Жители Сернанза и Миклен тоже так считали, и где они теперь?
Я же говорю твой Кольхерт любит сгущать краски! Я в эти панические слухи и досужие россказни не верю!
Зато я верю, и перепроверять их на собственной шкуре, рискуя еще и жизнью Валика, у меня нет ни малейшего желания.
Твое право, вот только
В этот момент с головы обоза донеслись резкие удары хлыста, конское ржание и крики, означавшие, что вся процессия отправляется в путь. Их возница невысокий коренастый мужичок также запрыгнул на козлы, вытаскивая из-под сиденья свой сложенный кнут.
Ну все, поехали! объявил он и, обернувшись к своим пассажирам, прикрикнул. Кончайте там любезничать и лучше отойдите в сторонку, а то, неровен час, под колеса угодите!
Береги себя, доченька! крикнула старушка на прощание. Надеюсь, скоро снова увидимся!
Просвистевший в воздухе кнут громко щелкнул, и телега вздрогнула, отправляясь в путь. Отправляясь из одной неизвестности в другую.
В другое время и в иной обстановке, неспешная поездка по лесной дороге вполне могла оказаться в удовольствие. Окружающая зелень деревьев и щебет птиц действовали умиротворяюще, побуждая закрыть глаза и подставить лицо теплым солнечным лучам. Однако нынешнее путешествие сквозь тьму и холод, когда на каждой кочке с дырявого полога на головы пассажиров сыпались ледяные капли, так и норовящие угодить за шиворот, никакой радости не доставляло. В подобную скверную погоду, да еще и на ночь глядя, отправить людей в путь могла только крайняя необходимость или всепоглощающий страх.
Происходящие в мире события очень многих сдернули с обжитых мест, заставив пуститься в странствия. Люди бежали от перемен, пытаясь найти безопасный уголок, где все еще сохранились остатки старого доброго мира, но уголков таких с каждым годом оставалось все меньше и меньше.
Те же, кто оставался, либо соглашались принять новые правила игры вместе со всеми сопутствующими издержками, либо пытались противостоять новой власти, отстаивая свое право жить по прежним законам. И раз за разом судьба тех, кто осмелился встать на пути военной машины Империи, оказывалась крайне печальной. Прекрасно вооруженное, обученное и мотивированное войско Божественных Братьев сметало любую преграду на своем пути. И у тех, кто хотел выжить, оставалось всего два выхода бежать или смириться.
Обрывки информации, долетавшие из других городов, рисовали довольно безрадостную картину, а потому наиболее разумным представлялось переждать период неопределенности и беспорядка где-нибудь в сторонке, чтобы потом, когда все утрясется и образуется, вернуться домой и уже более менее спокойно и осмысленно встроиться в новую жизнь, какой бы они ни оказалась.
Окрестные дороги заполонили вереницы телег с беженцами, что ожидаемо вызвало всплеск активности орудующих в лесах охотников до легкой наживы, всегда готовых урвать свой кусок в мутной воде всеобщего смятения и хаоса. Бегущие от войны люди старались в первую очередь спасти и вывезти самое ценное, что превращало плетущиеся по разбитым колеям груженые повозки в крайне соблазнительную добычу. Если и раньше, в более благополучные времена, люди избегали путешествий в одиночку, то сейчас приходилось сбиваться в целые обозы, чтобы таким образом хоть как-то себя обезопасить. А с учетом того, что многие, кто мог держать в руках оружие, остались в Цигбеле, надеясь отстоять его от войск Империи, защищаться от возможного нападения пришлось бы по большей части немощным старикам, женщинам и детям.
По этой причине многие до самого последнего момента откладывали свой отъезд, не в силах решить, какое из зол представляется им меньшим и ожидая, что ситуация как-нибудь утрясется, но появление в степи походного лагеря имперской армии положило конец сомнениям.
