Мужчина, сидевший напротив в одних плавках, не смущал меня, нет, он вызывал желание провалиться сквозь землю. Спрятаться от сканирующего взгляда и мощного, обнажённого тела. Ничего же особенного, мы находились в бане, было бы странно, если бы Эльбрус заявился во фраке, и всё равно брала оторопь от вальяжной позы, в которой он сидел, от полиамида, который плотно облегал
Господи, я посмотрела ниже пояса постороннему мужчине! В подобных обстоятельствах не приходило в голову разглядывать то, что у Вовы в трусах, а здесь ещё и оценить успела, и впечатлиться.
Продолжай. Хорошо, что Эльбрус не заметил моего интереса, он в упор смотрел на Кристи, взял огурец и с хрустом откусил, та стушевалась.
Девчат, можно нанизывать первую партию! Закатился в комнату Егор, занося запах костра и талого снега. Сейчас по сто грамм, закусим, потом попаримся он замолчал, уставившись на Эльбруса, выразительно хрустящего огурцом.
Вот девушка интересуется, какой ты национальности, спокойно проговорил Эльбрус, бросив взгляд на брата и побледневшую, пошедшую красными пятнами Кристи.
Чего-чего? заржал Егор, усевшись рядом с Эльбрусом. Снова-здорово!
Такие же светло-карие глаза, схожие черты лица, ниже на полголовы, уже в плечах, в целом худосочней и бледнее, он почти потерялся рядом с братом. Выглядел как подросток на фоне зрелого, фактурного мужика.
Удружил папаша, да? Егор хлопнул по плечу Эльбруса, широко и беззаботно улыбаясь. Мог бы или тебя назвать имечком попроще, или меня каким-нибудь Махаджиром, но нет, мы не ищем лёгких путей, продолжал смеяться, как ни в чём не бывало, разряжая обстановку.
Кристи быстро отошла, растянула губы в улыбке, Аня продолжала невозмутимо резать зелень, словно и не было минутной напряжённости, которую можно было покромсать, как помидор.
Я зачем-то подняла взгляд на Эльбруса, нервно облизнув губы и тут же столкнулась со смеющимися глазами, обладатель которых определённо не злился, скорее забавлялся происходящим.
Меня в честь спасателя назвали, который помог матери в родах, спокойно сказал Эльбрус. Родители в молодости альпинизмом увлекались, отец пошёл в горы, мама уже на сносях была, но всё равно поехала, осталась ждать внизу, в гостинице. В тот день гроза была страшная, сель сошёл, туристов эвакуировали, от волнения в дороге родила. Спасателя Эльбрусом звали, отец в честь него меня назвал.
Ух ты! восхитилась Кристи. Романтично
А то! Машину сносит селем, гроза, дождь, экстренные роды, усмехнулся Эльбрус.
Ты прямо помнишь, закатился Егор.
В деталях, Эльбрус сотрясал воздух громким смехом, заставляя мурашки на моём теле нестись в панике в поисках убежища. Что ты там про сто грамм говорил? перевёл тему, видимо, история собственного героически-романтичного рождения уже поднадоела.
Интересно, сколько раз за жизнь Эльбрусу приходилось рассказывать её?
Егор с Эльбрусом отправились на улицу к мангалу с первой партией шашлыков, мы закончили с салатом, пошли в парилку, пока там не слишком жарко.
В голове начинало шуметь от двух бокалов вина и банки пива, которые выпила, пока готовили и накрывали на стол. Я растянулась на простыне, смотрела в потолок, прислушиваясь к разговору Кристи с Аней.
Не думала, что узкие специалисты столько зарабатывают, рассуждала Кристи, говоря про мать Сабурова, которая как раз работала хирургом, каким и где история умалчивала. Плачут из каждого утюга про копеечные зарплаты, а у самих дома с колоннадами
Это не колоннады, зачем-то вставила я, будто имеет значение, чем отличаются полуколонны от колоннады.
Просто когда живёшь в центре Питера, само собой появляется встроенная функция, слова вроде «акротерий» или «балясина» перестают быть пустым звуком.
