Чудеса на дереве - Сборник "Викиликс"

Чудеса на дереве. Сборник, посвящённый творчеству Корнея Чуковского

Составитель Ольга Павлова

Проект «На все времена»

© Издательство «Четыре», 2023

Нарине Авагян

Одна из лучших поэтесс современной Армении.

Член Интернационального Союза писателей, Союза писателей Армении, Союза армянских писателей Америки, литературно-культурного клуба «Тир», интернационального литературного клуба «Творчество и потенциал».

Лауреат ежегодного Международного литературного конкурса «Возлюбленные музы» (Болгария). Победитель Международного литературного конкурса «Иверия» в номинации «Спетаке поэзия» (Грузия), одна из победителей международного литературного конкурса «Хранители традиций» (Россия).

Победитель международного литературного конкурса «Волшебник Слова» среди авторов детского сборника «Волшебный город». Творческий редактор литературно-политического журнала «Ширак».

Член редакторского комитета пятитомной антологии «Любовная лирика Армении».

В 2020 году была удостоена титула «Армянка года» за вклад в педагогическую деятельность и развитие культуры, в 2021-м титула «Национальное достоинство», в 2022-м титула «Золотой Венок 2022», а также титула «Армянка года» за представление армянской литературы за рубежом.

Облачко

Лала и Одуванчик

Маленький художник

Пер. Ара Геворкяна

Ольга Вологодская

Родилась 13 августа 1970 года в Вологодской области. Выросла в с. Павино Костромской области. С 1988 года живёт в Крыму. Окончила Симферопольский государственный университет по специальности «история».

Всегда много читала, но никогда не думала, что начнёт писать сама. Правда, однажды дала слово сыну, что издаст книгу с детскими сказками, которые сочиняла по ночам. Так началась история Елены как писателя. В 45 лет.

С 2020 года член Интернационального Союза писателей и Союза писателей Республики Крым. В 2021 году окончила курсы им. Чехова при Интернациональном Союзе писателей. Прошла двухнедельный курс онлайн-обучения у Анны Никольской. Считает важным для себя овладение литературным мастерством и дальше.

Печаталась в сборниках «Современник», «Российский колокол», «Ковчег-Крым», в крымско-татарской газете «Къырым».

Улыбка хмурочёсов

Моей маме Алисе предложили постоянную работу, и мы переехали жить в огромный дом, который все называют странным словом «замок». Замок встретил нас хмурым взглядом из множества узких окон под покосившейся коричневой крышей. Над входом висела табличка с золотыми буквами. Я спросил у мамы, что там написано. Оказалось, это древний родовой девиз жильцов замка. Звучал он так: «Чистые лестницы прежде всего». Я сделал вид, что всё понял, иначе бы мои сёстры дразнились целую неделю.

Кстати, самое время познакомиться: меня зовут Томас, моих двух болтливых сестёр Луиза и Шарлотта.

Нас поселили в маленькой каморке, но кормили весьма сытно и вкусно, и я скоро привык к новой жизни. А вот к хмурочёсам я привыкал долго. Я не из робких, но при виде белых безголовых туловищ душа моя юркнула в тёмный чуланчик и долго там тряслась, стуча коготками по мраморному полу.

Но хмурочёсы оказались безобидными, и я на третий день после прибытия в замок привык к тому, что они с утра до утра важно шагают вверх-вниз по бесконечным лестницам. Печально, что считать я умел лишь до тринадцати и постоянно сбивался, пытаясь выяснить количество хмурочёсов и ступенек. А мои пометки на красном мраморе, когда он покрывался пылью, хмурочёсы моментально стирали. Оказалось, эти безголовые привидения питаются пылью.

Через несколько дней после прибытия в замок я познакомился с её хозяевами слепым графом, которому в конце лета должно исполниться девяносто девять лет, и его глухой женой, очень милой седой старушкой-графиней. Свой возраст она прятала в маленьких потайных ящичках стола, сделанного из орехового дерева. Когда старушке-графине нужно было что-то отыскать в ящичках, те сопротивлялись и напевали скрипучие мелодии.

