Немного вздремнув, ровно в полдень Тихомиров включил радио старенький репродуктор с закругленными углами. Послушал концерт по заявкам, с удовольствием и без удовольствия, какую-то занудную лабуду, посвященную подготовке празднования пятидесятилетнего юбилея Великой Октябрьской социалистической революции. Евграфыч разменял уже седьмой десяток, застал еще царские времена и уж тем более хорошо помнил, как эту революцию называли просто и без затей «Октябрьский переворот».
К вечеру, впрочем, стали передавать военные песни, и тут уж Евграфыч расчувствовался, всплакнул даже и приступил к оставшейся части банкета. Очистил картошечку, порезал сальца, круто посолил хлебушек Налил вологодский стакан да одним махом и ахнул. Крякнул в седые усы, закусил, полистал валявшийся в ящике стола журнал «Огонек» за прошлый год с писателем Роменом Ролланом на обложке Журнал был читан-перечитан не раз, и Тихомиров, вырвав пару листков, постелил их на стол, рядом с телефоном так сказать, скатерть!
Заодно проверил и телефонный аппарат старинный эбонитово-черный, с цифрами и буквами на диске. Телефон этот придавал неказистому облику сторожки официальную солидность, что очень нравилось сторожу.
Приложив трубку к уху, Евграфыч ожидал услышать гудки. Однако нет! Аппарат молчал, словно мертвый!
Что ж это, ититна-мать? привстав, озадаченно вымолвил старик. Провод, что ль, оборвался? С утра же работал. Кажись
Ну да работал! Ведь проверял
Согласно ведомственной инструкции, в подобном случае необходимо было известить начальство «любым доступным способом, не покидая охраняемый объект». Только вот как это конкретно сделать, инструкция умалчивала. Может быть, выглянуть за ворота да попросить прохожих, мальчишки тут частенько бегали, на велосипедах катались, река-то рядом
Жахнув еще «для ясности ума», Евграфыч, пошатываясь, вышел из сторожки.
И тут в ворота постучали Постучали по-хозяйски, громко и требовательно! Да еще и позвали:
Эй, Иван Евграфыч! Спишь, что ли? Давай, отворяй!
А вы вообще-то кто? пьян не пьян, а соображал Тихомиров быстро.
Ремонтники мы. С телефонной станции, сообщили из-за ворот. Обрыв на линии ищем. У тебя телефон-то работает?
Не работает! Обрадованный старик поспешно бросился к засову. Сейчас я, сейчас
Ворота еще не до конца открылись, как в образовавшуюся щель прошмыгнули двое в брезентовых, несмотря на теплый весенний день, плащах и в хирургических масках на лицах!
Это что это?
Евграфыч удивленно моргнул и тут же получил по башке чем-то тяжелым
Ну, Караюшка Один из налетчиков покачал головой. Говорил, связать только Он же пьяный в умат!
Да и черт с ним! повел широкими плечами главарь. К сторожке его оттащим Ага Теперь показывай, где тут что?
Вон тот склад, крайний.
Угу.
Плечистый вытащил из кармана отмычки и усмехнулся:
Ну и замок! Ногтем можно открыть.
С засовом подельники справились быстро и, распахнув дверь, проникли внутрь
Вон! Включив фонарик, вертлявый указал на картонные коробки.
Вскрыли одну, извлекли какие-то пакеты
Это что? присмотревшись, злобно зыркнул главарь. Трусы, что ли, бабские? Это из-за них мы
Между прочим, это французское белье! Напарник важно надул щеки. А вот это это называется бикини! Купальник такой, гэдээровский. Дефицит жуть! В Ленинграде по полтиннику оторвут с руками и ногами. А их тут с полсотни. Смекай! Считай, на пол-«Москвича»! И не какого-нибудь, а новенького четыреста восьмого! Да за такой купальник любая баба твоя!
Погубят тебя твои бабы, Игорек Вот помяни мое слово, погубят!
Ничего, разберемся.
Ну-у покладисто махнул рукой Карай, снял маску и сплюнул. Берем тогда. А со сбытом уж решай сам
Да разве ж я когда подводил?
