Громкие шаги раздались за спиной. Закрылась дверь. Я обернулась. В кабинет вошел Александр Павлович, директор нашего предприятия. Высокий, крупный мужчина со светлыми волосами, в которых уже была седина. Я не знала сколько ему было лет, но выглядел он довольно взросло. Мы с ним пересекались в коридоре, здоровались, но никогда я не была у него в кабинете и никогда с ним не разговаривала.
Неприятно. Согласна? спросил он. Зазвонил рабочий телефон. Александр Павлович сбросил вызов и выключил телефон. Все равно света нет.
Тогда надо было попросить перезвонить.
Кому надо, те перезвонят. К тому же рабочий день почти подошел к концу.
Как скажете, сказала я. Опять ударил гром. Молния осветила кабинет. От яркого света захотелось зажмуриться.
Озвучка, как под заказ. И грянул гром, и засверкали молнии, когда вскрылась правда, сказал он, садясь на край стола. Что будешь делать?
О чем вы? тихо спросила я.
О твоем муже, который спит с моей женой, ответил Александр Павлович. Что будешь делать?
Это вы мне подкинули фотографии?
Да. Мне показалось, что правду должна знать не только я, но и ты.
Спасибо. Для меня все это оказалось неожиданным. Я не ожидала такого от Пети.
Раньше не гулял? спросил Александр Павлович.
Нет. Мы всегда были вместе, сказала я. В последнее время только у него на работе проблемы начались.
Он стал задерживаться по вечерам. Приходил поздно. И вдруг работа началась по выходным, сказала Александр Павлович.
Он меня сегодня поцеловал. Сказал, что скоро все закончится.
Она ждет ребенка. И ребенка ждет от него. Все только начинается, сказал Александр Павлович. Не смотри так. Мы два месяца не спим. У нее то голова, то задница болит.
Поэтому вы стали следить за женой?
Да. Мне стало интересно, какой ветер занес ребенка. Есть же поговорка, что ветром надуло.
А она как объясняла?
Говорит, что сперматозоиды могут жить две недели. Я разве на дурака похож? А меня дураком посчитали, хмыкнул он. Что будешь делать?
Пока не знаю.
Хочешь простить?
У нас
Ипотека, кредиты и дети? спросил Александр Павлович, потому что я замолчала.
Сын. Кредитов нет.
Свободные люди. А вот у меня ипотека есть. И трое детей. Забавно, что я не могу с ней развестись, пока у нее не родиться ребенок. И она может отказаться от развода. Это мне потом через суд доказывать, что я рогоносец. ответил Александр Павлович. Он явно был рассержен. Зло смотрел на батарею под окном. Когда же он посмотрел на меня, то взгляд его стал мягче. Понятно, что ты тут не виновата. Просто меня злит вся эта ситуация.
А что будете делать вы?
Вместе я с ней жить не буду, ответил Александр Павлович. Пусть проблемы будут с разводом, но я ей это не прощу. А ты своего простишь?
Не знаю.
Конверт с фотографиями выпал из рук. Цветные фотокарточки разлетелись по полу, показывая бесстыдство. Я смотрела на них и не верила глазам. Почему все это происходило со мной? Зачем он так поступил?
У нас была хорошая семья. Мне казалось, что мы были счастливы, сказала я.
Я думал так же, ответил Александр Павлович. Чего смешного?
У меня почти нет распечатанных фотографий. Я их больше держу в цифре. А тут десять пошлых распечатанных фотографий. Так забавно, что хочется плакать, ответила я, собирая фотографии. Протянула конверт Александру Павловичу.
Не нужно. У меня свои есть. Так что можешь кинуть их в лицо благоверному, ответил он. Свет нам давать не хотят. Выдерни тут все, чтобы не замкнуло. Завтра разберемся.
Хорошо, ответила я.
Гроза прошла, но ее место занял противный мелкий дождь. Он как раз подходил к моему настроению. Я вышла на улицу. Пошла в сторону остановки. Рядом остановилась машина.
Садись, подвезу, сказал Александр Павлович.
Спасибо, сама доеду.
Ты сейчас не в том состоянии. Не заметишь еще как под машину попадешь. Так что садись, подруга по несчастью.
На автомате я села к нему в машину. Он кивнул. Повез в сторону моего дома. Явно для этого и брал мое дело.
