Да и бог с ними. Меньше мороки, коль помрут.
Я те помру!
Воронцов ткнул кулаком Тёмкину под самый нос.
Государь строго настрого указал сберечь всех, кого можно. Все души свою цену мают.
Вот-вот буркнул воевода. Сам-то понимаешь, что говоришь? Души считать на гроши?
Всё условно. Не по головам же их считать. Не скот ведь!
Скот хоть продавать можно, а души, как на деньги считать?
Воевода помолчал недовольно сопя, но продолжить разговор не решался.
Что ещё сказать хочешь, Григорий Иванович?
Воевода басовито откашлялся в рукавицу и, хмуро глянув направо-налево, сказал:
Не знаю, заметил ли ты, Александр Иванович, как умирали басурмане?
Я не поспел за тобой
Ну, да Ну, да Зато и я, и наши все заметили. Мы погнать-то их погнали И даже били мечами, но Они умирали раньше.
Как это? удивился Воротынский.
А так! Я догоняю татарина, саблей его хрясь! Татарин падает. Второго Падает. Третьего А потом объезжаю после схватки, а они раненые, и живые, но словно куклы скоморошьи.
В смысле? Воротынский нахмурился.
Ну Как тряпки с размалёванными рожами. Безумные! Правда, вскоре все они отошли в мир иной, но точно говорю я тебе, что души покинули их ещё раньше.
И что? Может съели чего? неуверенно воспротивился чертовщине Воротынский.
Нее Ты знаешь, сколько я за свою жизнь татар положил, но доселе такой погибели не видал.
Бог с ними, Григорий Иванович! Басурмане же! махнул рукой Воротынский. Не о том думаем. Нам с живыми душами разобраться надо. Чтобы они не покинули эти тела. Бо царь-государь зело гневен будет.
Он ткнул большим пальцем правой руки за своё левое плечо, за которым, метрах в пяти ехал царский опричный монах по прозвищу Галактион.
Пусть за душами они смотрят. Нам бы головы свои сберечь от гнева государева.
Галактион словно услышал Воротынского, ткнул пятками лошадь и приблизился к воеводам.
Что обсуждаете? спросил он.
Пленных много. Что с ними государь делать будет? Ума не приложу, сказал Воротынский.
Как, что делать? удивился монах. В Касимов погоним. Там царская рать собирается. Восставших бояр урезонивать.
Не уж-то пойдёт царь-государь на города русские ратью татарской? спросил Тёмкин, обращаясь к Воротынскому.
Тот дёрнул плечами.
Сейчас он породнился с ногаями и черкесами. С кем ему бояр резонить? Опричники с Адашевым Москву держат. Мы тут османов Гирея нашли? вспомнил Воротынский.
Нашли, сказал монах. Уже в кремль унесли. Бальзамируют.
Вот ещё! Тьфу! сплюнул второй воевода. Когда такое было?
Дурак ты, Григорий Иванович, тихо сказал Воротынский. Гирей брат султана Сулеймана. Да и сродственник Казанскому наместнику. Почтить надоть.
А по мне, так, зацепить арканом ноги, да протащить по шляху до Москвы.
Дурак ты, Григорий Иванович, повторил Воротынский, косясь на опричного монаха. Царь он. Нельзя так с царями. Наш государь узнает, что баешь, не сносить тебе головы
Монах ухмыльнулся в бороду и воевода, поняв, что царь обязательно узнает, что он желает царям, с расстройства жёстко стеганул лошадь и умчался вперёд.
* * *
Москва уже шесть месяцев находилась в осаде. Благодаря собранным царём запасам продовольствия и порохового зелья столица держалась уверенно. Всех «лишних» из города удалили. То есть удалили всех тех, кто отказался вставать на стены.
Стены же оказались очень надёжными своим фундаментом, заглубленным на три-четыре метра, что уберегало от подкопов. Обычно стены ставили на насыпь, сквозь которую и копали туннели, а тут сапёры5 утыкались в бетонное основание, взорвать которое порохом никак не получалось.
