Болота, значит, поежилась я, вспоминая крыжовник чужих глаз.
Домишки окуривали пасмурное небо сизыми дымками. Пахло свинкой, коровой и чем-то прогорклым. Грязь под ногами напоминала болото. Я чавкала и скользила по ней, прикидывая, под каким деревцем похоронить шесть тысяч рублей.
Мы направлялись именно к этому, соблюдающему все правила пожарной безопасности, дому.
А где у вас тут можно п-п-позвонить? спросила я у бесов, идущих рядом. Если честно, я их слегка побаивалась.
Позвонить? Вон колокольню видишь? Забираешься на нее и звонишь, хоть на все четыре стороны! Колокол дергаешь, и орешь громко, что тебе надо! заявили бесы, показывая на старую, почерневшую колокольню на пригорке. Но лично мы этот поступок не одобряем!
Потому что вы черти? спросила я, опасливо косясь на пушистых проводников. Они не казались жуткими и страшными. Но все равно было как-то неуютно.
Нет, просто там доски старые! Рухнешь, ухнешь и все! развели руками бесы.
На хилый плетеный из веток забор взгромоздился щипанный петух. Он осмотрел подозрительным глазом окрестности, прикидывая, какое время суток!
Кукаре начал он хриплым голосом, пытаясь удержать равновесие и хлопая крыльями.
Завидев бесов, он осекся, моргнул и свалился обратно.
Вокруг дома толпилась куча народу. От мала до велика. Все галдели и что-то обсуждали, стоя на почтительном расстоянии.
Ты-ды-ды-ды-тышь! стучала я зубами, растирая руки.
Посторонись! Потеснись! Че встали! кричали бесы, но на них никто не обращал внимания. Зато все смотрели на меня. Мне вообще показалось, что бесов никто, кроме меня, не видит. На всякий случай я померяла себе рукой температуру.
Новая ведьма шептались люди. Кутанные дети прятались за дородных матерей. Заросшие мужики хмурили кустистые брови. Даже собака Что-то Подозревака накинулась на меня с лаем.
Старая ведьма помирает! пронеслись крики. И все уставились на домик.
Тоже мне, культурно массовое мероприятие! насупились бесы.
А у вас здесь их много? спросила я, мечтая побыстрее попасть в дом и согреться.
Много! Похороны! Свадьбы! Степан напьется и бегает с топором! Ведьма помирает! Пожалуй, вот и все! загибали черные пальчики бесы. Вместо носа у них были смешные розовые пятачки, которые хотелось прижать пальцем и сделать: «Бдзеньк!».
Домик был убогим и покосившимся. Над дверью был прибит черепок с рогами. Соломенная крыша капала прямо за шиворот. Ровные углы? Нет, не слышали! Поэтому дом то сужался, то расширялся, как ему заблагорассудится!
Хилая дверь была не закрыта, намекая, что брать в доме нечего! Под жадные взгляды толпы бесы втащили меня в дом.
На печи под серенькими одеялами лежала стонущая древняя старуха. Любопытные с развитым инстинктом самосохранения прильнули к мутным окнам. Те, кому еще только предстояло развить этот волшебный инстинкт потянулись за мною в дом: «Ой, а че там?».
Разгони их! крикнули мне бесы.
Пошли вон! сипло прикрикнула я без особого энтузиазма, пригибаясь под низким потолком.
Бесы переглянулись и бросились к бабке.
Бабушка! Миленькая! Не вздумай помирать! вскочил на бабку один из бесов. На кого ты нас покидаешь, родненькая!
И при этом зыркали на меня.
Так! Надо спасать бабку! заметил один из бесов, доставая тонометр. «Пышь, пышь, пышь!», надувался рукав на дряхлой бабкиной руке.
Аааааа!!!! Бесы мучают! Помереть спокойно не дают! Ааааа! заорала бабка, а все любопытные брызнули вон из избы. Приплюснутых рож в окнах стало больше.
Давят Давят Чуть не задавили бесы проклятые! стонала бабка, пока второй бес достал огромный рецептурный справочник.
Приплюснутых лиц в окнах стало в два раза больше.
Давление низкое! встревоженно заметил первый, соскакивая с печи и доставая вполне современный термометр, пытаясь засунуть бабке подмышку.
Ай! Холодно! стонала бабка, отбиваясь слабой рукой от беса с градусником. Пошли прочь, проклятое бисово отродье! Заморозят бабку! Ох!
Температура тридцать шесть! выдыхал бесенок, спрыгивая с печки.
