Чтобы не расплакаться у неё на глазах, я развернулась и вышла из дома, низко опустив голову.
Нелюди! Ладно я, но неужели кроху не жалко? Он ведь только родился!
Прикусив губу до боли, чтобы прийти в себя и не дать слезам волю, я решительно тряхнула головой.
Ничего! Скорее всего, эта тётка обычная склочница, которую не любит вся деревня. В другом доме мне обязательно помогут.
Но ни во второй, ни в третий меня не пустили. В четвёртом я сказала, что замужем, просто супруг мой ещё не приехал Но потребовали показать плечо, а после с силой вытолкнули за дверь.
Я упала, больно ударившись коленями. Чудом не уронила корзину, уперевшись в землю одной рукой. Подняв голову, заметила, что на крик уже собралась толпа. Кто с любопытством, а кто и с нескрываемым омерзением разглядывал меня.
Не выдержав, поднялась с земли и пошла прочь, украдкой вытирая катившиеся слёзы.
Звери Нелюди Я думала, что на Земле народ чёрствый, но оказалось, что есть ещё хуже. Выйдя из деревни, я свернула с дороги и села возле стога сена, спрятавшись от чужих глаз. Сжимая кулаки в бессильной злобе, я горько плакала, прижав к груди корзину с ребёнком.
Может, повитуха была права? Может, надо было оставить малыша?
Нет пусть малыш и не мой, но я его родила, я взяла в руки впервые, я его кормлю грудью. А мамы родной нет, погибла из-за жестокости и несправедливости этого мира.
Ну, будет тебе слёзы лить, раздалось сбоку.
Подняв глаза, я увидела невысокого мужчину с пышными усами и лысеющей головой.
Я сейчас уйду, дайте мне пару минут, попросила я, привставая.
И куда пойдёшь? Скоро стемнеет, а до ближайшей деревни часов пять пути. Волков не боишься?
Боюсь, тихо призналась я. Но и здесь мне никто не поможет.
Почему никто? удивился мужичок. Пошли со мной. Дом небольшой, переночевать места хватит. Васил меня зови.
Я только намеревалась встать, как тут же села обратно, хмуро глядя на мужчину.
Я не предоставляю услуг непристойного характера, сразу обозначила я и, насупившись, опустила голову.
Непристойности мне и не нужны, а баб не слушай. Эти курицы только и умеют, что кудахтать да сплетничать, рассмеялся мужчина. Стар я уже для непристойных дел. А вот помощь по хозяйству нужна. Давно ужина нормального не было, да и историй интересных не слышал. Идём.
Я могу заплатить, вспомнила я о монетах, лежащих в сумке.
Вот и заплатишь ужином да рассказом, а монеты себе оставь, понадобятся, отмахнулся Васил, а затем повернулся ко мне и серьёзно, строгим тоном произнёс: И про монеты не трепись. Быстро оберут.
Не буду, испуганно шепнула я, крепче прижимая сумку к себе.
Не глупая, это хорошо, себе под нос буркнул Васил. Идём уже, дел много, а времени мало.
Дом Васила находился на краю деревни, к счастью, совсем недалеко от того места, где я сидела. Да и народа вокруг не было, видимо, разошлись по своим делам.
Заходи давай, кивнул на дверь Васил, пропуская меня вперёд.
Было страшновато. Незнакомый мужчина, да ещё и крупный. В случае чего я себя защитить не смогу, а на помощь здесь никто не придёт.
Я замешкалась, уже думая о побеге, но закряхтел малыш.
Глубоко вздохнув, сделала шаг вперёд, оказываясь в довольно уютной кухне.
Большой стол, покрытый скатертью, стоял посреди комнаты, на стенах висели расписные тарелочки, а сбоку пространство занимала большая печь с лежаком наверху. Почти в углу, прямо за печкой, спряталась дверца, видимо, ведущая в спальню.
Проходи, не бойся, по-доброму усмехнулся Васил. Сейчас дров натаскаю, печь затопим. Дитё помыть не помешает. Спать на печи будешь, авось продрогла, пока по лесу шла.
А как вы узнали, что я из леса пришла? не поняла я.
Так на туфельки свои глянь, в земле да палой листве все. А дорога у нас вся песчаная, хохотнул мужчина и посмотрел на хнычущего малыша. Молоко-то есть? Аль коровьего принести?
