Получив в свое пользование «пятерку», несколько раз Матвеев даже пытался научить Зинаиду Петровну водить. Но когда это предприятие закончилось тем, что супруга чуть не въехала в речку, на берегу которой они любили отдыхать, Григорий Сергеевич больше близко не подпускал ее к рулю. Зато это давнее происшествие стало одним из самых их любимых и смешных воспоминаний. Они могли часами восстанавливать в памяти все подробности этого происшествия: кто что делал, что говорил, как кричал, как оправдывался, как смеялся
* * *
В зимней ночи изредка слышался звук шин редких автомобилей, бегущих по московским улицам. Вглядываясь во тьму у окна, Матвеев думал: «Чего и кого бояться? Чем я лучше тех милиционеров? Они смело вступили в бой. Правда, это был их долг. Но ведь они по сути спасли меня Ценой своей жизни».
Конечно, он сильно преувеличивал героизм сотрудников ДПС и собственную беспомощность. И все равно Матвеев чувствовал себя униженным и оскорбленным. «Нет, с завтрашнего дня я должен выйти на работу, хватит прятаться. Уже прошло два дня. А вдруг увижу тех подонков? Всякое бывает. Я ведь запомнил их лица. Сообщу в милицию, хоть чем-то смогу помочь. Не мужское дело сидеть дома как баба и ждать, когда их поймают».
Эти мысли немного успокоили Григория Сергеевича. Он вернулся, лег в постель и заснул. А на следующий день в девять часов утра мужественно (как ему казалось) спустился во двор с твердым намерением опять поехать на поиск случайных пассажиров.
Матвеев вошел в гараж напротив своего дома. Вывел машину, вернулся, оглядел помещение. На стеллажах в беспорядке лежали автозапчасти и какой-то ненужный хлам, который следовало выбросить уже давно.
Григорий Сергеевич знал, что хотел найти. Он выдвинул снизу ящик, где находился ящик со строительными инструментами. Его внимание привлек нож с длинным острым лезвием, который он купил по случаю лет пять назад. Немного поколебавшись, Матвеев взял нож с собой в машину и положил там под сиденье.
Минут через пятнадцать он на малой скорости уже отъезжал от своего дома.
«Попробуйте только сунуться ко мне, подумал Матвеев, теперь и у меня есть оружие, пусть и не огнестрельное»
Когда Григорий Сергеевич успокоился, то пришел к выводу, что нож вряд ли ему пригодится. Он привык обо всех проблемах рассказывать Зине, поэтому по привычке набрал номер домашнего телефона.
Зин
Да, Гриша Что-то случилось?
Нет Я просто хочу тебе сказать
Хочешь сказать, что очень любишь меня? пошутила она.
Да, конечно Но сейчас я о другом.
Он всегда прислушивался к мнению жены и неизменно следовал ее советам.
Зина, помнишь, у нас в гараже был нож?
Кажется, помню.
Я его взял с собой. Так, на всякий случай
Ты что, Гриша, зачем? Натворишь еще чего-нибудь. И потом, могут спросить, для чего тебе холодное оружие. Прошу тебя, не задерживайся, приезжай домой пораньше. А нож положи на место.
Хорошо, Зинуля, пока.
Пока, Гриша.
Он прошел к своей машине, открыл дверцу и сел за руль.
Тот телефонный разговор Матвеева с Зинаидой Петровной оказался последним. Домой он так и не вернулся.
На следующий день, 28 ноября, труп Матвеева нашли в подмосковном Дмитрове, на песчаном холмике, недалеко от средней школой на улице Тухачевского. На его теле обнаружили несколько ножевых ранений, из которых два были проникающими. Спустя примерно три часа разыскали и машину убитого. Она стояла на окраине Дмитрова, на опушке березового леса, начинавшегося за песчаной дорогой, по левую сторону от шоссе Дмитров Москва.
Убийство было поручено следователю московской областной прокуратуры Сафонову.
3
Знаменитый детектив Дмитрий Эминович Агаев, которого за подвиг, совершенный им при освобождении в Ираке итальянского журналиста Антонари, часто именовали Анджело ди Бронзо, спустился с трапа самолета, летевшего рейсом Лос-Анджелес Москва, в понедельник, 30 ноября 2009 года.
