Чарли утверждал, что работает садовником в поместье герцога на вершине Скалы, но Локон знала, что на самом деле этот юноша сын герцога. Руки его были мягкими, как у ребенка, а не мозолистыми, и питался он лучше, чем кто-либо другой в городе. Волосы всегда были аккуратно подстрижены, а на пальце, на котором представители знати обычно носили кольцо с печаткой, бледнел чуть заметный след. Похоже, Чарли снимал кольцо, едва заметив девушку.
Кроме того, не существовало сада, за которым, по словам Чарли, он ухаживал. Ведь замок герцога стоял на вершине Скалы. Когда-то там росло дерево, но оно благоразумно скончалось несколько лет назад. Однако в поместье имелись немногочисленные растения в горшках, которые позволяли парню и дальше притворяться садовником.
Ветер кружил серые пылинки у самых ног девушки, пока она поднималась по тропинке к замку. Умирая, споры делались серыми сам воздух вокруг Скалы был достаточно соленым, чтобы их убить, но Локон по привычке задерживала дыхание, когда шла этим путем. На развилке девушка повернула налево правая тропа вела к шахтам и начала взбираться по откосам к выступу.
Замок зиждился на специальной опоре и напоминал тучную лягушку, взгромоздившуюся на цветок лилии. Локон могла лишь догадываться, чем именно привлекло герцога это место. Оно находилось совсем близко к смогу, возможно, герцогу просто нравился сосед со схожим темпераментом.
Путь к поместью нельзя было назвать простым, но по тому, как сидела одежда на членах благородного семейства, можно было предположить, что они не чураются физических упражнений.
Обычно поместье охраняли пятеро солдат (хотя сейчас дежурили только Снагу и Лид), и они неплохо справлялись со своими обязанностями. По крайней мере, уже невесть сколько лет никто из семьи герцога не становился жертвой какой-нибудь из многочисленных опасностей, подстерегающих любого знатного человека, живущего на Скале. (К таковым относятся и скука, и ушибы пальцев ног, и возможность задохнуться, подавившись куском пирога.)
Разумеется, Локон принесла солдатам угощение. Пока они уплетали пирог, девушка раздумывала, не показать ли им новое приобретение жестяную кружку с выбитыми на ней буквами неизвестного алфавита, которые явно полагалось читать сверху вниз, а не слева направо. Но все же Локон не рискнула навязываться.
Стража охотно пропустила девушку, хотя сегодня была не ее очередь мыть окна в замке. Локон нашла Чарли на внутреннем дворе: он упражнялся с мечом. Увидев девушку, парень отложил оружие и поспешно снял с пальца кольцо.
Локон! воскликнул он. Не думал, что ты заглянешь к нам сегодня.
Чарли совсем недавно исполнилось семнадцать, он был всего лишь на два месяца старше Локон. Девушка знала наизусть все улыбки, которыми он мог ее приветствовать. Например, вот эта говорила: «Я искренне рад поводу закончить тренировку». Он не так сильно любил это занятие, как хотелось бы его отцу.
Фехтование, Чарли? удивилась Локон. Разве умение владеть мечом входит в обязанности садовника?
Ты про это? Он взял тонкий дуэльный меч. Так ведь он предназначен как раз для садоводства!
Чарли нерешительно ткнул мечом в горшок с каким-то чахлым растением. Удар клинка, разрубивший лист, определенно не прибавил бедняге шансов на выживание.
Садоводство, эхом повторила Локон. С помощью меча?
Именно так ухаживают за растениями на королевском острове, не растерялся Чарли и вновь ударил по листу. Там вечно воюют, ты же знаешь. Если подумать, вполне закономерно, что королевские садовники научились стричь растения мечом. Удобно же, когда оружие всегда при тебе.
У Чарли плохо получалось лгать, но отчасти именно поэтому он нравился Локон. Юноша был слишком открытым. Он даже лгал открыто. И, видя, как тяжело он вымучивает неправду, невозможно было направить ее против него самого. Ложь Чарли такая откровенная была лучше откровенности многих других людей.
