Хочу сливочное мороженное. вдруг закапризничал Коля.
Мороженного тут сейчас нет. строго сказала тётя Татьяна. Ешь вкусный торт.
Не хочу этот торт. заканючил ребёнок: Почему нет здесь мороженного?
Деньги закончились. отрезала мама мальчишки.
Хочу сливочное мороженное.
Ты же мальчик, у тебя должна быть сила воли. поддержал жену Слава, Колин отец.
Нет у меня силы воли.
Значит, будем её вырабатывать. продолжал гнуть своё суровый родитель.
А как? неожиданно спросил сорванец.
Если хочешь мороженное, а его рядом нет, значит нужно терпеть, а не ныть. Понял?
Понял Коля печально вздохнул и уныло добавил: Хочу сливочное мороженное.
Маленькая Женечка сидела молчком.
Десерт скоро съели. Посуду убрали и быстро помыли. Наконец все собрались в дорогу. Танин муж с друзьями, собакой и жёнами погрузились в машину и тут же уехали.
На даче остались сёстры с детьми. Расставив по полкам тарелки, стаканы и чашки, женщины заперли домик. Все вышли на дачную улицу. Таня закрыла калитку и тихо сказала: Юля, отведи сына, пожалуйста, к нам, а я забегу на минутку к Ларисе.
Юля лишь удивлённо пожала плечами. Мол, делай, что хочешь. Взяв детей за руки, она пошла к дому матери. Благо идти было не так далеко. Всего минут двадцать спокойного хода.
Они уже подходили к родной пятиэтажке. Вдруг Коля вырвал ладошку из руки своей тёти и помчался вперед. Где-то поблизости зашумела машина. Юля подхватила дочку подмышку и метнулась за мальчиком.
На краю тротуара она догнала племянника и схватила за ворот рубашки. Женечка неожиданно, дёрнулась. Сандалики дочки попали между коленками мамы. Юля чуть не споткнулась. На ногах она устояла, но качнулась в сторону здания.
Коля снова попробовал вырваться. Юля ударилась головою о стену. Приложилась виском не очень и сильно, но кожу слегка повредила. Восстановив равновесие, женщина строго спросила мальчишку: Куда ты бежишь?
Да вон же наш дом. ответил племянник.
Держись возле меня. отрезала Юля. Коля вздохнул и пошёл рядом с тётей.
Юля с детьми пришла в квартиру родителей. Она сдала Колю своей старой маме, Ираиде Васильевне, и поболтала о том и о сём. Хмурый отец смотрел телевизор и не желал ни с кем разговаривать
Обработав спиртом глубокую ссадину, Юля простилась со всеми и поехала с дочкой в Самару. Добрались они удивительно быстро. Дома жена рассказала мужу о травме.
Осмотрев неглубокую ранку, супруг спокойно сказал: Ничего, в общем, страшного. Только к утру, может возникнуть синяк. Подружки начнут тебя спрашивать, что мол, и как? Подумай о том, что завтра будешь им отвечать?
Юля молча пожала плечами.
Утром синяк появился во всей своей сине-багровой красе. Отыскав самые большие очки с затемненными стёклами, Юля одела их нос и поехала на работу, в больницу. Всю дорогу она размышляла, как рассказать о случившемся?
Около полугода назад, на работу пришёл сотрудник с таким же большим синяком. Она отлично запомнила, как люди вокруг с хихиканьем слушали его объяснения.
Мол, дверца у мебельной стенки сорвалась с креплений и ударила его по лицу. Едва он ушёл за порог, как все со смехом припомнили, что жена у него любит распускать кулаки.
Не придумав ничего интересного, Юля вошла в кабинет. Она поздоровалась и сняла большие очки. Все тут же воззрились на её огромный синяк.
Неожиданно для себя, Юля вдруг подбоченилась и громко сказала: Что у меня, мужа нет что ли? и гордо посмотрела вокруг.
Все молчком отвели глаза в сторону. Что они говорили потом, Юле было без разницы.