Ой, Кристи, всегда будут бедные и богатые, небрежно ответила Аня. Главное жить в ладу с собой.
Точно, кивнула я, не веря словам Ани.
Против себя идти, конечно, не стоило, вот только игнорировать финансовую составляющую может себе позволить только хорошо обеспеченный человек или совершенный альтруист, я не была ни тем и ни другим.
Мимо стеклянной двери прошли Егор с Эльбрусом, неся готовое мясо. Егор бросил взгляд в нашу сторону, показал жестом, что нужно идти к столу. С облегчением выбралась на прохладу, прыгнуть в купель не рискнула, но умылась ледяной водой с удовольствием.
Я пойду Олега разбужу, Аня поскакала в сторону коридора в дом, где отсыпался сердечный друг.
Кристи тоже покинула меня, отправилась «попудрить носик», нанести косметику, что кажется бессмысленным занятием в бане. Я смыла то немногое, что было на лице, краситься не собиралась. Бледная, с неровным румянцем, но так даже лучше, меньше взглядов от одного рождённого в грозу и дождь мужчины, от которых внутри всё сворачивалось и вибрировало на высоких частотах.
Зашла в комнату отдыха, предварительно закутавшись в простыню, была бы моя воля, спряталась с головой.
Иди, шампанского холодного глотни, дружелюбно махнул в мою сторону Егор, протягивая фужер с игристым.
Я остановилась в нерешительности, прикидывая, куда лучше сесть. Там, где сидела раньше, расположился Егор, с ним рядом место Кристи, рядом Аня, а я вроде как лишняя садиться рядом с Эльбрусом не было желания, напротив него тем более.
Садись, указал на место рядом с собой Эльбрус, передвигаясь на лавке. Пей, пока не выдохлось, забрал фужер у Егора и бесцеремонно приставил к моим губам, второй рукой поставил тарелку, пододвинул салат и мясо. Закусывать не забывай.
Не покидало ощущение, что это не я должна закусить горячим мясом, а мной собираются перекусить. Сожрать живьём хотят, слопать, чавкая от удовольствия, не спрашивая моего на то позволения. А я почему-то не возражала
Глава 5
Парни ещё несколько раз выходили на улицу, возвращались с новыми порциями мяса или куриных крыльев, которые тут же сметали, как саранча.
Олег едва не мурчал от удовольствия, налегая на еду, что, в общем-то, понятно. Полуголодный студент столько еды одновременно видит только когда возвращается домой, к маме с папой, и то не факт. Насколько было известно, родители Олега не шиковали, потому он с первого курса работал везде, куда брали.
Егор перерабатывал поданные блюда с энтузиазмом электромясорубки, быстро и без разбора. Эльбрус не отставал, только, в отличие от остальных, он едой наслаждался, откровенно кайфовал, впиваясь в сочное мясо или кусая помидор. Было в этом действе что-то первобытное, манящее и до одури смущающее.
Меня порядком развезло, с трудом удавалось контролировать эмоции, тем более взгляды. Поймала себя на том, что откровенно пялюсь на Эльбруса, рассматриваю, как шикарный, редчайший экспонат.
Ещё бы этот экспонат не замечал моих взглядов, только он всё видел, плотоядно улыбался и иногда подмигивал, вызывая желание провалиться сквозь землю, а лучше уйти прочь. Вот так, в купальнике и простыне, прямо по улице с не растаявшим снегом на опушках. Плевать, хоть остыну, избавлюсь от жгучего морока.
Мужику природой заложено осеменить как можно больше самок инстинкт размножения, пьяно и невнятно нёс Сабуров, одновременно жуя шашлык. Полигамия наше право! провозгласил он и поднял рюмку с водкой.
Кристи глупо хихикнула, присоединилась к импровизированному тосту. Аня с Олегом, похоже, не слышали пламенной речи, молча подняли бокалы с вином, а может, держали своё мнение при себе. Им-то какое дело до полигамии Сабурова?
Я решила не спорить, мне тоже не было дела, что Сабуров думает о моногамии, полигамии, полигинии, полиандрии и прочих «поли» вообще, и об инстинкте размножения в частности. Не мне с ним размножаться.