще бы. Приходится изображать из себя идиота, чтобы меня не перевели. Вы на редкость продуктивный объект для наблюдения. Я вас купил с аукциона ваш предыдущий пошёл на пенсию и распродавал объекты.
Он что, тоже у нас работал?
А как же. Кто напротив вас сидел с момента поступления на работу?
Не может быть! Вы как раз пришли, когда он уволился. А что, у каждого из вас свои объекты?
Нет. Большинство работает в свободном плавании бродит по улице, знакомиться в кабаках Где придётся, там и ловят. Продуктивные объекты либо покупают, либо находят и обрабатывают как золотую жилу.
А в чём смысл?
В том, что у объекта надо изъять кусок реальности.
Бред.
С обычной точки зрения эгоцентричного градусника с манией величия.
Не понял.
Слушайте, развяжите меня. Всё затекло и сердце начало побаливать. Я никуда не уйду.
Семён Семёнович немного поколебался, потом зашел за спину Александра Федоровича и разрезал скотч, стягивавший его руки. Александр Федорович чуть не брякнулся с табурета потеряв равновесие, но Семён Семёнович успел подхватить его и водворить обратно. Развязанные руки действительно сильно затекли и Александр Фёдорович неловко попытался взять из рук Семёна Семёновича нож, но тот успел ловко отпрыгнуть и развязанный опять начал валиться, но теперь в сторону поехавшего стола. Стол врезался в стену и Александр Фёдорович застыл в нелепом боковом полунаклоне.