Вы мне на ногу наступили, недовольный голос пробился сквозь звук тяжелых колес, сдерживающих парад вагонов.
Еще раз прошу прощения, улыбаться или нет, я так и не решил.
Выходя из вагона, ощутил на себе толчки и спотыкания суетливых пассажиров, торопившихся на эскалатор.
Ну вот, оторвали пуговицу от рукава, громко сказал я, рассматривая черный огрызок, выглядывающий из-под шерстяной ткани пальто. Где ж теперь найти такую
Дайте пройти, чего встали?! услышал я за спиной.
Вы меня преследуете? покосившись на незнакомку из вагона, почувствовал прилив негатива.
Больно надо, обходя вокруг, огрызнулась женщина и поправила подсохшую слипшуюся челку. Вы как будто впервые в метро.
А что, заметно? я был удивлен наблюдательностью.
Еще как, дама торопилась к «живой» лестнице.
Никогда бы не подумал, не отставал я, огибая препятствие из людей. А можно с вами познакомиться?
Извините, но я спешу, сказала как отрезала, поставив стройную ножку на нижнюю ступень подъемника.
«Ну и ладно», подумал я, заняв следующие две ступени позади несговорчивой особы.
Как же муторно стоять вот так облокотившись о резиновую ленту и ждать верхушку айсберга. Терпеть не могу метро, как выяснилось буквально пять минут назад, когда я ощутил сырость под одеждой. И какого лешего меня поперло в Сокольники? Мог бы и у себя в филиал устроиться. Зарплата та же, дорога поближе. Ах, да! Карьерного роста захотелось. Ну а кому не хочется? Правда, за два года ничего не изменилось. Меня упорно не замечают и не дают зеленый свет. Надо что-то менять и незамедлительно. Благо Санек всегда под рукой, не считая сегодняшнего дня. Всегда поможет, подскажет, выслушает и даст дельный совет. Если бы не он, и сюда б не взяли. Протекция какое заковыристое слово, завуалированное под всем известное «блат». Нечего стыдиться, все так живут, не только я.
Пока я раскладывал мысли по полочкам, стальная извилистая дорога домчала до выхода из подземелья. Взмыленный и уставший, наконец, я выполз из пасти цивилизации под названием метрополитен и побрел в сторону автобусной остановки.
Да что ты будешь делать! ругнулся, прибавляя ходу. Подождите!
Не посчастливилось. Видимо, никто из «путешественников» не захотел оповестить водителя об отстающем пассажире.
Следующий будет минут через пятнадцать, подбодрил парнишка, изображая степ под навесом. Ух, и морозно сегодня.
Взглянув на часы, я понял, что следующие пятнадцать минут ничего не решат, даже если бы приехал пораньше Выговору быть. Как не хочется слушать очередное: «Незаменимых нет», «Москва большая, инженеры на каждом углу чуть ли не с табличками стоят». Сейчас развернусь и поеду обратно, а там будь что будет.
Будешь хныкать отдам тебя вон тому дяде, мимо остановки проходила женщина в раздутом пуховике, волоча за собой санки, в которых сидел мальчишка года от роду. Ты будущий мужчина, а ведешь себя как маменькин сынок.
«Будущий мужчина», пробормотал я, провожая взглядом заспанного пацаненка.
Какое будущее тебя ждет, мужчина? Кем ты станешь, когда вырастешь? Инженером, собаководом или начальником, таким, как у меня? Молодой, амбициозный, без царя в голове. И как таких берут начальствовать? Ах, да, протекция! Как я мог забыть это слово, под которым замаскировано нечто большее. «Ничто человеческое мне не чуждо», кто это сказал? Вспомнить бы. Да какая разница. По фразе уже понятно: сказал тот, кто не имел души.
Пока стоял на одном месте, продрог как цуцик. А ботиночки-то на меху искусственном, как стекловата, благо ступни не чешутся. У Сашки в машине тепло и уютно. Пока он толкается в пробках, я дремлю и наслаждаюсь легкой музыкой, похрипывающей из старых пионерских колонок. Благодать, да и только.
А вот и автобус, наконец-то! Взбираясь по скользким ступеням, я вспомнил теплый, обдувающий ветерок приближавшегося поезда метро. Ох, сейчас бы туда. Присесть на свободное местечко и вздремнуть полчасика. Галдеж пассажиров убаюкивает, окуная в прострацию и забытье. Сидишь себе в обнимку с Морфеем, покачиваясь в такт вагона и наслаждаясь успокоением. Красота! Хм, кто бы мог подумать: буквально двадцать минут назад я чуть ли не проклинал царствие подземельное, а сейчас восхитился его умением вводить в гипноз, не применяя особых усилий. Чудеса!
