Вот и сейчас Ну как не подчиниться столь важному воину?!
Кивнув в ответ, сидевший на веслах парнишка направил лодку к отмели. Греб он натужно это было видно, старался, устал
А больше в лодке никого не было, толок какой-то товар, прикрытый холстиной Верно, в Туров, на торг, вез
Кто таков? Куда?
Оселя я, из рода Никодима Рыбника, повернув лодку бортом, обернулся отрок. С земель боярина Журавля. В Туров, на рынок
Хороший, видно, парнишка улыбчивый такой, скуластый, светлые, чуть навыкате, глаза
Да мы тут частенько
Сосед, значит Что ж ты один-то? Не тяжело? Здесь-то ладно, а на большой воде как?
Так все на покосе ж! А там, дальше, рыбаки наши встретят
Ну, коли так Удачи!
И тебе, славный воин. Да хранит тебя Господь
Соседей приказано было пропускать без особых вопросов. Да и что такого подозрительного было в этом одиноком мальчишке? Понятно, почему один время такое, покосы
Подтолкнуть?
Ну, если не трудно Вот благодарствую! Спаси тя Бог!
Лодка тяжело отвалила от отмели
Опустив арбалет, Глузд вышел из кустов.
Из земель Журавля, в Туров, доложил Кирьян.
Да слышал я
Сняв с ложа стрелу, урядник спустил тетиву самострела. То же самое проделал и Кирьян.
Скоро и солнышко глянув в небо, негромко промолвил Глузд. Хороший будет денек.
* * *
Свернув за излучину, юный лиходей Нерод ткнул веслом в холстину:
Ану, кончай ночевать! Говорю, поднимайся, друже Корост! Я один грести буду?
Да уж погребу! откинув холстину, с наслаждением потянулся Корост. Это и есть хваленая Младшая стража?
Нерод нехорошо усмехнулся:
Коли б ты на веслах сидел так бы легко не отделались! Молодой здоровый мужик, да в страду Очень даже подозрительно! Сидели бы сейчас на берегу, на спрос отвечали
* * *
Как всегда, Миша проснулся рано. Потянулся, зевнул да, резко вскочив на ноги, принялся делать зарядку. Привычка вторая натура, чего уж
В распахнутое окно билось яркое рассветное солнце. С улицы, с просторного двора Михайловской крепости, уже доносилось привычное:
Раз-два раз-два левое плечо вперед Бего-ом арш!
Свободные от службы воины Младшей стражи отправлялись на утреннюю пробежку. Потом, после завтрака, их ждала воинская учеба: силовые тренировки, бой на мечах и копьях, стрельба из арбалета в цель, боевое слаживание
Все как всегда
Покончив с упражнениями, Михайла вышел на двор облился ключевой водой из колодца да, расправив плечи, крякнул до чего ж хорошо!
Сия выстроенная недавно крепость Михайловский городок названа была в честь тезоименитства духовного пастыря иеромонаха Михаила, старинного Мишиного духовника, наставника и друга, в успении вошедшего в сонм праведников, где все было сделано так, как сотник того хотел, чтоб было красиво, удобно и вместе с тем величественно.
Задумал все Михайла, а выстроил старшина плотницкой артели Кондратий Епифанович по прозвищу Сучок, мастер от Бога. Вместе с помощником, родным своим племянником Питиримом (в просторечии Пимкой, или просто Швырком) да артельщиками-плотниками. Выстроили здания для управления в Михайловом городке, а по сути на выселках, в воинском лагере Младшей стражи. «Хоромы» вышли ничуть не хуже боярских, а может, даже и княжеских. Строили хорошо, с размахом, чтобы можно было совет созвать, пир устроить, да еще и о делопроизводстве, о бюрократии, думали было где писарей посадить, и казну держать, и с возвышенного места приказы объявлять. С высокого, почти что княжеского, крыльца. Так и задумано было на крыльце сразу видно бывает, кто из бояр к князю ближе, а кто дальше. Когда князь по каким-то торжественным случаям на крыльце восседает, то бояре на ступенях стоят ближние повыше, остальные пониже.
В просторных сенях же устроили большие окна, не только для света, но и для воздуха, иначе на пиру так надышат, что в волоковые окошки этакий дух не пролезет! На ночь и в непогоду окна закрывали ставнями. В сенях и располагалась «прихожая», а уже следом горница сотника, так сказать рабочее место для всяких «бюрократных дел», с коими Михайла управлялся не один, а с целым «взводом» писцов во главе со старшим Ильей, дальним своим родственником. Еще не успели закончить строительство нового «гнезда бюрократии», как семейство Ильи, возглавляемое его женой, с нескрываемым энтузиазмом переправило из дома в новое помещение завалы учетной документации и пергаментные и берестяные заляпанные чернилами письменные столы, ящики с берестой, гусиными перьями и вощанками, объемистые горшки с чернилами и еще кучу непонятно для чего нужного и неизвестно как накопившегося барахла. Всему нашлось применение, да что там говорить еще и мало барахла оказалось, о чем постоянно нашептывал Илья, приступив к исполнению должности главы канцелярии старшего дьяка!
