Какие-то звуки, как сквозь вату пробивались в сознание. Пытаясь собрать мозги в кучу, я попытался открыть глаза. Смутные тени, невнятный бубнёж, раскалывающиеся голова все это привело к тому, что меня жёстко вырвало. Еле успел повернуть голову и сознание отключилось.
Следующее пробуждение немного отличалось от предыдущего. Першило горло, очень захотелось пить. Попытка позвать не получилась, но на мычание среагировала очередная тень, приподняла мне голову и ткнула в губы кружку с водой. Господи, как хорошо. Занавес.
Разбудили меня опять невнятные звуки, чтобы понять, пришлось напрячься и тут же голова среагировала дикой болью. Укол в руку опять погасил сознание.
Ну вот, так-то лучше, проснулся и меня не стошнило сразу. Голова болела, но терпимо. Судя по всему, я в больнице. Все-таки подвело сердечко. В палате коек восемь, от окна кто-то крикнул позовите сестру, пацан вроде очнулся. Через несколько минут зашла девушка в белом халате, глянула в мою сторону и тут же исчезла. Минут через пять быстро вошёл в палату врач средних лет, положил прохладную руку мне на лоб и зачем-то посмотрел в глаза. Было неприятно, потому что изображение двоилось, ну, как самочувствие? задал он вопрос.
Я хотел ответить, что бывало и лучше, но не узнал своего голоса. Он изменился, стал октавой выше.
На что жалуешься? спросил врач.
Я хотел возмутиться, что он мне тыкает, но вдруг понял, что совсем не чувствую тяжести в сердце. Да и вечно ноющую боль в пояснице почему-то не ощущал. Зато болела голова, какой-то шум в ушах и накатывающая слабость намекала на проблемы с головой. Решил закрыть глаза, что бы понять, что происходит и потихоньку отъехал.
Очередное пробуждение было намного приятнее. Самочувствие вроде неплохое. Да что там лукавить я уже забыл, когда так великолепно себя чувствовал. Побаливает немножко голова в области затылка, за то во всем теле наблюдается удивительная лёгкость. В палате пусто, наверное начался завтрак. Я откинул одеяло и с недоумением посмотрел на свое тело. Худое тело подростка, голенастые конечности и руки детские.
Не понял, что происходит?
Резко адреналиновая атака ударила в голову, путанные мысли как бешенные лишили способности здраво рассуждать. Резко заболела голова, паника накрыла и я опять отключился.
Через какое-то время меня разбудили, медсестра напоила меня и покормила с ложечки манной кашей. Голова была абсолютно пустая, ни одной мысли. Одни рефлексы, минут через десять зашёл другой врач постарше. Спросил о самочувствии и объяснил, что у меня в результате падения закрытая черепно-мозговая травма, предположительно тяжёлая и мне требуется лечение. И что вечером придет мама, а мне лучше всего поспать.
В палате кроме меня было три человека. Молодой парень лет двадцати сидел справа от меня на своей койке и, используя спинку кровати, вязал сетку-авоську из лавсановой нити.
Извините, а какое сегодня число?
Так двадцать третье января, а валяешься ты тут уже четыре дня, быстро ответил парнишка, отвлекшись от своего занятия.
А год какой?
Парень засмеялся, хорош прикалываться.
А я не просто так спросил. То, что я не я, это я уже понял, тело то чужое. А вот обстановка была странная, будто в сельской районной больнице очутился, где ни будь в глубинке. Голые побеленные стены и по тумбочке у каждой кровати. Я-то насмотрелся на больницы в последние годы. Где вызов медсестры, лампы местного освящения и выходы на стене для подключения кислорода и прочие коммуникации.
Так с утра тысяча девятьсот семьдесят пятый пошел, парень аккуратно потрепал меня по голове и спросил, не надо ли чего.
Я подогнул колени и накрылся с головой одеялом. Надо собраться, закапсулироваться и понять, что происходит. Получается, я таки умер, но вместо забытия или там вознесения, оказался в теле подростка. Предположительно в СССР в 1975 году. Раз уж так меня крутануло, то не понятно, мой ли это мир или какая-нибудь параллельная ветка развития. Надо затаиться и понять, что делать. И тут меня торкнуло, а если я там умер, как же Оля?
