Да, пожалуйста, с радушной улыбкой откликнулся я, хотя здесь не нужно спрашивать разрешения.
Да, я знаю. Но у меня будет скорее замечание, чем вопрос.
О, это даже интересно.
Хм, да. Вот вы, Максим, сейчас довольно раскрепощены, и это, разумеется, подкупает гостей, и в Интернете завтра напишут, что все было очень прикольно. Мне же кажется, что читатели приходят на встречу с автором, чтобы Она замялась. Я поспешил на помощь:
чтобы получить ответы на вопросы, которые они не нашли в книгах?
Вроде того.
Что ж Я помолчал немного, обвел глазами гостей. Они притихли. Кто-то приглушенно кашлянул, где-то на галерке скрипнула ножка стула. Как вас зовут, прекрасная незнакомка?
София.
Красивое имя, греческое, означает мудрость Я тянул время. Очень приятно, София. Так вот что я думаю на этот счет Спрашивать у писателя, какие мысли и идеи он хотел выразить в своей книге это все равно что спрашивать у бегуна, победившего в забеге на сто метров, что он хотел сказать своим лучшим результатом. Помните, откуда это?
Из «Квартета И»! крикнул кто-то из моих друзей с задних рядов. Кажется, это был Гена Кожедуб. Он пьянел даже с пары бокалов шампанского.
Совершенно верно! крикнул я ему. А помните ответ на этот вопрос?
«Что ты хрен так пробежишь!» с готовностью отозвался Генка.
Точно! Понимаете мысль, София?
В целом. Она вздернула плечи. Это было так мило. Но вы же хотите ее продолжить, правда?
Конечно. Знаете, вопрос «что вы хотели сказать своей книгой?» в некоторой степени задевает самолюбие автора. Вопрос подразумевает, что либо читатель не семи пядей во лбу и ничего не понял (публика в зале дружно ухмыльнулась), либо автор написал никудышную книгу, из которой ровным счетом нечего вынести. Это, кстати, касается не только писателей, но и музыкантов, режиссеров, художников
София остановила меня взмахом руки. Это уже было не так мило. Очевидно, мой скользкий ответ ее не устроил.
Тогда зачем, скажите, читатели вообще встречаются с писателями? Зачем журналисты берут интервью у актеров, режиссеров, музыкантов? «Я все сказал своей книгой» это отговорка.
Она глядела на меня с вызовом, просто поедала своими огромными серыми глазами. Я, кажется, не упомянул, что у нее были глазищи размером с блюдца?
Ладно, уговорили. Скажу вот что: авторам такие встречи нужны больше, чем читателям. Для них это обратная связь, которую не заменят никакие лайки в соцсетях и звездочки напротив книг в интернет-магазинах. И мне очень отрадно и радостно видеть вас здесь, друзья, особенно если вы пришли не только для того, чтобы поглазеть на мою физиономию и потрогать пуговицы моей рубашки.
Спасибо! сказала София. Судя по выражению кукольного личика, я всё же не до конца удовлетворил ее любопытство. И, кстати, с днем рождения, Максим!
О боже!
Зал приветствовал последнюю реплику овацией. Гости даже встали со своих мест. Я готов был провалиться сквозь землю.
В моем возрасте стараешься это гребаный день не замечать.
Где твоя кислородная маска, амиго?
Приступая к распродаже своих закорючек, как называл эту процедуру Яша, я подумал, что эти два вопроса-реплики от телевизионщиков (Ваша новая книга последняя?) и от Софии (Зачем писатели и читатели ищут встреч друг с другом?) во многом определили мои планы на ближайшие ну, так скажем, несколько месяцев. Может, и лет. В тот момент я еще не мог сказать точно.
Мы привезли с собой тридцать экземпляров «Умереть вместе». Нам показалось, что их хватит в прежние годы с автографами уходило даже чуть меньше, но в этот раз дошло до того неловкого момента, когда очередь желающих получить книгу еще не иссякла, а мне уже пришлось виновато разводить руками:
Друзья, увы, мы сегодня не вписались.
Разочарование оставшихся без новинки было неподдельным, и это кольнуло мне сердце. Мне действительно было их жалко, как было жалко мою дочь Полину, когда однажды летом в парке веселый клоун, приглашая ребятишек помочь в проведении сложного фокуса, проигнорировал ее, выбрав девочку по соседству. Полинка так энергично тянула вверх руку и даже подпрыгивала, но красноносый ублюдок прошел мимо. Горе моей девочки надо было видеть хотя нет, родителям лучше никогда не видеть такого.
