Я думала, что все прошло. Не хочешь рассказать, почему не поехала тогда к Глебу?
В знак протеста мотаю головой и крепче сжимаю поверхность барной стойки за спиной. Я знала, что рано или поздно мама обязательно спросит об этом, но не думала, что это произойдет сегодня.
Ты ведь соврала мне три года назад, правда?
Убедившись, что ее голос звучит не обвиняюще, киваю. А что говорить, когда моя мама вот такая. Подмечает каждую мелочь и умело читает меня по глазам и эмоциям. Тогда, в прошлый раз, я сообщила ей обо всем по телефону и долго-долго репетировала, прежде чем сказать, что никуда не поеду. Спустя неделю мы увиделись, но я была настолько беззаботной и веселой, что спрашивать о нас с Глебом она не стала. А потом было как-то не до этого.
Сейчас все по-другому. Она отчетливо увидела, что между нами что-то не так, прочитала все по моему лицу и задала прямой вопрос:
И почему же ты не поехала?
У Глеба появилась девушка.
Я пожимаю плечами и, оттолкнувшись от барной стойки, обхожу маму со спины.
Мы идем ко всем?
Конечно. Сразу, как ты скажешь, почему все скрыла.
Это имеет значение теперь?
Имеет, Марина. Она кивает. Если бы я знала, что моя дочь обижена на парня, которого любила, потому что он нашел другую, я бы как минимум предупредила ее о его приезде.
Вот теперь мама смотрит на меня с укором. Мне невыносимо видеть ее такой, и я отворачиваюсь. У нас всегда были хорошие, если не сказать идеальные, отношения: она поддерживала меня, когда это было нужно, старалась давать советы, и теперь я чувствую себя виноватой из-за того, что скрыла от нее все. Что сказать не знаю, потому что оправданий моему поступку нет.
Украдкой посматриваю на маму. Она больше не смотрит с немым укором, просто подходит ближе и обнимает меня.
Ты же знаешь, что всегда можешь положиться на меня и рассказать все. Она крепко сжимает меня в объятиях, а я думаю о том, что лучше бы она на меня накричала, чем вот так.
Я чувствую себя предательницей, которая не подумала о самом близком человеке. На глаза вдруг наворачиваются слезы, и я тоже крепко обнимаю маму. А еще пытаюсь прийти в себя и не заплакать, чтобы не растекся макияж.
Я не могла рассказать, тихо шепчу. Мне было так больно
Эй, ну все. Мама, видимо, понимает мое состояние. Она отстраняется, чтобы не провоцировать слезы. Но потом ты мне все расскажешь, ладно? Я хочу все знать, малыш.
Меня хватает только на то, чтобы кивнуть. На большее я просто не способна.
Идем к гостям? Мама заглядывает мне в глаза.
Да, идем. Только дай мне пару минут, ладно?
Мама молчит, но я вижу, что она хочет о чем-то спросить, поэтому смотрю на нее и жду вопроса.
Между вами что-то есть? спрашивает она. А как же Миша?
Между нами с Глебом ничего нет, мам. Ты правильно сказала: я просто обиженная на парня девочка. И мы просто разговаривали здесь.
Надеюсь, мой голос звучит убедительно, потому что внутренне я не чувствую того, о чем говорю. Знаю, что какая-то часть чувств к Глебу все еще осталась. Возможно, это ненависть, которая слишком долго жила в моей душе, возможно, обида, но я точно не могу быть спокойной рядом с ним. Внутри все сжимается и выворачивается от желания то ли расцарапать ему лицо, то ли броситься в объятия, потому что я таки рада его видеть.
Не могу понять, верит мне мама или нет, но она кивает и следует к двери. Мы вместе возвращаемся к гостям и первое, что бросается в глаза, это София, буквально повисшая на Глебе. Она что-то бормочет ему на ухо, а он, кажется, даже не слушает ее и смотрит прямо на меня.
Веду плечами, сбрасывая напряжение, и сажусь рядом с Мишей. Беру его за руку и улыбаюсь, а потом склоняюсь к уху и говорю, что все уже нормально.
Точно? Может, домой поедем? предлагает он.
Нет, все хорошо.