Вот и сейчас Илья должен был явиться с докладом. Да уж и явился, поди, маялся, ждал в сенях
Так и случилось! Высокий, длинноволосый и худощавый, дьяк чем-то походил на монаха только вот монашеской кротости во взгляде его не просматривалось напрочь, а просматривалась какая-то постоянная озабоченность, въедливость даже.
Здрав будь, господин сотник.
И тебе не хворать, Илья!
Судя по угрюмому виду начальника канцелярии, Мишу ожидали не очень-то приятные новости к чему он, в общем-то, привык, если можно было привыкнуть ко всякой грязи и крови. Не очень-то жаловали Ратное ближайшие соседи и не только ближайшие! Исходили самой гнуснейшей завистью к богатству разросшегося села, к его силе, а особенно к разным новомодным придумкам, за счет чего то богатство да сила и появились! Те же озимые, к примеру Или сукновальная мануфактура, бумажная мельница, пристань с просторной гостиницей и корчмою, с торговыми рядками-лавками, мастерскими Да много чего появилось в Ратном, что вызывало не только зависть, но и самую лютую злобу. В традиционном родовом обществе именно такие чувства и вызывает все непонятное, новое Михайла с косностью этой боролся. В Ратном получалось и то далеко не всегда, что уж там говорить о соседях.
Еще не так и давно половина домов в Ратном не имела печных труб и топилась по-черному. Многие даже имели земляные полы, и, входя в них, приходилось не подниматься на крыльцо, а спускаться на три-четыре ступеньки вниз, так как эти дома а скорее, полуземлянки, по старинному обычаю, были почти на треть заглублены в землю.
Окошки в домах служили скорее для вентиляции, чем для освещения, и либо затягивались бычьим пузырем, либо просто задвигались дощечкой.
За последнее время, правда, в Ратном много чего появилось, в том числе и роскошные, по здешним меркам, дома!
Ратное носило такое название не зря. Около ста лет назад, повелением князя Ярослава, прозванного за морем варягами Ярислейбом Скупым, а позднейшими историками Мудрым, сюда, на границу бывших древлянских и дреговических земель, определили на жительство сотню княжеских воинов с семьями. С тех пор по первому призыву князя киевского, а позже Туровского, все способные носить оружие жители Ратного нацепляли на себя кольчуги с шеломами и садились в седла. Село было богато и многолюдно, так как по жалованной княжеской грамоте не платило никаких податей, рассчитываясь с князем за землю и привилегии воинской службой. Да и землю эту никто не мерил, как, впрочем, и лесные, рыбные, бортные и прочие угодья, которыми пользовались жители Ратного. Пользовались по праву сильного, поскольку отвоевали эти угодья с оружием в руках у местных, поощряемых на сопротивление языческими волхвами.
Ныне же, кроме всего прочего, в Ратном была выстроена самая шикарная пристань, коей, верно, не побрезговали бы и в Турове! От села к главному грузовому причалу шла вымощенная булыжниками дорога, вдоль которой располагались торговые рядки и склады, у самой же пристани, на самом бережку, местные богатеи выстроили в складчину постоялый двор, естественно с корчмой, где варили пиво, медовуху и бражку не только по праздникам, но и во все иные дни, периодически, чтобы было. Тем более что разлитое по запечатанным глиняным кувшинчикам хмельное в сезон расходилось быстро, как и горячие пирожки. Так же влет уходили «пивные» плетеные баклажки из лыка и липы. Собственно говоря, сезонов было два зимний и летний. Зимой реки использовались в качестве санных путей, в межсезонье же, когда только становился лед или, наоборот, в ледоход никаких проезжих путей не имелось практически повсеместно. В свое время римляне до этих мест не дошли и дорог не построили. Еще года полтора назад Михайла задумал было своими силами вымостить-починить старый зимник в сторону Нинеиной веси и дальше, на выселки, да ратнинский воевода дед Корней на пару со старостой Аристархом вовремя отговорили юного сотника от этой дорогостоящей и пропащей затеи. И были по-своему правы: при почти полном господстве натурального хозяйства дороги как-то не очень-то и нужны. В летний сезон прибыль от продажи алкоголя, пирогов, свечек и прочего исходила лишь от торговых караванов, ладей, идущих по пути «из варяг в греки» и обратно. Караваны, конечно, в сезон появлялись периодически но не слишком-то и часто. Соседям же здесь, в Погорынье, ни пиво-бражка, ни пирожки были как-то не очень нужны сами пекли-варили. Правда, в голодное время меняли пирожки на свежую рыбу, сами же ратницы нынче были с хлебом благодаря переходу на трехполье, по совету Миши.