Ты цела? вновь спросил он и неожиданно дотронулся до моего поцарапанного лба своими прохладными пальцами. Дай посмотрю.
Я непроизвольно дёрнулась и опять чуть не упала, но он слегка придержал меня за локоть. Эта своеобразная забота впечатления на меня не произвела. Образ маньяка с лопатой из моей ушибленной головы никуда не исчез.
Всё нормально. Простите за вторжение. Я пыталась взять себя в руки и быстренько смыться куда подальше.
Кстати, это довольно любопытное вторжение. Он всё ещё стоял очень близко и был выше меня, поэтому ему не составило труда заглянуть мне в глаза. Журналистка, да? как-то обречённо спросил он, нахмурившись.
О, нет! активно запротестовала я. Нет, нет! Ни в коем случае! И не фанатка!
Да? Это ещё любопытней. Он криво улыбнулся и издал что-то наподобие смешка, что же тогда тебя заставило прилечь в хм мою могилу? Он наконец отступил и сложил руки на груди.
Упала. Я начала судорожно отряхиваться, но это было бесполезно, белая блузка была вся испачкана землёй. Точнее, меня толкнули. Этот в общем, простите меня великодушно, я больше так не буду.
Я даже догадываюсь о том, кто тебя толкнул. Он дружелюбно улыбнулся, и тут мне пришло в голову, что у него очень красивое лицо. Именно поэтому я начала озвучивать всё, что приходило мне в голову. Заговорила я очень быстро и сбивчиво.
Всё так по-дурацки получилось. Этот репортёр или кто он там, предложил мне денег за то, что я проберусь к вам и посмотрю, чем Вы заняты Я мне так неудобно. Я же совсем не знаю в чём суть, так что. О, боже, я чувствую себя как придурок. Мне так стыдно, я закрыла лицо руками.
Он хотя бы заплатил тебе? Усмешка художника, по-моему, прожгла меня насквозь. Он явно насмехался.
Да. Но это не утешает меня, я сокрушённо покачала головой, а он посмотрел на меня с прищуром, но это не помешало мне самозабвенно продолжать. Вам следует заделать дырку в заборе. Или не следует. Это, конечно, вам решать.
Если ты не журналистка, то где успела подружиться с художник явно пытался подыскать слово, этим репортёром?
Мы не друзья! Я только сегодня с ним встретилась, он следит за вами с холма, на котором стоит часовня, я не раздумывая сдала Дэна: нечего было меня кидать. О вас я узнала от него. У него бинокль и всё такое. Его зовут Денис, и у него куча теорий относительно вас. Особенно много тех, в которых вы выступаете в роли убийцы, ляпнула я и тут же прикрыла свой рот. Было очевидно, что меня понесло, а художника, по-моему, вся моя канитель из слов только забавляла.
Значит я убийца? Он поправил свои волосы и чуть склонил голову. Ситуация обострялась тем, что я нежданно-негаданно поняла, что нервничаю. Нервы эти были связаны не с тем, что он потенциально опасен, хотя так и было, а с тем, что я находила его привлекательным. Со мной бывает так, что с первого взгляда на какого-то человека я испытываю к нему нездоровый интерес.
Наверное, может быть, или нет, затараторила я, понимая, что каждое последующее слово звучит глупее предыдущего.
Понимаю. Нет ничего прекрасней, чем зайти в гости к убийце. Это явно была насмешка над самим собой или надо мной. А может, и шутка. В порядке компромисса я решила улыбнуться.
Нет. То есть да. Я провела рукой по лицу, пытаясь стереть свою тупость. Я не имею в виду ничего такого. Прошу прощения за беспокойство. Мне пора.
Я развернулась, собираясь пойти в сторону забора, но художник остановил меня.
Думаю, лучше выйти через калитку.
Несомненно, засмущавшись я последовала за ним, опустив голову, чтоб не смотреть на него лишний раз.
Всё время, пока мы шли, я пыталась успокоиться, но у меня ничего не выходило. Меня по-прежнему трясло.
Он открыл калитку, чтоб я смогла пройти, неожиданно сказав на прощание:
Тебе следует осторожней выбирать знакомых. Его тон совсем не был нравоучительным, как можно было ожидать. Наоборот, в голосе слышалось некое предостережение.
Да, вы правы. Спасибо большое. Ещё раз извините.
