Пустите! крикнула я, пытаясь отцепить от себя его руку. Не ровен час, когда доблестные служители закона очень сильно мной заинтересуются!
Откуда-то с другого конца улицы послышался пронзительный и гневный свист. К нам бежали жандармы, дежурившие на площади.
Пустите! Я не хочу участвовать в ваших играх! дергалась я, пытаясь освободиться. Я хочу домой! У меня завтра много клиентов! Просто забудьте мое имя!
Что здесь происходит? спросил суровый голос с отдышкой, приближаясь к нам со скоростью одно покашливание в секунду. Кто нарушает общественный порядок?
Я смотрела на отполированные пуговицы синего мундира, свисток, заблудившийся в огромных усищах, раздувшиеся щеки и съехавшую на бок шапку с пером и кокардой. Следом за свистуном подоспели остальные жандармы, окружив нас со всех сторон.
Мы не нарушаем общественный порядок, послышался миролюбивый голос мужа, который с размаху прижал меня к себе. Но если вам показалось, что мы его нарушили, я готов лично извиниться перед порядком.
Рука в кожаной перчатке достала из внутреннего кармана туго набитое портмоне.
Итак, во сколько порядок оценивает понесенный ущерб? спросил голос мужа. Во сколько оценивается девственная тишина
Дитрих внезапно умолк. Вдалеке среди брюзжания карет слышался истошный крик: «Убивают!!! Помогите!!!». Крик тут же оборвался на полуслове. И на смену ему пришли пьяные песни.
Так, во сколько оценивается девственная тишина этого вечера? послышался голос с неприкрытой издевкой.
Дорогое портмоне расстегнулось, обнажая такие суммы, которые скромная швея видела только во сне.
О, как здесь красиво. Никогда не замечал такой красоты, с улыбкой заметил Дитрих, демонстративно отворачиваясь от сверкающего золотом кошелька, протянутого жандармам.
Те переглянулись, глядя на золото. Один из них закашлялся, а второй облизал пересохшие от волнения губы. Я видела, как Дитрих бросил мимолетный косой взгляд на соблазнительный кошелек. И усмехнулся, рассматривая одинаковые дома цвета горького шоколада, светлые балконы и высокие полукруглые окна. Где-то вдалеке дымили мануфактуры, застилая небо черными тучами магического дыма.
Мы взяток не берем! как-то неуверенно и даже жалобно заметил молодой лейтенант со смешными усиками, потянувшись к золоту, но тут же получил по рукам от усача со свистком.
О, я разве не сказал вам, что нашел это портмоне на скамейке и спешил вручить находку доблестным охранникам правопорядка, чтобы они отыскали рассеянного владельца. А вы тут как тут! послышался голос мужа, а он кивнул в сторону скамейки мимо которой мы даже не проходили.
Жандармы мялись, поглядывая на редких прохожих.
Я уверен, что вы найдете его владельца. И обязательно передадите ему, чтобы впредь он был внимательней, снисходительно заметил муж, снова едва заметно улыбаясь.
Я смотрела на тиснение «Д. Б», похожее на старинный герб.
Не вздумай брать у него взятку! Это же Дитрих Бергендаль! Завтра же на первой полосе появится статья про коррупцию среди жандармов! послышался изумленный голос тучного служителя. Лица жандармов, внезапно ожившие от шуршания портмоне, тут же помрачнели.
Ни во сколько! Уберите ваши деньги! внезапно выдал толстячок со свистком. И пустите несчастную девицу! Или вы опять взялись за старое? Как вам не стыдно!
Что? Ничего себе! Какой ужас! Я посмотрела на лицо мужа, на котором расцвела на мгновенье снисходительная улыбка. Уберите его от меня!
Кажется, я ее знаю! оживился лейтенант, кивая в мою сторону. Лицо у нее знакомое!
О, как хорошо! Меня узнали! Настроение приподнялось, а я с надеждой посмотрела на лейтенанта. Не припоминаю его. Может, заказывал форму или платье для невесты? У меня часто заказывают форму слуги. И даже жандармы! Так что всех и не упомнить. Но как же хорошо, что они помнят меня!
Я расслабилась, высокомерно глядя на мужа с его открытым портмоне.
Да, мы знакомы! авторитетно кивнула я в сторону лейтенанта, чувствуя, как разжимаются пальцы мужа на моем плече.