Я накладываю ужин на тарелку себе и Мише, Давид наливает в бокал шампанское, от которого я хочу отказаться, но мне не дают. Я благодарно киваю, и мы звонко чокаемся бокалами в знак приветствия. Не скажу, что приемлю алкоголь, но в семейном кругу просто не могу отказать в том, чтобы хотя бы пригубить.
В итоге мне не позволяют ограничиться парой глотков. Все выпивают до дна, да и Миша настаивает. И только когда вместе с игристым напитком в рот попадает что-то твердое, я все понимаю. Медленно глотаю жидкость и достаю изо рта кольцо, удивленно смотря на Мишу. Он же поднимается, обходит меня со спины, разворачивает к себе и встает на одно колено, произнося:
Марина, ты выйдешь за меня замуж?
Глава 4
У меня пересыхает в горле. Я сглатываю и смотрю на Мишу, который не поднимается и ждет моего ответа. Все, кажется, замерли в ожидании. Я же не знаю, что говорить. К этому все шло. Мы встречаемся уже не один год, между нами давно все серьезно и Миша не раз говорил, что видит меня своей женой. Наверное, сделай он предложение в другой день, вчера или час назад, я бы даже не думала, но сейчас
Я отчетливо чувствую, как покалывает плечо и горят щеки. Так происходит всегда, когда Глеб на меня смотрит. Еще с университета. Я стояла с подружками, а он прожигал меня взглядом. Это чувствовалось, и чтобы убедиться, достаточно было только повернуть голову и найти его взглядом.
Мариш, шепчет Миша.
Я растерянно моргаю и оборачиваюсь. Глеб действительно смотрит. Сжимает руку своей девушки и позволяет ей приклонить голову к плечу, а сам, как и всегда, прожигает меня взглядом. Злость волной поднимается внутри. Мне хочется, чтобы ему было так же больно, как и мне. Хоть чуточку. Я понимаю, что он давно ничего ко мне не чувствует. У него есть София, идеальная девушка с невероятной фигурой и грудью, которой у меня никогда не будет.
Его взгляд будто говорит: «ну же, Марина, вспомни, что Миша твой парень, и ответь ему».
Я согласна, шепчу едва слышно, все еще смотря на Глеба.
На то, как он с силой сжимает челюсти и даже чуть ведет плечом, так что София отстраняется и обеспокоенно смотрит на него.
Я отворачиваюсь. Улыбаюсь и уверенно отвечаю:
Да, Миша, да.
На глазах выступают слезы. В другой раз я бы списала это на трогательность момента и то, что о таком мечтает каждая девушка. Вот я и расчувствовалась.
Но сейчас
Я знаю, откуда слезы, но говорю себе, что они от счастья. Я стану женой парня, который искренне любит меня и хочет жениться. Я мечтала об этом, разве нет? Быть счастливой и любимой.
Внутри что-то неприятно колет, когда Миша надевает кольцо мне на палец, но я отбрасываю это чувство куда подальше. «Я все сделала правильно», то ли убеждаю себя, то ли действительно так думаю.
Справившись с кольцом, Миша поднимается на ноги, берет меня за руку и притягивает к себе. Я вижу, что он любит меня, читаю это по его глазам, по тому, как он обнимает меня за плечи. Где-то в глубине души понимаю, что это правильно, но сердце все равно не принимает мой выбор.
Следующими после объятий Миши становятся поздравления. Вначале от мамы, а потом и от Давида. Я благодарю от всего сердца и надеюсь, что Глебу не придет в голову поздравлять меня так же. Но он встает. И его София тоже.
Это так трогательно! Такое чудесное предложение! Надеюсь, у меня будет такое же! щебечет она мечтательно и поворачивается к Глебу, но он будто не замечает ее внимания и смотрит на меня. Поздравляю, говорит напоследок девушка и отступает.
Настает очередь Глеба. Надеяться, что он из поздравлений не сделает черт-те что, не приходится. Я понимаю, что он отыграется по полной программе.
Глеб подходит, протягивает руку и прижимает меня к себе настолько сильно, насколько это вообще возможно.
Поздравляю, сестричка, буквально поет он. Желаю тебе счастья и любви! Он выкрикивает последние слова так громко, как может.
Их слышат и Миша, и мама с Давидом. Все улыбаются, и я думаю, что все закончилось, но Глеб притискивает меня ближе и произносит:
Ты не выйдешь замуж за этого хлюпика.