Я ушла не оглянувшись. Найдя свой велосипед, даже не пытаясь перевести дух, я помчалась к дому Инги Андреевны.
Пока я ехала, в голове прокручивалось всё то, что произошло. Легче от этого не становилось. Я чувствовала, как мои щёки захлестывает жар, а душа периодически уходит в пятки. У меня не было никаких комментариев, лишь жалкие попытки обосновать собственную тупость. Единственная ясная мысль была о том, как сильно я собираюсь расцарапать Дэну глаза. То, как он меня толкнул и бросил на произвол судьбы, бесило меня невероятно, к этому плюсовалась жалость к себе. Я не могла поверить, что он, с виду такой милый, мог так поступить. Хотя чего я могла ожидать от человека, которого совсем не знаю!? Тоже надо головой думать: подозрительный незнакомец предлагает тебе сомнительную авантюру, а я только и рада. Дура какая.
Подкатив к знакомому дому, я с ожесточением откинула велосипед и нарочито медленным шагом направилась к дому, обрывая по пути листики со всех кустиков и деревьев.
Инга Птич ждала меня с приготовленной к ужину картошкой с мясом. Она сразу же посадила меня за стол, причитая о том, что я гуляю голодной. Кроме неё дома никого не было. Это хорошо, а то я с ужасом представляла, что придётся после всего этого общаться с кем-то ещё.
Естественно, женщина заметила, что моя одежда в земле, а на лбу царапина. Пришлось сказать ей почти правду.
С велика упала. В канаву.
Она посетовала на мою неосторожность и попыталась промыть мне царапину коровьей мочой, говоря, что это великолепнейшее средство. Я сопротивлялась и отстояла-таки своё мнение, так что мы сошлись на пластыре.
Хорошо хоть так, а то ещё коровьей мочи мне для полного счастья не хватало.
Я, кстати, так и не поняла обо что поцарапалась. О ветку? Камень? Неясно. Главное, что отделалась легко. А то могла бы ещё чем-нибудь перешибиться, или меня могли пришибить.
Слава ещё не пришёл. Наверное, где-то с ребятами ходит, приговаривала она, подкладывая мне овощей. Ну, это ничего, ты же ещё заедешь к нам, да?
Да. Думаю, да, задумчиво сказала я, понимая, что не смогу просто так оставить эту историю.
Как прогулялась?
Хорошо. Вот узнала, что у вас тут какой-то знаменитый художник поселился, как бы между делом заметила я.
При этом я почувствовала, как румянец заливает мои щёки, и поспешила встать якобы в поисках салфеток или полотенца.
А, это да! всплеснула руками Инга Андреевна. Уже полтора месяца как. Шуму тут было! Прям ужас. Телевидение приезжало, и фотографы разные целыми толпами. Мы тут прям чуть умом не тронулись. А сейчас всё потише стало. Бывает, приедет один-два и всё. Ещё один из этих, как их там, репортёров у Богдана комнату снимает. Достал уже всех! Ходил тут, всё чего-то разузнать пытался. А мы-то что? Нам-то откуда знать про этого художника?
Чует моё сердце, что этот «один», который всех достал, был не кем иным, как Денисом.
То есть вы про этого художника ничего не знаете?
Я-то? Я нет. Толку-то мне от этого, Майя? У меня огород, коровушки, пчёлки свои. Она покачала головой. У меня и времени нет узнавать. Говорят всякое, да. Да ты у Славочки спроси, когда его увидишь, он тебе и расскажет.
Инга Андреевна заговорщически подмигнула мне, намекая, что у меня появилась отличная тема для разговора с её сыном.
Я могла задать ей ещё миллион вопросов, но меня и так переполняла информация. Так что, взяв купленный мёд и пообещав приехать в ближайшее время, я отправилась домой. Мне надо было всё переварить и обдумать.
Дорога показалась мне донельзя короткой. Я даже не успела толком прокрутить события сегодняшнего дня в голове. Зато о скуке я и не вспоминала. Вот она жизнь на ферме. Следует только сгонять в другой городок и всё изменится.
Звучит как реклама.
По лесной тропинке я ехала, улыбаясь как идиот. Мне очень хотелось узнать всё про этого загадочного художника Оскара Виша, но у меня не было интернета, поэтому мой мозг судорожно пытался придумать, где бы его достать.