Не очень высокие, но крепкие бетонные стены, не поддавались пушечным ядрам и изобиловали правильно «слепленными» бойницами, конически расширяющимися вовнутрь. Имели место попытки взятия стен с помощью лестниц, но все они заканчивались неудачей. Орудия башен, выступающих вперёд, были направлены вдоль стен, и стреляя картечью, сносили нападающих с осадных лестниц. Башни стояли часто и пушек было много, поэтому попытки взять стены верхом тоже быстро прекратились.
Через три месяца взять город штурмом войскам мятежников не удалось и столицу осадили, перекрыв пути подвоза продовольствия, то есть дороги, ведущие к воротам. Замкнуть кольцо вокруг стен, периметр которых достигал едва ли не десять километров, никаким ныне существующим армиям было не под силу.
В мятежниках оказались многие, ограниченные в правах бояре: Третьяковы, Кропоткины, Сидоровы, Айгустовы, Тетерины, Квашнины, и многие, многие, многие.
Иван Фёдорович Адашев насчитал более трёхсот отрядов, возглавляемых боярскими фамилиями. Единого лидера не наблюдалось и это, с одной стороны, Адашева радовало, а с другой стороны заставляло задуматься, что главные силы мятежников ещё не подошли. Иван Фёдорович среди осаждающих не видел, ни Бельских, ни Шуйских, ни Глинских. Захарьины находились в Кремле и, хоть и не лично, а дворней, но участвовали в обороне города. Курбский где-то усмирял черемисов. Владимир Старицкий находился тоже в Кремле, но ссылаясь на болезнь ног, на стены не шёл и дворню на убой, как сам сказал, не посылал.
Адашев, подумал о том, и усмехнулся. Мятежники именем Старицкого стены и осаждают. На сторону мятежников перешёл и митрополит Московский со многими служителями.
За это Александр Васильевич издал указ «отобрать все грамоты на жалованные епископиям и монастырям земли и имущество», коими они пользовались многие столетия. На основании царского указа патриарх Максим Грек издал своё распоряжение о передаче церковной недвижимой и движимой собственности в царский приказ. Митрополитов и иных служителей культа вокруг стен Москвы после этого прибавилось.
* * *
Похоже, что карта Герасимова, не помогла нам обмануть русского царя. Он не поверил, что Ченслер искал путь в Китай, думая проплыть туда по реке Двине, задумчиво произнёс Генри Фиц-Алан, лорд-дворецкий королевы Марии Тюдор.
Ему не дали даже попробовать, хмыкнул Себастьян Кабат, управляющий английской торговой компании «Мистери».
Да-а-а Дураков там, оказывается, нет, а мы рассчитывали, проговорил, усмехаясь Джон Дадли.
У нас остался вариант предложить русскому царю открыть проход в Китай по реке Обь. Та карта правдоподобнее, сказал Кабат.
Но мы же понимаем, господа, что никакая река не может течь от индийских широт до северных. А острова пряностей находятся ещё южнее. Это же на противоположном полушарии, простонал Джон Ди. Сколько можно об этом говорить? Можно дурачить акционеров, но мы ведь должны реально мыслить?
Да, успокойтесь, многоуважаемый географ. Никто никого не дурачит. Наше общество выполнило программу минимум, попытался успокоить друга Кабат. Наша компания называется: «Торговая компания купцов-путешественников для открытия земель, стран, островов и неизвестных мест». Ченслер официально открыл морской торговый путь в Московию. Ганзейский маршрут заблокирован.
Но русские дикари не дают нам привилегии свободной беспошлинной торговли! возмутился Уильям Герберт, лорд-хранитель печати. Предлагаю послать к Двине наш военный флот и заставить их торговать цивилизованно!
Себастьян Кабот пренебрежительно хмыкнул.
Вы не представляете, уважаемый лорд-хранитель, с какими трудностями сталкиваются испанцы колонизируя Вест-Индию. Вы знаете, я прошёл всё восточное побережье Америки. С севера до экватора. В Московии будет намного сложнее из-за холода Да и капитан Ченслер рассказал про Московитов много нового и интересного.
А что посол Московский? Говорят, ведёт себя дерзко? Вы, лорд-адмирал, встречались с дикарём? спросил Уильям Герберт.