Ей и так деньги достаются тяжелым трудом! И жизнь у нее нелегкая! с укором произнес молодой жандарм. Если бы вы знали, сколько у нее клиентов!
Да! подтвердила я, выдыхая. Какое счастье, что меня узнали. Очень надеюсь, что на сегодня приключения закончились.
Так, этого в участок. За нарушение общественного порядка, распорядился усатый жандарм, наконец-то выплюнув свисток. Эту
Девочки, она состоит у вас в профсоюзе? внезапно крикнул усатый. Из темного переулка послышалось: «Кто? Невеста? Нет! Не состоит!».
И эту тоже! распорядился усатый, отряхивая рукава новенькой формы. За нарушение общественного порядка и разложение морали общества!
Да, но запаниковала я, чувствуя, как меня ведут. Я вовсе не
Все вы так говорите! махнул рукой усатый, пока нас вели под конвоем.
Я же говорил, у нее лицо знакомое! слышался голос лейтенанта. Кажется, раньше она стояла на перекрестье улицы роз и Сквиар Парк Авеню!
Да как вы смеете! Я швея! И вовсе никакая не. возмутилась я, когда нас подвели к городскому порталу. Приложив пропуск, усатый жандарм, распорядился отправить нас в участок.
Стоило моргнуть, как мы оказались в участке. Со стенда «Их разыскивают» на меня смотрели угрюмые лица, половина из которых была моими заказчиками. Вон тот усатый со шрамом внес только предоплату. Сказал, что еще не грабил.
Нас с Дитрихом подвели к дежурному столу, усадив на скрипучие стулья. А сами жандармы встали полкругом, видимо, чтобы мы не сбежали.
Так, с вами все понятно, усмехнулся усатый, присаживаясь за стол. Кресло под ним простонало, а он взял папку. «Констебль Дриббл», прочитала я должность.
Дитрих Бергендаль, прищурился усатый, с нескрываемой неприязнью глядя на мужа. Возраст тридцать шесть лет, рост метр девяносто восемь, проживает по адресу Шестое авеню, дом 7. Не женат.
Поправочка, послышался голос мужа, который откинулся на потертую спинку стула, снова чувствуя себя хозяином положения. Уже женат!
Глава седьмая
И он с улыбкой продемонстрировал сверкающее кольцо на пальце.
Ничего себе! удивился жандарм, беря перо. Же- нат! Просто «не» зачеркнул! И кто же эта сердобольная женщина с крепкими нервами, которая согласилась стать вашей женой?
Вот, кивнули в мою сторону.
Вы? удивился жандарм, почесавшись пером. Вы его супруга?
Это случайность! Это какая-то ошибка! возразила я, пряча свое кольцо. Я не его жена! Это просто ошибка!
Согласен, заметил жандарм. Он посмотрел на дорогой костюм Дитриха, который так и кричал о роскоши и лоске. А потом перевел взгляд на мое рваное дешевое свадебное платье. Это какая-то ошибка. С вами все ясно! В камеру его! И до утра!
Руки, господа, руки! отмахнулся Дитрих преспокойно вставая и направляясь к открытой двери камеры. Жандармы шли за ним, словно свита.
Решетка звякнула, замок защелкнулся. И только сейчас я позволила себе выдохнуть.
Теперь вы! Раньше привлекались? насупил усы констебль Дриббл.
Нет, замотала головой я, спрятав руки между сжатых коленей. Сквозь не обшитый каркас платья виднелись старенькие штопанные чулки.
Имя? Фамилия? Возраст? спросил жандарм, пока я с ужасом понимала, что сижу в участке. Но тут же подбодрила себя мыслью, что скоро все закончится.
Винаретта Браун, двадцать пять лет, выдохнула я, косясь на двери камер и слыша, чьи-то пьяные песни. Швея. Не смотрите на меня так! Я портниха! У меня свое ателье! Можете проверить! Просто я решила примерить платье, которое шила! Чтобы невеста смогла в нем сидеть! А потом ворвался этот сумасшедший! Он сказал, что мы, оказывается, женаты!
Рассказывала я, пытаясь натянуть ткань на ноги.
Швея, значит, покачал головой усатый констебль Дриббл. Документы при себе есть?