На работе пойдут разговоры.
Плевать на них. Знаешь, что самое обидное? спросил он. Я не ответила. Я за все время брака не изменял.
Я тоже ни на кого не смотрела. Как только с Петей сошлась, так и все. Еще утром подумала, что мне с ним повезло. А оказывается, что он меня обманывал, ответила я. Неприятно.
Сегодня будешь с ним разговаривать или проглотишь?
Мне нужно подумать, ответила я. Остановите здесь. Все равно собиралась сегодня купить грудку и сделать шницели.
Запиши мой номер телефона.
Зачем?
На всякий случай. Мы теперь, считай, не чужие люди, хмыкнул он.
Обменявшись телефонами, я вышла из машины и пошла к магазину. На автомате делала покупки, а сама вспоминала, как утром прощалась с Петей. Он еще говорил про товарища, которого жена ревнует. А я ему ответила, что он же работает, поэтому я на него не в обиде за то, что он приходит домой лишь ночевать. Я ему ведь верила, а он меня предал. И как простить предательство? К тому же его любовница еще и беременна? Как теперь быть? Как сегодня с ним ложиться спать в одну кровать, если мне хочется ему расцарапать наглую рожу? Все закончилось? Но и перечеркнуть жизнь одним махом я не могла. Это было неправильно.
Когда я пришла домой, то Макар встретил меня горячим чаем. На плите уже варилась картошка.
Сегодня ты рано, сказал он.
У нас на работе свет вырубили. Вот нас и отпустили.
Гроза была страшная. Аж дом трясло! Хорошо, что я сегодня уехал раньше от бабушки.
И как там поживают клетки для кроликов?
Сегодня должны были закончить, но у нас кончились гвозди, ответил Макар. Мам, я сегодня дома останусь. Бабушка собралась в поликлинику, поэтому мне у нее делать нечего.
Чем тогда ты займешься?
Просто во дворе погуляю.
Хорошо, разрешила я. Только осторожно. Ни с кем не разговаривай. Никуда не уходи.
Я все знаю, хмыкнул Макар, как будто я говорила глупости.
Пока я готовила куриную грудку, Макар нарезал салат. Мы с ним поужинали. Обсудили субботний поход в кино на сказочный фильм, куда он хотел пойти. Вечер проходил вполне обыденно. Как будто ничего не произошло. Но я знала, что в сумочке лежит конверт с пошлыми фотографиями. Что все это было не сон, а новая реальность, с которой предстояло жить.
Макар ушел читать. Я же занялась домашними делами. Перемыла всю кухню, стараясь избавиться от нервного напряжения, но ничего не помогало. Я была как на иголках, чувствуя, что когда Петя вернется домой, то я ему в лицо вцеплюсь и никакого разговора не получится.
Остаток вечера я смотрела по телефону ролики, пытаясь отвлечься. Мысли же крутились вокруг меня и Пети. Что ему было нужно? Я выглядела хорошо. За собой следила. Работала. Содержала дом в чистоте. До сих пор оставалась страстной в кровати. Я до сих пор хотела с ним спать. Мне нравились ласки и поцелуи. Нравилось ощущать себя любимой и любить человека, с которым я прожила столько лет. Который поддерживал меня, когда я потеряла отца, а потом мать. Тем, кто шептал в темноте комнаты, что он всегда будет рядом. Мы с ним мечтали о том, как Макар вырастет. Как мы останемся с ним вдвоем. Будем вместе с ним ждать, когда он будет приезжать в гости. Потом заведем маленькую собаку, с которой будем гулять в парке.
Но все это оказалось обманом. Он мне все это говорил, но при этом за моей спиной встречался с другой женщиной. С черноволосой женщиной, нос у которой больше напоминал клюв. Это было единственное, что у нее было непривлекательным.
Я вновь и вновь возвращалась к фотографиям. Она была красивой, кроме носа. Но и нос скорее придавал изюминку ее внешности, а не отталкивал. Колдовской взгляд. Манящая улыбка, при этом я не видела в ней наигранности. Глаза. Петя смотрел на нее, а она смотрела в ответ. В них было столько счастья, что мне хотелось плакать от бессилия и зависти к их счастью. Да, я им завидовала, потому что увидела в фотографиях то, чего не заметила раньше: они друг друга любили.