* * *
Вот ведь бывает и от водки польза! И от дефицита Не кончились бы в раймаге «мальки», не опьянел бы Евграфыч, не шатнуло б его И голову бы точно пробили, навряд ли и выжил. А так удар пришелся вскользь, и сторож уже довольно скоро очнулся. Правда, налетчиков и след простыл. Как и значительной части промтоварного склада.
Глава 1
Озерск Тянск, начало июня 1967 г.
За окнами купе проносились веселые белоствольные березки и дачные домики, которые очень скоро сменил густой смешанный лес. Потянувшись, Максим поднялся на ноги и отхлебнул из граненого стакана в массивном серебристом подстаканнике уже остывший чай. Стучали колеса Настроение было ух-х! Ну, еще бы три армейских года позади. Три года нелегкой, но такой интересной службы в Южной группе войск, в Венгрии.
Молодой человек поднялся, набросил на плечи висевший на вешалке китель с сержантскими лычками и значками. Достав расческу, подошел к зеркалу, зачесал назад светло-русую челку, не удержался подмигнул сам себе. Хорошо!
Демобилизованный сержант Максим Мезенцев ехал в купе один. Дорого! Ну, а парень все-таки возвращался домой. Автобус с автостанции на площади Мира уходил часа через три, в общий вагон билетов не было, а так хотелось побыстрее! Обнять, наконец, мать, сестру Катьку Восемнадцать лет уже, верно, совсем взрослая стала сестрица. Как и подружка ее, Колесникова Женька
Да нет, нет же! Это не он, Максим, это она была влюблена, по крайней мере, на то было очень похоже. Не зря же письма писала! Правда, не очень «любовные» стеснялась, но фотки даже присылала, Максим их показывал сослуживцам с гордостью. Женька была красивой, правда, младше Максима года на четыре. В школе на нее и внимания-то не обращал, вот еще, на такую мелочь Правда, потом судьба ненадолго связала, но без эксцессов. Да и какие эксцессы с малолетней подружкой сестры?
Но ребятам фотки показывал и письма. Просто так положено было, чтобы у солдата на гражданке оставалась девушка, которая его ждет. У многих не было и они придумывали, бахвалились, рассказывали, как целовались и даже более того и почти всегда врали. Принято так чтобы была девушка. Как же без девушки-то? Кто ж ждать-то из армии будет? Родственники это одно, а любимая совсем другое. Вот и взводный, лейтенант, а ныне старлей, о том же говорил.
Усевшись обратно, Максим прикрыл глаза и улыбнулся, вспоминая сослуживцев. Всегда веселого Сашу Маркина из Уфы, ефрейтора Мишку из Ленинграда, Рустама из Ургенча, строгого сержанта Баранца на первом году службы. И конечно, взводного Старший лейтенант Реготов, Андрей Все ж таки женился на медсестре из госпиталя. Кандидат в мастера спорта по боксу, боксировать всех учил, кто хотел. Максима вот
Замедлив ход, поезд плавно подошел к перрону. Скоро и дом. Побежали по платформе люди: дачники с вещами, студенты местного техникума, какие-то девушки Одна показалась Максу знакомой. Светлые волосы в каре, синяя короткая юбка, светло-голубая блузочка из нейлона последний писк. Правда, жарковато в ней потеешь
Похоже, все в общий вагон бегут, ну, еще бы. Вот и та девушка едва не споткнулась, вскинула голову
Черт побери!
Да это же Верка Енукова из параллельного класса! С которой ничего особенного не было, но целовались да, и какое-то время проводили вместе, как тогда говорили «ходили»
И вот Верка здесь. В общий вагон села. А ну-ка
Надев китель, молодой человек быстро пошел по узкому коридору. Загудел тепловоз, поезд тронулся, словно в замедленной киносъемке, проплыл мимо перрон с продавцами мороженого, с провожающими-встречающими
Макс рванул дверь. Тут плацкарт.
Здравствуйте!
О! Солдат! На побывку али как?
Домой!
Славно! Садись с нами, солдатик. У нас курица!
Спасибо, покушал уже. Не знаете, общий вагон
После-едний! Эвон, в хвосте.
Поблагодарив, сержант ускорил шаг, уворачиваясь от потных носков и босых пяток лежавших на верхних полках пассажиров.
Распахнул дверь