Устроившись поудобнее у окна, я уставился сквозь стекло на магазинные вывески, мерцающие светло-желтыми буквами.
Круглосуточный, вдохнув через нос, опять вспомнил былые времена.
Интересно было бы узнать, а где сейчас та девчонка? Как ее звали Инна, по-моему. Или нет. Анна. Точно, Анна! Помню, как мы прогуливались по вечерней Москве, наслаждаясь мороженым и дружескими беседами на абсолютно глупые темы. Как-то она меня спросила, что я думаю о современной музыке. Недолго думая, выпалил: «Я до сих пор слушаю Сектор газа». Аня смутилась и добавила: «Я тоже». Не знаю почему, но она постыдилась своего музыкального вкуса, а я в тот момент им гордился. Как можно слушать дерьмовую попсу, от которой уши сохнут? Ну как? А еще я подумал это судьба. М-да, судьба, которую я сам и профукал. Сбежал, как последний трус. Ох, как хочется вернуться в прошлое и изменить его досконально.
Автобус остановился, и я вышел. Вжимая голову в мохнатый воротник, побрел на работу. Все-таки буду проситься в офис рядом с домом. Дальние поездки не для меня. Стар я для этого Заходя в пятиэтажное здание, показал пропуск грузному охраннику, сухо поздоровался и поднялся на второй этаж. Вот она, моя обитель с серыми обшарпанными стенами, плакатами, потертой казенной мебелью и опухшими коллегами.
Всем привет, нехотя поприветствовал я сотрудников, сел за свой рабочий стол и выдохнул.
Хм, ничего не хочется делать. Абсолютно. Хоть криком кричи. Сижу и думаю: сейчас пойти к директору Михалычу или после обеда? Нет, после обеда обычно он уезжает куда-то, значит, нельзя терять времени. Встал, окинул прищуренным взглядом присутствующих, взглянул на часы, еще раз выдохнул и отправился менять свою судьбу. Спустился на первый этаж. Завернул за угол и уперся в дверь с табличкой «Приемная». Ну, здравствуй, вершитель судеб. Что ты мне ответишь на вопрос «А можно ли». Черт, чувствую себя нашкодившим мальчишкой, которого привели на ковер к директору школы.
Заходи, говорю себе, но ноги не слушаются. Иди. Решил менять что-то в своей никчемной жизни иди и делай, трус.
Уф, Михалыч у нас своеобразный мужчина, за словом в карман не полезет. Грубоват, конечно, но Что-то ни одно приличное качество не приходит в голову. Ладно, соберись, тряпка. Открыл дверь и вошел.
Доброе утро. У себя? не глядя на секретаршу, кивнул на директорскую дверь.
Добрее не бывает, услышал знакомый тоненький голосок.
Повернув голову, чуть не проглотил язык. В кресле секретарши сидела она девушка с короткой рыжей челкой и нежными пальчиками пианистки.
А-а, что-то невнятное вырвалось из моего рта.
Сергей Михайлович на совещании, строгий голос незнакомки зазвучал еще строже. Тавтология, но других слов не смог подобрать.
Понял, кивнул зачем-то, хотя можно было молча уйти, но я остался. Так можно с вами познакомиться или как?
Я не то чтобы жаждал знакомств или свиданий, просто рыжеволосая «пианистка» каким-то чудесным образом смогла зацепить мое внимание еще там, в метро.
Или как, не отрываясь от монитора, стучала по клавишам.
Хм, неприступная какая. Я постоял еще немного, покрутил головой, будто изучаю информацию на стендах, откашлялся. Хорошо, зайду позже.
Завтра.
Что? выходя, услышал, но не разобрал.
Завтра приходите.
Опять кивнул головой и закрыл дверь. Нахохлившись, побрел по коридору. Совпадение? Не думаю. В одно время оказались в вагоне, в одном и том же офисе А может, это знак? Но какой? Для дамы сердца слишком молода, для собеседницы резка. Уф, надо переключиться на рабочий лад и заняться делом, а не пустыми рассуждениями. Пришел в кабинет, плюхнулся на стул, включил системник и замер. Почему за последние лет десять я обратил внимание только на нее? Нет, вернее, не так. Почему она впилась в мой мозг и не хочет отцепляться? Никоим образом не претендую, не мечтаю, не хочу, в конце концов.