Чарли еще раз нерешительно махнул клинком в сторону несчастного растения, затем посмотрел на девушку и вопросительно приподнял бровь. Локон покачала головой. На его губах заиграла ухмылка, которая говорила: «Я попался, но не могу в этом признаться». После чего он воткнул меч в землю, которой был наполнен горшок, и плюхнулся на низкую садовую стену.
Сыновьям герцогов не полагается плюхаться на что бы то ни было. Поэтому Чарли вполне можно считать исключительно одаренным юношей.
Локон устроилась рядом, поставив корзинку себе на колени.
Что ты мне принесла на сей раз? поинтересовался юноша.
Локон достала из корзинки пирожок.
С голубем и морковью, пояснила она. И с соусом из тимьяна.
Благородное сочетание, одобрил Чарли.
Сын герцога, будь он здесь, вряд ли согласился бы с тобой.
Сыну герцога дозволено есть только блюда с разными диакритическими знаками в названиях, сказал парень. И ему точно не позволили бы прервать тренировку ради еды. Так что мне повезло, что я не он.
Чарли откусил от пирога. Локон замерла в ожидании очередной улыбки, и та не заставила себя ждать: улыбка наслаждения. Локон полдня ломала голову, что бы приготовить из продуктов с портового рынка, чтобы заслужить эту особенную улыбку.
А что еще ты мне принесла?
Садовник Чарли, строго проговорила девушка, ты лопаешь дармовой пирог да еще смеешь просить добавки?
А вот и смею! воскликнул Чарли с набитым ртом и ткнул пальцем в корзинку. Знаю, тут еще кое-что лежит. Давай же, показывай.
Девушка усмехнулась. Кому другому она бы не посмела навязываться, но Чарли не был кем-то другим. Локон достала из корзинки жестяную кружку.
А-а-а, протянул Чарли, после чего отложил недоеденный пирог и благоговейно взял кружку в руки. Что-то необычное на этот раз?
Тебе знакомо это письмо? нетерпеливо спросила Локон.
Это древнеириальский, ответил Чарли. Знаешь, они ведь исчезли, эти ириали. Целый народ взял и пуф! Жили себе не тужили и в один прекрасный день будто испарились, оставив свой остров необитаемым. Это случилось триста лет назад, так что никто из ныне живущих не встречал ириали, но считается, что у них у всех были золотые волосы. Как у тебя, цвета солнечных лучей.
Мои волосы не цвета солнечных лучей, Чарли.
Твои волосы были бы цвета солнечных лучей, если бы солнечные лучи были светло-каштановыми.
Следует заметить, что Чарли обожал играть со словами. Правда, нередко он им проигрывал.
Держу пари, у этой кружки богатая история, с энтузиазмом продолжил Чарли. Наверняка ее смастерили для какого-нибудь ириалийского аристократа за день до того, как он вместе со своей челядью отправился к праотцам. А забытую на столе посудину прибрала к рукам бедная рыбачка, первой прибывшая на остров и обнаружившая о ужас! что целый народ исчез в мгновение ока. Она подарила кружку своему внуку, который стал пиратом. В конце концов он похоронил нечестно нажитое богатство в толще спор. И вот недавно клад, уйму лет пролежавший во тьме, подняли со дна, и так кружка попала к тебе.
Юноша поднял кружку так, чтобы на нее падал свет.
Локон слушала и улыбалась. Время от времени, мо́я окна в замке, девушка слышала, как родители ругали Чарли за болтливость; они считали это глупым и неподобающим его положению. Родители редко давали Чарли договорить. Локон считала это досадным. Чарли частенько давал волю языку, но лишь потому, что любил разные истории так же сильно, как Локон свои чашки.
Спасибо тебе, Чарли, прошептала девушка.
За что?
Ты дал то, чего мне не хватало.
Чарли понял, что имела в виду Локон. Вовсе не чашки и не истории.
Всегда пожалуйста. Он накрыл ее руку своей. Я всегда готов дать то, чего тебе хочется. И ты всегда можешь сказать мне, чего именно тебе хочется. Я знаю, обычно ты этого не говоришь.