Гайморит? вопрошал второй, который со справочником. Он сидел на лавке, листая толстенную книгу. Ба, у тебя нос заложен? Нет! Гангрена? Давай ей антибиотик дадим! На всякий случай!
Второй бегал, как угорелый, звеня блистерами таблеток.
Пей, бабушка! Пей! Это таблетка! сидел на груди бабки второй, пытаясь затолкать таблетку и дать стакан воды.
Кхе! Душат! Кхе! Проклятущие! стонала бабка, отмахиваясь от таблетки и воды.
Что там? Что там? бегал кругами второй, заглядывая бесенку с книгой через плечо. В избе было неуютно. Пахло сыростью, травами и бабкой.
Читаю про геморрой! вздохнул бесенок, почесывая рожки.
Может, грелку? Может грелку? суетился второй, таща бабке резиновую грелку с горячей водой.
Ааааа! Бесы меня варят!!! взвизгнула бабка. Бесенок снова достал грелку и приложил к щеке: «Вроде ж не горячая!».
Гонорея? удивился и с подозрением посмотрел на бабку первый бесенок.
Давай мы ее мазью натрем? предложил первый. Он исчез, а потом появился с пакетом лекарств с надписью «Аптека друг человека! А цены враг зарплаты!». Вот! Натираем!
Ой! шарахнулись все от окна, когда с бабки слетело одеяло.
Держись, ба! Мы тебя спасем! натирали ее мазью бесы. Бабке на вид было сто с хвостиком. Мне казалось, что она еще гладила мамонтов.
Печет! Печет! визжала она, когда ее растирали знакомой мазью. Жарят меня бесы! Как на адовой сковороде!
Не, ба, ты не того! Мы тебе помереть не дадим! причитали бесята. Они показались мне такими милыми. Вот только бабка так не считала.
Одеялами накрой ее! ругались они, укутывая и бабку, и грелку.
Во мучается! послышался скрипучий голос за окном. Ведьмы всегда тяжко помирают! Бесы их мучают! И эта все помереть не может! Надобно крышу снимать!
Ага, и мебель выносить!
На крыше послышались удары топоров. Они что? Действительно крышу разбирают?
И тут бабка посмотрела на меня. Она протянула дрожащую руку, словно хотела что-то сказать.
Что такое? спросила я, подойдя поближе. Бабка шевелила губами, но я не могла расслышать, что именно она говорит.
Простите, но вы не подскажете, как я могу выбраться отсюда? Извините, что не вовремя, робко спросила я. Может, тут автобус какой ходит?
Ходит! Пешком по болотам! Закатав колеса! подвякнули бесята. Но бабка явно что-то пыталась мне сказать.
А телефона у вас нет? спросила я, осматривая избу. Пучки трав были, огромная черная книга с замком была, какие-то ступки-пестики были, веночки были, а телефона не было!
Что такое? прислушалась я, глядя на ее руку. Стоило мне подойти близко, как вдруг бабка схватила меня за кисть руки.
Отдаю прошелестела она и стала испаряться. Она рассыпалась пеплом, пока я в ужасе терла свою руку, делая неуверенный шаг назад. Что-то серое, похожее на сгусток тумана вылетело в крышу.
Ба-а-абушка!!! закричали бесы и зарыдали, ловя пепел в черные лапки. Бабуська! Бабусечка
Эээх, утер слезы один из бесят, уныло присаживаясь на лавку. Дверь не выдержала натиска соболезнующих.
Новая ведьма! Старая ей силу передала! Гляди, какая молодая! обсуждали меня так, словно меня не было.
Красивая, переглянулись мужики, пока я сидела на скамеечке, вжав голову в плечи.
Сразу видно, простипома!!! проскрипела какая-то скрюченная бабка. И сплюнула.
Втыкуха! послышались голоса. Марамойка! Хипесница! Шкирла! Сиповка!
Тре-е-епушка! пискнул ребенок. И тут же спрятался за мать.
Глава вторая. Посвящаю тебя стать моей неприятностью
Я с удивлением смотрела на народ, который разглядывали меня, как диковинку. Тактичность? Нет, не слышали!
Втыкуха, покачала головой вредная скрюченная бабка в старом платке. К тому же еще и нечистая! Тьфу! Сразу видно, что ведьма.
Один из бесов сделал непристойный жест.
Держите меня, я ей втащу! орал он, воинственно размахивая кулачками. Как только он понял, что его никто не держит, как тут же вручил хвост второму: «Ты крепче держи!».