Вновь возвращаю себя в здесь и сейчас, в ресторан.
Кидаю взгляд на Никиту и вдруг с ужасом понимаю, он наблюдает. Впивается взглядом и считывает все эмоции, что проскальзывают на моем лице.
Что он успел увидеть?
Надеюсь, что ничего. Ничего из того, что я почувствовала на какие-то доли секунд.
Я не пойду танцевать, говорю четко, а потом хватаюсь за бокал.
Хочу пить. Ты налил мне вина, и теперь мне некуда налить воду.
Бутылка с водой стоит тут же на столе, но я не могу позволить себе пить прямо из горлышка в таком месте.
Никита, все также не отрывая от меня взгляда, подзывает официанта и тот приносит еще один бокал. Откручивает крышку и наливает мне воды.
Вот, пожалуйста.
Большое спасибо, киваю официанту.
Всегда пожалуйста, повторяет он.
Взгляд парня на несколько секунд задерживается на моем лице, а потом он отходит от нашего столика.
Никита вновь усмехается.
Даже в такой одежде ты привлекаешь внимание мужчин, говорит он, много их у тебя было после меня?
Что? Какие мужчины? О, боже мой.
Поздний токсикоз, отеки на девятом месяце, страхи, как пройдут роды, сами роды. Схватки с четырех утра, которые усиливались с каждым часом, пока не наступил момент, когда я мечтала только о том, чтобы умереть.
Я выдержала все без единой жалобы или крика и наотрез отказалась от любого вида анестезии, потому что поверила в себя и в то, что организм справиться со всем без посторонних препаратов.
А потом самый счастливый момент в моей жизни. Когда боль резко прошла, будто ее и не было, а прямо над ухом у меня раздался требовательный детский крик.
Малышку тут же положили мне на грудь, а у меня из глаз потекли слезы счастья. И меня накрыло тогда отчетливым пониманием, что я живу. По-настоящему.
Что этот момент самый яркий и лучший в моей жизни, и я так рада, что все прошло хорошо. Я так счастлива.
Я буду любить свою малышку, а она будет любить меня, и для полного счастья нам больше никто не нужен. Кроме одного человека. Которого сейчас с нами нет, потому что он променял меня на другую. А значит, нам придется как-то приспосабливаться.
Но как же хочется разделить этот чудесный и незабываемый миг с ним. В такой момент все обиды, какими бы сильными они не были, теряют свою значимость.
В порыве незамутненной радости и напрочь забыв о благоразумии, я прошу медсестру принести мне телефон и набираю Никиту.
Да? отвечает мне молодой и кокетливый женский голос, отчего дыхание спирает. Но я все же пересиливаю себя.
Можно мне Никиту?
Он не может сейчас подойти.
Ясно.
А кто его спрашивает?
Но я не отвечаю, а просто отключаю вызов.
Значит, да, я верно сказала вначале. Нам придется как-то приспосабливаться без него. Справимся.
Я быстро восстановлюсь после родов и буду уделять все внимание дочке.
Я так и делаю и меня даже не волнует, что ты не перезваниваешь мне ни через час, ни через неделю, ни даже через месяц.
Но у меня есть дочка, моя маленькая Машунька, и я счастлива, как может быть счастлива женщина, у которой родился здоровенький и желанный малыш.
Так что какие другие мужчины, Никита?
Но я не могу рассказать человеку, сидящему напротив, всего этого. Не могу поделиться с ним, потому что тогда я не знаю, что будет тогда.
Наверняка, ничего хорошего. Нервы, слезы, выяснения. Не дай бог у меня молоко пропадет от таких потрясений.
Поэтому для тебя, Никита
Я не собираюсь отвечать на подобные вопросы, произношу твердым голосом.
Не слишком твердым, воспоминания выбили из колеи и размягчили. Запустили мысли совершенно в другое русло, но я должна вновь собраться и закончить этот ужин так, как планировала.
Ладно, кивает Никита, тогда другой вопрос. Сколько их было у тебя, пока ты жила со мной? Это я, по крайней мере, имею право знать? Со сколькими ты крутила романы за моей спиной, когда нагло врала, что любишь только меня?
Что?
Такого моя психика уже не выдерживает.
Я вскакиваю из-за стола и хватаю в руки сумочку.