Есть, покраснев, отозвалась я, опуская голову.
В комнату иди. Корми, а я пока растоплю да воды нагрею, махнул рукой в сторону двери Васил и вышел из дома.
Ну что же, идём, тихо шепнула я, беря малыша на руки. Зайдя в комнату, я осмотрелась. Большой сундук за дверью, ещё поменьше возле кровати, стол прямо возле окна, а у стены большая, двуспальная кровать.
Я села сначала за стол, но поняла, что долго не выдержу. Пересев на кровать, с удивлением обнаружила довольно-таки мягкий матрас. Не ожидала такой роскоши в деревне!
Распеленав мокрого малыша, я стянула платье по пояс и приложила обнажённое тело к груди. Послышались жадные причмокивания, а я улыбнулась. Всегда хотела детей, но сначала училась, потом копила деньги на собственное ателье, потом болезнь родителей, долги, кредиты Ни времени, ни желания заводить отношения не было. А время шло
Теперь ни долгов, ни кредитов, зато есть ребёнок и абсолютное непонимание, что делать дальше. То, что оставаться в этой деревне нельзя понятно даже последней дуре, коей я себя не считала. А куда идти? Амалия не была нигде дальше графства, в котором работала. Родители давно сгинули, подхватив холеру, а больше у девочки никого не было.
Вот и не защитил никто, когда графский сын под юбку полез. И на крики никто не пришёл привыкшие. Да и какой смысл? Слуги только сочувственно головой покачали, когда едва живая Амалия вышла из графских покоев.
Но как ни странно, девочка хотела этого ребёнка. Наверное, потому что больше никого не осталось, а родную душу хочется иметь любому человеку. Или сыграли юношеский максимализм и вера, что она сможет воспитать ребёнка.
Я залезла в сумку и достала мешочек с монетами. Высыпав их на кровать, я принялась считать золотые кругляши. А немало за молчание! Пятьдесят золотых при зарплате горничной в две серебрушки. Неужели родители Генри всё же чувствовали свою вину и понимали, какое чудовище их сын? Только вот он единственный ребёнок в семье, наследник
Собрав монеты в кошель, я спрятала их поглубже в сумку и посмотрела на крошку.
Как же тебя назвать, милый? тихо прошептала я, разглядывая тёмные волосики мальчика. Может, Итан? А ты знаешь, что это имя означает сильный, крепкий? Когда-то верили в силу имени, что оно дарует особую защиту своему носителю.
Малыш оторвался от груди и смотрел на меня внимательным взглядом, словно понимал, что я ему говорю.
Накушался, маленький? проворковала я, целуя кроху в макушку, пахнущую молоком. Тогда давай оденемся.
Но одеть малыша я не успела, раздался стук в дверь. Натянув платье и зашнуровав его на груди, я распахнула дверь, за которой стоял Васил.
Вода согрелась, искупай мальца, тихо сказал мужчина, кивая на Итана. Тряпки, переодеть его, дам.
Спасибо, поблагодарила мужчину, положила Итана в корзину и, забрав вещи, вышла из комнаты.
На столе уже стояла небольшая ванна, наполненная чистой водой. Я подвернула рукав и коснулась воды локтем. Вода оказалась комфортной, тёпленькой. Взяв из корзины влажную пелёночку, завернула Итана и аккуратно опустила в воду, стараясь не делать резких движений, чтобы не напугать малыша. Итан сморщил носик, но не расплакался, лишь засопел и завозился на руках.
Так как для крохи это первое купание, я только обмыла его и вытащила буквально через несколько минут. Этого времени вполне хватило Василу, чтобы достать тёпленькую пелёнку из странного материала и положить на стол.
Кутай, не простая это пелёнка, пояснил Васил. Очищается сама. Для детей маленьких самое то.
Она, наверное, ужасно дорогая, тихо сказала я, покосившись на это чудо. Я верну её завтра.
Не надо возвращать, ни к чему она мне, махнул рукой Васил, отворачиваясь. Укладывай мальца, да выполняй свою часть уговора, приготовь ужин. Снедь в сенях найдёшь, я пока дров нарублю и овощей с огорода принесу.
Мужчина ушёл, явно чем-то расстроенный. Подумав, что обязательно спрошу об этом позже, я запеленала Итана и принялась укачивать, напевая единственную колыбельную, которую знала: