Привет, Женя! по-приятельски поздоровался со следователем сыщик.
А, это ты! Привет! оторвавшись на время от писанины и посмотрев на Гришина, ответил тот. Каким ветром?
Сквозняком с самого верха! съёрничал оперативник. Прислан по высочайшему повелению.
Ширшов понимающе покивал.
Понятно. Давно здесь крутишься?
Да с полчаса уже.
Что-нибудь надыбал?
Ничего особенного. Разве что, личность потерпевшего установил. Некто Зубов Кирилл Максимович, пятидесяти двух лет от роду.
Из чего сие следует? Ширшов вопросительно посмотрел на него снизу вверх. Неужто какие-то документы нашлись?
Ага! кивнул Гришин и отчитался по пунктам. Чёрная бэха «Х5». Стоит в Успенском. Водительское удостоверение под козырьком. Фото в правах соответствует. В бардачке конверт с фотографиями. Всё!
Он протянул следователю смарт ключ. Тот взял его, повертел в руках, разглядывая так и этак, потом буркнул: «И на том спасибо». После чего спросил:
Я так понимаю, фотки те ты уже переснял?
Гришин снова кивнул.
Покажи! велел Ширшов.
Андрей достал из кармана смартфон, зашёл в галерею и не спеша пролистал снимки, давая следователю возможность как следует их рассмотреть.
Что за диски? спросил Ширшов, в задумчивости пощипывая бородку.
Понятия не имею, честно признался Гришин. Но в ближайшее время намерен это выяснить.
За годы работы Ширшов попривык к тому, что у оперской братии сфомировался свой собственный, весьма своеобразный взгляд на то, что им, розыскникам, делать позволительно, а что нет. Была у них, как бы поделикатнее выразиться, привычка идти иногда в обход требований УПК. Гришин, в этом смысле, ничем от прочих не отличался. Ничего не попишешь плоть от плоти. Нашёл машину? Прекрасно. Ну сделай всё по-человечески: сообщи следователю, он составит протокол осмотра, зафиксирует следы, изымет вещдоки, чтоб потом, в случае чего, комар носа не подточил. Таки нет! Вечно эти сыскари лезут поперед батьки! С другой стоны, действуй они всегда в строгом соответствии с законом, всякое серьёзное расследование продвигалось бы с черепашьей скоростью, а то и вовсе топталось на месте. Вот и приходилось закрывать глаза на некоторые мелкие шалости, вроде самочинного обследования автомобиля, что проделал Гришин, заподозрить которого в чём-либо кроме профессионального интереса, Ширшов ну никак не мог
Надеюсь, ты там не наследил? исключительно для проформы поинтересовался он, прекрасно зная, что Андрей не из тех, кто позволил бы себе подобный прокол, и напомнил. Мне, ведь, ещё официальный осмотр этой тачки производить.
Оперативник молча достал из кармана и продемонстрировал скомканные медицинские перчатки. Ширшов кивнул.
Ладно. Будем считать, что я ничего не видел и не слышал.
А у тебя какие-нибудь новости есть? сочтя автомобильную тему закрытой, закинул удочку Гришин.
Есть, как не быть! Только, сразу предупреждаю, от моих новостей тебе легче не станет, глубокомысленно изрёк следователь.
А мы не ищем легких путей! парировал Гришин, хотя, такое начало его и не вдохновило.
Я связался со Склифом. Потерпевший наш скончался по дороге. Не довезли, сообщил Ширшов.
Это, действительно, не есть хорошо, мысленно согласился с ним Гришин. Но, как говорится, все мы во власти Всевышнего.
Далее последовал краткий диалог двух профессионалов, хорошо понимающих друг друга.
Кому материал распишут, как думаешь? спросил Гришин.
И гадать нечего мне! фыркнул Ширшов. Возбудимся по сто пять, два. А там, как пойдёт.
А не пойдёт, прекратишь по двадцать четвёртой, закончил за него Гришин.
Сам всё знаешь! усмехнулся Ширшов и, посерьёзнев, прибавил: Но хотелось бы, чтобы всё-таки пошло. Так что, очень на тебя рассчитываю.