Вывих
Российская империя часто меняла размеры, название и политический строй, но, как ни крути, а приходится защищать свою территорию от ближайших соседей. Поэтому, вдоль южных границ СССР был создан пограничный район. Все жители данной местности имели паспорта со специальной отметкой.
Любой другой человек, не прописанный в этих зонах, мог приехать к родным лишь после того, как получал в КГБ особый одноразовый пропуск. Совершенно естественно, что иностранным шпионам не удавалось проникнуть туда ни при каких обстоятельствах.
Нужно напомнить, что в те времена, ребята в азербайджанских колхозах работали с нежного раннего возраста, а трудовые книжки они получали после того, как им исполнялось пять лет. Так что, у Любы тоже имелся такой документ. Он назывался «вкладышем к трудовой книжке» и до сих пор лежл, где-то в шкафу.
Причём, дети разных народов «пахали» не только в каникулы, но и в прочие месяцы года. Кончались занятия в классе, и давай-ка голубчик, двигай на ток, или в полевую бригаду. До заката её очень многое можно успеть.
В 1946 году, девушка окончила среднюю школу. К четырнадцати годам, Люба имела неплохой аттестат о семилетнем образовании и трудовой стаж, приближавшийся к двум пятилеткам. Кроме того, она была комсомолкой, спортсменкой и, наконец, просто красавицей.
За это время она успела поработать на ферме, на виноградниках, на табачных и на хлопковых плантациях. Благодаря организаторской жилке, она стала бригадиром полевой школьной бригады и вела отчётность перед правлением не хуже взрослых товарищей.
В то тяжёлое время отец Любы Фёдор Терентьевич Соболев работал председателем их большого колхоза. К нему иногда приезжал руководитель экспедиции «Азморнефтеразведки».
Тогда в данном районе искали чёрное золото, бурили везде, где только возможно, в том числе, и на землях сельхозпредприятия. В связи с чем, постоянно возникали вопросы, которые приходилось решать.
Этот крупный начальник познакомился с Любой и предложил ей устроиться в его контору, начальником отдела кадров. Нужно напомнить, что в те далёкие послевоенные годы в стране были огромные сложности. Грамотных людей, хорошо знавших русский и азербайджанский язык, везде не хватало, а ехать в подобную глушь из Баку, желающих найти не могли.
Несмотря на высокую должность отца, жили они удивительно бедно. Воровать в эту пору, было не только не принято, но и смертельно опасно. За хищение социалистической собственности давали огромные тюремные сроки, а то и расстрел. Меж тем, их большая семья состояла из двух взрослых людей и семи дочерей. Люба самая старшая.
В колхозе платили тогда очень мало, а в «нефтеразведке» оклады оказались значительно больше. Люба поговорила со своей милой мамой и та посоветовала: Иди дочка, только пока, никому не болтай.
В понедельник отец уезжает в Баку, в министерство, выбивать кое-какие запчасти. Он будет там всю неделю. За эти дни ты устроишься на новое место и начнёшь там работать. Ну, а потом, когда отец всё узнает, он покричит и утихнет.
Ранним утром Фёдор Терентьевич, отправился в столицу республики. Через десять минут, Люба тоже вышла из дома. Контора «нефтеразведки» тогда находилась в десяти километрах от села Новоголовки.
Так что, в восемь часов она оказалась в кабинете начальника. Её приняли на должность начальника отдела кадров. Показали рабочее место и ввели в курс работы.
Мало того, новой сотруднице дали подъёмные и спец.одежду. Кроме шинели, шапки-ушанки и ботинок военного кроя она получила американский комбинезон из синей парусиновой ткани. На нём имелось много карманов и необычных заклепок. На каждой из них было написано странное слово «jeans».
Вечером, после работы Люба прибежала домой и отдала все это богатство своей маме Евдокии Николаевне Соболевой. Деньги, по тем временам, оказались просто огромными. Да и вещи оказались не лишними. С шинели тотчас спороли все знаки различия, и получилось пальто для второй сестры Маши.
Ботинки хорошо подошли Наде третьей сестре. Шапку и комбинезон постановили продать, а, на добытую «спекуляцией» сумму, купить обновки всем остальным. Подъёмные дружно решили, пока что не трогать.