В Соединенных Штатах им только что было раскрыто одно таинственное преступление, которое оказалось не по силам его американским коллегам. Уже на следующий день после приезда он сидел в рабочем кабинете своего офиса и внимательно выслушивал доклады подчиненных. Прозвище, присужденное ему журналистами с импровизированной подачи матери Антонари, практически стало служить ему вторым именем, так что впоследствии и друзья, и сотрудники детектива к этому привыкли. Для них он теперь был Анджело ди Бронзо или просто Анджело
В это время из стоявшего на его столе переговорного устройства раздался сигнал. Анджело нажал на кнопку приемной комнаты. Секретарь доложила:
Шеф! Вас просит к телефону господин Астахов!
Инга, я знаю двоих Астаховых Кто из них именно звонит?
Ваш друг, адвокат.
А, Сергей! Ну-ка, давай, соединяй.
Большой и горячий привет национальному герою Италии! послышался бодрый голос на том конце линии. Как дела? Давно из Штатов?
Только вчера приехал. А откуда ты знаешь про Штаты?
Земля слухами полнится. Особенно, ими полнятся американские масс-медиа. Говорят, что ты утер носу самому ФБР? так же весело продолжал Астахов.
Анджело усмехнулся.
Ну уж, утер. Просто им чуть-чуть не хватает аналитических способностей. А так ничем не хуже наших. Головастые ребята. Звали к себе работать.
В трубке раздался громкий смех.
И ты, конечно, отказался? А то затянуло бы в тину благополучной и спокойной жизни высокопоставленного сотрудника ФБР?
Анджело тоже рассмеялся и спросил:
Просто так звонишь? Или что-нибудь случилось?
Да нет. Просто нужна небольшая помощь. Ты как, не очень занят? Может, отдохнуть собирался?
Для друзей у меня всегда найдется время, Анджело был искренне рад слышать давнего приятеля. Отдохнуть можно и на работе.
Молодец! Тогда сегодня в восемь вечера жду тебя у клуба «Монолит». Знаешь, где это находится?
Вроде, да Ладушки! Договорились.
Вечером Анджело подъехал к «Монолиту». Сергей уже ждал его у входа. Они дружески обнялись и, миновав подобострастно кинувшегося им навстречу швейцара, направились в ресторан клуба. Там уже был забронирован столик.
Как это бывает у старых приятелей, они стали оживленно расспрашивать друг друга о делах, общих друзьях и знакомых. Вспомнив, что сейчас Астахов выступает в качестве защитника на судебном процессе по делу одного известного российского олигарха, Анджело заинтересовался подробностями.
Кстати, как там ситуация? спросил он. За этим делом следят даже в Штатах. Много пишут в газетах, обсуждают все, что называется, «перипетии». Когда я находился в Лос-Анджелесе, отслеживал все новости и видел интервью, которые ты давал телерепортерам. Держишься блестяще, уверенно, приятно смотреть. Далеко пойдешь, Сергей. И все же какие перспективы у твоей защиты? Обвинения-то тяжелые.
Астахов вздохнул:
Ну что тебе сказать, дружище Стараюсь изо всех сил. Посмотрим, что можно будет сделать. Как говорится, «фифти-фифти».
Было видно, что ему нелегко говорить на эту тему, уж больно она скользкая. Переходя к делу, он спросил:
Надолго ты в Первопрестольную? Как всегда, недели на две?
Не знаю, но на этот раз, наверное, где-то на месяц, задумчиво ответил Анджело. Ну давай, рассказывай, что у тебя там за проблема.
Астахов немедленно посерьезнел. Сделав паузу, прокашлялся и сказал:
Это будет моя личная просьба, Анджело.
Говори. Только не тяни резину.
Однако Астахов снова замешкался, как будто чувствовал какую-то неловкость. Наконец начал рассказывать:
Значит, дело такое. Понимаешь, месяца два назад по рекомендации сотрудницы моего бюро мы взяли в дом одну пожилую домработницу по фамилии Матвеева. Эта скромная и опрятная женщина сразу нам приглянулась. Мы с женой зовем ее Зинаида Петровна, а дети тетя Зина. Она оказалась не только трудолюбивой и чистоплотной работницей, но и очень милой, душевной женщиной. Не прошло и трех дней, как мы стали воспринимать ее, как равноправного члена семьи. И с детьми ладит, и наши условия по уходу за домом выполняет прекрасно. Готовит лучше всякого повара. Войдешь в дом все блестит и сверкает, ни пылинки, ни соринки. А как ее полюбили мои пацаны, Артем и Виталик! Души в ней не чают! Да и мы с Мариной на нее не нахвалимся.