В переводе на нормальный, человеческий язык сказанное означало следующее. Поскольку по итогам перестрелки возле «Эрмитажа» следствие ЦАО обязано возбудить уголовное дело по статье «умышленное убийство, совершенное при отягчающих обстоятельствах», и оно его возбудит. Некие неизбежные в таких случаях оперативно-следственные телодвижения выполнить придётся, но особой нужды рыть землю носом нет, так как в любой момент это дело можно прекратить в соответствии с пунктом четыре части первой статьи двадцать четвёртой Уголовно-процессуального кодекса на основании смерти подозреваемого
Андрей, понятное дело, не впервые сталкивался с подобным стечением обстоятельств. Будучи по складу характера бойцом, сдаваться без боя он не привык, но прерогатива принятия решения о судьбе уголовного дела всецело принадлежала следователю. Оперская же доля всестороннее содействие и выполнение поручений этого самого следователя. А соблазн избавиться от бесперспективного дела подогревался ещё и тем, что применение двадцать четвёртой не отражалось негативно на статистике, будь она неладна! Ведь, с некоторой натяжкой, конечно, преступление будет формально считаться не то чтобы совсем уж раскрытым, но, как минимум, не портящим позитивной отчётности, что и руководство следственным комитетом, и розыскное начальство устроило бы целиком и полностью.
Впрочем, последние слова Ширшова пролились сладостным бальзамом на душу, ибо он недвусмысленно дал понять, что ежели розыск, в лице Гришина, горит желанием докопаться до сути произошедшего, флаг ему в руки и в довесок всяческая возможная поддержка со стороны лично Ширшова. Андрею такого заверения было вполне достаточно, потому как какой-нибудь другой следак а они разные бывают при наличии палочки-выручалочки, в виде упомянутой статьи двадцать четыре, и сам шевелиться не станет, и другим работать не даст.
Ну всё. Пора и честь знать, приятель! грубовато напомнил себе Андрей. Евгений Васильевич, так между прочим, приехал сюда не ради удовольствия со мной поболтать: ему работать надо. Да и мне пора вроде, всё что мог, выяснил. О! Чуть не забыл!
Ты, Жень, когда изымешь те снимки Ну, с дисками Не знаю, кто там у вас фотографией занимается, но пусть сразу сделает с них копии покачественнее. Отложи для меня комплект-другой, попросил Гришин.
Да без проблем, уверил его Ширшов.
И ещё! продолжил сыпать просьбами Андрей. Пока суд да дело, озадачил бы ты своего криминалиста, чтоб он у злодея, Гришин кивнул на застреленного полицейским китайца, пальчики откатал. В морге дактилокарту конечно заполнят это само собой, но не ждать же пока они там раскачаются. Время деньги! Один экземпляр, чтоб шустренько по нашим учётам пробить, второй для Интерпола. Попробую через них по-быстрому отпечатки прокрутить, вдруг чего вылезет
Интерпол? Сталкивался я с ними как-то раз волокитчики те ещё! поморщился Ширшов. Сперва набегался подписи для запроса собирать, а потом ответа полгода ждал. Или ты надеешься обойти процедуру?
Да хрен его знает! честно признался сыщик. Вроде как, у моего начальника есть завязки в Национальном центральном бюро Ты сделай, а там, как выйдет: попытка ж не пытка!
Сделаю, чего ж не сделать, пообещал следователь, снова погружаясь в писанину.
А Гришин поспешил в управление.
Артефакты?
Полковник Кочнев, нынешний руководитель второго отдела, вполне соответствовал сложившемуся стереотипу полицейского начальства ещё не стар, но уже далеко не молод, крепкого телосложения, объёмистая грудь, плавно переходящая в живот, и некое подобие «бобрика» на голове. Когда-то Николай Сергеевич трудился в розыске «на земле» и, как говорят, был разудалым опером с огоньком! Раскрытия на гора выдавал, любо-дорого посмотреть! Но с чьей-то подачи попал сначала в небольшие руководители, потом в руководители рангом повыше, потом ещё выше и так далее Трудно сказать, хорошо это или плохо, но продвижение по служебной лестнице быстро превратило его как, впрочем, и многих до него! из сыщика в администратора, озабоченного исключительно формированием положительной отчётности о деятельности подразделения.