Дети быстро свыкнуться, жизнь то не стоит на месте. Но моя Оля, мы пятьдесят лет вместе прожили. Она же без меня не сможет, не выживет. Нет, на работе и в семье она была лидером и держала все под прицелом. Но в любой нештатной ситуации становилась беспомощной. Я всегда сам организовывал наши поездки на отдых. Оля полностью зависела от меня. Помню, как она потерялась в аэропорту Праги, отошла помыть руки и перепутала место, где я сидел с чемоданом. Через двадцать минут я сам пошёл ее искать и нашел на соседнем ряду кресел плачущей. А тут совсем одна. Сердце стянула тяжесть, и я постарался забыться.
Нет, все-таки есть что на небесах. Вечером пришла мама. Нет, не так МАМА, моя мама. Молодая, но сразу узнаваемая. Она обняла меня, и я расплакался, ка маленький. Соседи из деликатности вышли из палаты. А мама начала меня тискать, откинула одеяло и стала рассматривать, что тут со мной вытворяли эти коновалы. Я же попросил утку, терпеть уже силы не было. Вставать то не разрешали, а попросить я стеснялся.
Мама рассказала, как я всех напугал. После обеда в воскресенье мы с пацанами играли на гаражах. Во дворе у нас стоял длинный ряд кирпичных гаражей и с краю, сзади притулился металлический низкий гараж инвалида войны. В обычное время там играть было неинтересно. А вот зимой ворота гаражей заваливало снегом и рачительные хозяева очищали ворота, скидывая снег к соседям, которым лень было это делать. И возвышались кучи снега всего на метр ниже уровня крыши. А вот забраться туда можно было только с углового, маленького, металлического гаража. Зато какие головокружительные прыжки в рыхлые сугробы получались. Так в тот день я, торопясь забраться первым, поскользнулся и упал с высокого гаража, попутно приложился головой о металлический гараж. Пацаны прибежали к нам домой и напугали всех, сказав, что я разбился и не дышу. Я помню этот случай, но тогда я, когда залазил на низкий гараж по подставленной к нему металлической трубе, сорвался и хорошо пропахал ногу об острый край железки. В тот день меня на скорой отвезли в травмпункт и зашили ногу. А голова остался невредимая.
Что же получается, это не мое прошлое, не мой мир. Надо думать, как действовать. Маме сказал, что опять заболела голова и она ушла, пообещав завтра прийти с сестрой. Оставила авоську с едой, но о еде даже думать не хотелось.
Следующим утро пришла очень симпатичная медсестра, покормила меня и сунула утку под одеяло. Блин, ну почему эта симпатяшка, а не вчерашняя коренастая медсестра, это делает, стыдно же. Потом она перекантовала меня на каталку и повезла на процедуры. Выяснилось, что я в больнице скорой медицинской помощи в Михайловке, в отделении нейрохирургии. Очередной врач, осмотрев меня и рентгеновские снимки пояснил, что травмы шейного отдела нет и меня повезли по кабинетам. Через два часа я дико устал и мирило меня с катанием по отделениям только наша сестричка Катерина. Смешливая, высокая, кареглазая и стройная девушка. Когда она наклонялась поправить одеяло, я с удовольствием вдыхал запах юной девушки. А есть плюсы в молодом теле, органы чувств не приглушены возрастом.
Надо решить главное, как себя вести дальше. Косить на амнезию опасно можно загреметь в дурку. Буду тянуть время, чтобы разобраться сам с собой.
Вечером пришли мама с сестрой. С мороза, разрумяненные, они принесли роскошный омлет от бабушки. Сразу дико захотелось есть, почти два дня ничего не лезло в рот, только пил, а тут как прорвало. Умял половину пышного омлета, другую мама предложила худому парню, соседу по койке, с завистью смотревшего на пиршество. Сестра Маринка, сначала с испугом смотрела на обстановку, а освоившись начала тараторить что говорят во дворе и в школе.