Подводы с беженцами тянулись по лесным дорогам уже несколько дней, и на их пути то и дело встречались брошенные в придорожной канаве повозки. Оставалось только радоваться, что темень и туман мешают разглядеть остальные детали развернувшейся тут некогда драмы. Лошадей-то налетчики, скорей всего, забирали с собой, а о незавидной судьбе пассажиров даже задумываться не хотелось.
Несмотря на нервозную атмосферу и промозглый холод, в какой-то момент девушка задремала, убаюканная покачиваниями телеги и ритмичным скрипом ее несмазанных колес
Из пучин беспокойного сна ее выдернули чьи-то громкие крики. Послышался треск ломающегося дерева и шум валящегося на землю ствола. Их телега дернулась и резко остановилась.
Это засада! воскликнул возница. Бросайте свои шмотки и бегите, вы никому не нужны, вас не тро
Раздался короткий свист, завершившийся глухим ударом, и мужичок резко умолк, после чего медленно завалился навзничь, демонстрируя торчащую из груди стрелу. Какая-то из женщин пронзительно завизжала.
Все на выход! Быстро! скомандовал грубый мужской голос. За откинутым пологом тускло блеснуло лезвие короткого меча, Быстро, я сказал!
Охая и причитая, пассажиры начали перебираться через борт, прыгая в раскисшую дорожную грязь.
Если не хотите лишиться ушей и пальцев, то серьги, перстни и прочие побрякушки снимайте сами! скомандовал рослый черноволосый детина, чья спутанная шевелюра уже сплелась с такой же кустистой черной бородой в единое целое. И пошевеливайтесь!
Еще два разбойника запрыгнули внутрь и принялись потрошить вещевые мешки и прочий багаж в поисках чего-нибудь ценного.
Оставьте людей в покое! воскликнул вдруг молодой парень, сопровождавший свою пожилую мать. Разве вы не видите, что это всего лишь
Короткий взмах меча оборвал его пламенную речь на полуслове.
Терпеть не могу глупых морализаторов! фыркнул бандит, оттолкнув от себя падающее тело.
Кольми!!! сипло взвизгнула сгорбленная старушка, метнувшись к своему сыну, и меч совершил еще один смертоносный взмах.
И старых истеричек тоже, разбойник повернулся к остальным пассажирам, онемевшим от ужаса. Что уставились? Или я недостаточно ясно выразился? Сдаем добро, быстро и без лишних разговоров!
Убитая мать Кольми, падая, рухнула прямо на Хелему, сбив девушку с ног. Бледное морщинистое лицо старушки оказалось совсем рядом, вперив невидящий взгляд в черное небо, а из ее рта некоторое время еще доносился звук «хр-р-р», словно покойная решила просто вздремнуть и негромко захрапела.
Отвернувшись от распластавшихся в грязи женщин, бандит, выступавший тут, по-видимому, за главного, раздал указания своим подельникам и начал обходить согнанных в кучу пленников, забирая у них украшения и драгоценности. Хелему до глубины души потрясло то равнодушие, с которым он убивал людей. У них дома даже к забою свиньи относились с куда большим почтением, что ли. Здесь же человеческая жизнь не стоила вообще ничего! Ни ее собственная, ни маленького Валика, который от толчка при падении проснулся и уже начал недовольно всхлипывать.
Девушку охватил ужас. Ведь если малыш расплачется в голос, то их захватчики вполне могут, не моргнув глазом, зарезать и его. Чтобы работать не мешал. Хелема, сев прямо в лужу, принялась укачивать ребенка, торопливо шепча ему что-то успокаивающее.
Однако Валик вовсе не спешил умолкать и с каждой секундой хныкал все громче. Тем временем главарь уже заканчивал сбор своей дани и очень скоро он неминуемо вспомнит и о них с малышом. Оказавшись на самом краю бездны отчаяния, девушка, не зная, что и делать, взмолилась всем известным ей богам, прося у них помощи и защиты. Самоотреченно, страстно и истово