Извини, но мне пора ехать. За свою часть обеда я сейчас расплачусь, а ты можешь оставаться, если хочешь.
Мои пальцы подрагивают, потому что я тороплюсь. Мне нужно исчезнуть прежде, чем слезы начнут скатываться по щекам, ведь я ни за что не хочу, чтобы Никита заметил мою слабость.
С его извращенным взглядом и теми словами, что когда-то в порыве отчаяния бросила ему я сама, он решит, что я плачу от того, что мне стыдно за свои измены.
Которых на самом деле не было.
Меня душит от слез из-за того, что он так быстро поверил в эту чушь. Неужели не видел, как я к нему отношусь?
Достаю деньги и кидаю купюры на стол.
Соня, не сходи с ума. Я в состоянии расплатиться за ужин.
Я тоже. Пока, Никита. Надеюсь, мы больше не увидимся.
Выхожу из-за стола и спешу к выходу из ресторана. Оказавшись на улице, чуть ли не бегом припускаю к своей машине.
Только бы он не ринулся следом, только бы не
Он перехватывает дверь в тот момент, когда я собираюсь ее захлопнуть.
Никита, отпусти дверь!
Соня!
Он тяжело дышит и смотрит на меня так как же хорошо, до дрожи в коленях, мне знаком этот его прожигающий, на грани безумия взгляд. Как и то, что последует за этим. Полная потеря контроля, безоговорочное подчинение наших тел инстинктам, страсти и его желаниям. Улет в другую реальность, из которой потом до боли не захочется возвращаться.
Ты обещал. Обещал, что не будешь приставать, если я соглашусь поужинать с тобой, произношу побелевшими губами, только ужин.
Он молчит. Смотрит и молчит.
Проходят секунда, две, три.
Мне кажется, воздух вокруг нас сейчас просто взорвется от того напряжения, что сгустилось вокруг. А я ведь не смогу дать отпор хотя бы потому, что он гораздо крупнее и сильнее. И безумнее.
Самым страшным окажется, если и не захочу.
Наконец, Никита отпускает дверь моей машины и отступает.
Напряжение начинает постепенно растворяться в вечерней мгле.
Побыстрее захлопываю дверцу и завожу мотор, что получается только со второй попытки.
Пока, бросаю, стараясь не смотреть на него, и поскорее выезжаю со стоянки.
Глава 7
Никита
Мне хочется кого-нибудь убить. Или как минимум набить кому-то морду. Кому-то из тех, с кем она путалась тогда или путается сейчас.
Но вместо этого я запрыгиваю в машину и выезжаю со стоянки следом за Соней.
Сажусь на хвост и еду за ней, стараясь не светиться. Провожу до дома и сразу поеду к себе, она даже не узнает.
Кровь стучит в висках, и я сжимаю руль сильнее.
К сожалению, мужчину, что был на тех фото с ней, что прислал мне «доброжелатель», не удалось найти.
Вначале не искал, потому что не придал значения, решил какая-то подстава. В конце концов, фото вполне безобидные. Обед, танец.
Но потом она сама призналась, что у нее кто-то есть.
Я был не в том положении, чтобы качать права, а потому направил всю свою энергию на то, чтобы найти мужика и вытрясти душу.
Как сквозь землю провалился.
Ни мои связи, ни связи Матвея не помогли.
Фотки были сделаны в Милане, куда Соня с Полиной летали за покупками, но Полина как могла выгораживала подругу. Никуда, ни с кем.
Допрашивать со всем пристрастием, даже чуть поднажать оказалось проблематичным, потому что Полинка девчонка Матвея. Он повернут на ней со всеми вытекающими.
Сказал, чтобы я остыл и лично выяснил все у Сони.
Лично.
Легко сказать.
Она как не в себе была после моей
Ладно, о чем тут можно говорить.
Понесся за ней в тот же момент и потом сколько дежурил под окнами, что только не делал, а она смоталась в Европу к предкам.
Я потом тоже поехал, только
Эй, мужик закурить не найдется?
Проводил Соню и даже успел припарковаться во дворе дома, где временно снимаю квартиру. Захолустье. Первый попавшийся вариант, когда решил, что остаюсь в городе.
Двое плечистых парней прерывают воспоминания и не тянут на типов, у кого есть проблемы с огнем.