Жадина, прошипел мне на ухо Яша. Не мог взять больше?
Взял как обычно в тон ему ответил я. Наверно, народ видел «Доброе утро» со мной и всерьез решил, что это последний роман.
Обращаясь к публике, которая уже отходила от моего столика, я громко возвестил:
Не огорчайтесь, мы что-нибудь придумаем! Следите за моими публикациями в Сети. Если у кого-то еще есть на руках другие мои книги, прошу вас.
Таковых оказалось еще человек десять. С ними я разделался быстро варианты комплиментов в мой адрес у читателей уже закончились. Но рука моя все равно почти онемела.
Последней подошла София. Я встретил ее как давнюю знакомую, едва не раскинув руки для объятия. Она, впрочем, никак не откликнулась на мое радушие. Дежурно протянула экземпляр «Спящих», потертый по краям и с загнутыми уголками некоторых страниц.
Извините, сказала девушка, книга ходила по рукам, а у меня дома ее читали и за столом, и в спальне и в туалете.
Ну что вы, улыбнулся я, это же здорово. Книги должны ходить по рукам, а не пылиться на полке или, того хуже, в темном чулане у бабушки в деревне.
Согласна.
Как вам подписать?
Она пожала плечиками, точь в точь как во время нашего диспута. Черт, и правда мило! Такая куколка
Мое имя вы помните. Ну а так что-нибудь от себя, на ваше усмотрение.
Она, кажется, не испытывала никакого трепета в моем присутствии, не суетилась, не пыталась подавить волнение (его не было) и не лезла ко мне с комплиментами. Она даже вертела головой по сторонам, очевидно, кого-то высматривая. И хотя я никогда не жаждал слепого обожания и не мечтал, чтобы поклонницы, завидев меня, падали в обморок, такое полусонное отношение Софии меня слегка задело. Особенно учитывая ее давешний «наезд».
Я написал на посеревшем от времени форзаце книги: «Софии с наилучшими пожеланиями и благодарностью за интересную тему для ночных размышлений. Макс Шилов, 12 мая 2019 года». Не бог весть какой оригинальный текст (когда подписываешь разом несколько десятков книг, мозги быстро отпрашиваются на перекур), но ремарка-напоминание о сегодняшней встрече должна была немного его оживить. Впрочем, София удостоила подпись лишь беглым взглядом.
Спасибо. Она сделала смешной книксен, но ушла не сразу. Напоследок заметила: Все-таки, Максим, мне кажется, что литература это не шоу-бизнес. Вы слишком умный и глубокий автор, чтобы устраивать вечеринки с шампанским. В следующий раз встречайтесь с людьми в книжных магазинах.
Лишь после этих слов она покинула заведение. Я видел, как за ней и ее плечистым кавалером закрылась входная дверь.
Нарисовался Яша. Щеки его уже играли румянцем он успел опрокинуть пару бокалов.
Прикольная девка, сообщил он. Пришла на добивание?
Взяла автограф. Но ты прав, она прикольная.
Ладно, айда к нам! Твои друзья уже идут по жизни маршем.
Дальше было все, что обычно бывает в дни моего рождения, если я собираю гостей: тосты, дружеские похлопывания на плечу, поцелуи, клятвы в вечной дружбе и комплименты наподобие «ты, Макса, хороший человек, ты человечище, просто глыба, мать твою!» Читатели к тому моменту большей частью разошлись, оставшиеся продолжали тихое общение друг с другом за накрытыми столиками. Мы же уединились в отдельном кабинете, рассчитанном на десять человек, и остаток вечера были предоставлены самим себе.
Я c алкоголем состою в достаточно сдержанных отношениях. Могу опрокинуть полтинничек коньяка перед сном или кружку пива в жаркий летний день. Напиваюсь редко. Алкоголь мешает мне писать и думать. Я не представляю, как можно работать над книгами, пребывая в пьяном дурмане, и хрестоматийные примеры Хемингуэя, Есенина, Довлатова и даже Эдгара Алана По меня ни в чем не убеждают. Случалось пару раз, что я в подпитии бросался к компьютеру, чтобы накатать несколько фрагментов, показавшихся мне удачными, но наутро безжалостно стирал написанное, потому что каждое слово кричало: «Ты пьян, Шилов!» Стыдоба.