До обеда старушка-графиня отдавала приказы слугам-хмурочёсам, но, мне кажется, они и сами знали, что нужно делать, а после обеда отправлялась в свой кабинет и занималась скучными подсчётами. Граф жил намного веселее. Он сидел в удобном кресле-качалке и курил трубку, которую толстый хмурочёс набивал виргинским табаком. Если светило солнце, граф нежился в парке под раскидистым платаном, когда шёл дождь старичок слушал странные истории из красного ящика в библиотеке. Я пристраивался рядышком на маленьком табурете с мягкой подушечкой и засыпал.

В конце лета хмурочёсы приладили к своим туловищам скоростные невидимые моторчики. Голова у меня едва не отвалилась, пока я наблюдал за их работой, сидя в главной зале на красных плитах, отполированных так, что в них отражались кисточки на кончиках моих ушей. Через час начали прибывать гости. Никогда ещё не видел столько людей в одном месте. Ну и пускай. Главное, что еды много. Вечером заиграл оркестр, вызванный по случаю дня рождения графа из столицы. Пары закружились по зеркальному полу, но я открыл рот и смотрел лишь на хмурочёсов. Они выстроились вдоль стены, на которой висели старинные портреты, идеально приставив безголовые туловища к нарисованным головам в париках, и улыбались. Я довольно мурлыкнул (улыбчивые хмурочёсы мне нравились намного больше) и отправился помогать маме ловить в подвале мышей.

Полцарства за велик

Без велика нет жизни. Это Зоя поняла, когда на уборку картофеля из всего пятого класса одна она заявилась пешком. Олька Смирнова небрежно кинула «Орлёнка» в общую кучу и уставилась на новенькую:

 Ты чего не на колёсах?

 Я, я,  Зоя зачарованно смотрела на великолепную свалку и наконец выдавила:

 Не умею я.

От этих слов шея Ольки вытянулась куда-то в сторону гудевших тракторов:

 Исправим, не волнуйся.

Исправлять взялись всем классом, и через неделю Зоя восторженно влетела в старенький деревянный дом, который колхоз щедро выделил новым жильцам.

 Мама, мама, я на велике научилась, правда здорово?! Купишь, а?

Мать Зои вздохнула и продолжила чистить картофель.

Восторг внутри Зои съёжился и тихо поплёлся с хозяйкой в комнату, где оба уткнулись в подушку. Следом вошла мама, села на край кровати и подёргала Зою за светлые косички.

 Дочь, а дочь, ты же знаешь, велик стоит больше, чем моя зарплата.

Зоя шмыгнула носом и отправилась в детский сад за Димкой. По вечерам она читала пятилетнему братишке сказки про царей-царевичей, королей-королевичей и мечтала: «Будь у меня полцарства, отдала бы его за один велосипед».

На помощь пришла сообразительная Олька: «Ты отцу письмо напиши, попроси на велик». Письмо на следующий день полетело на БАМ, куда отец четыре года назад уехал зашибать большую деньгу для семьи, но вместо большой деньги через год прислал письмо, прочитав которое, мама долго плакала, а нынешним летом они и вовсе переехали жить из города в это захолустье. Всю осень Зоя с нетерпением открывала проржавевший местами почтовый ящик, но кроме газеты «Правда», ничего не находила. Вскоре и вовсе перестала подходить к ящику: «Напрасно она письмо отправила, видно, не так уж много денег зашибают на том БАМе».

Зимой велики сменили санки, отчего бледные Зоины щёки порозовели, а двухколёсная мечта завалилась в тёмное промёрзшее подполье. Даже с приходом весны Зоя не вспоминала о том, что велик стоит полцарства. В марте таявший снег так и норовил утянуть резиновые сапоги школьников в грязь и глину бездорожья. Но в мае полцарства опять напомнили знать о себе. Все, даже симпатичный Мишка, у которого ни мамы, ни папы, а одна лишь бабушка, и тот гонял на велике старом, скрипучем, но всё-таки велике. Временами Олька давала подруге чуть-чуть порулить, как она выражалась, но от этого «чуть-чуть» ветер сдувал с щёк слёзы, пока Зоя мчалась по ухабистой дороге.