Ты – Мой Яд - Виталина Дэн

Виталина Дэн

Ты Мой Яд

Глава 1

 Чё ты жопу свою греешь на диване? Встал и пшел на улицу! Нехуй сидеть с настроенными локаторами и вслушиваться в разговоры взрослых,  влетел ко мне в зал разъяренный отец, когда я сидел в нашей съемной комнате на краю дивана и загнанным взглядом пялился в старый еле дышащий потертый черный ящик «Шарп», где показывали мультик «Скуби-ду».

Стоило ему ворваться в крошечную комнатушку, расположенную в занюханной общаге, я от испуга вздрогнул и выронил из рук перемотанный скотчем пульт на пол, покрытый драным и прожженным линолеумом.

Громко сглотнул и неосознанно нервным движением одернул край черной затасканной футболки, во все глаза вытаращившись на батю.

Можно было бы допустить в своей голове, что его случайно укусила какая-то бешеная муха, но но не муха, а змей. Зеленый. Ядовитый. Снова эти недоумки нажрались до усрачки. Он и его шакалы-друзья, живущие через стенку от нас. А это означало только одно: сейчас начнутся воспитательные меры. Особо жестокие. Ну для меня точно, так как уже в данный момент удавка ускоренно затягивается на горле только от одного стеклянного неподвижного взгляда серых глаз.

Последнее время я часто задаю себе вопрос, почему почему у него глаза серого цвета, а у меня темно-карие, почти черные. Даже у нее были лазурного, словно цвет неба в ясный теплый день.

 Пап резко осекся в тот момент, когда отец подскочил ко мне и с размаху отвесил такой громкий подзатыльник, что голова отлетела вперед, а в глазах заискрила рябь, вызывая позыв тошноты от голода.

 Сучонок, сломай еще пульт! Ты ни одной копейки не заработал, чтобы иметь моду ломать тут хоть какое-то барахло,  брезгливо с ором упрекнул, нависая надо мной.

«Полная жопа»,  подумал про себя и зажмурился на секунду.

 Я не хотел. Я ничего не слышал. Правда. Я смотрел му

 Заглохни!  пьяно перебил и сцапал меня сзади за ворот футболки, тем самым спереди ощутимо натягивая до треска ткани горловину, впившуюся в мою кожу.  Я сказал, пшел нахер отсюда, и чтоб глаза мои тебя не видели, ублюдок малолетний!  припечатал пенделем, вышвырнув из комнаты.  Щенок, вздумал еще мне перечить! Кто ты-ы-ы?  одержимым ором тянул заплетающимся языком и угрожающе вращал глазами, возвышаясь надо мной, когда я валялся на коленях после его пинка.  Ты кто, чтоб варежку свою разевать на меня, выблядок?! Запомни!  схватил меня за скулы, скрещивая свой пустой, безжизненный взгляд с моим злым, но отсутствующим, шибая в нос своим мерзким перегаром вперемешку с тухлятиной, которая зловонием намертво въелась в стены этой гнилой общаги.  Ты ничтожество! У тебя нет и никогда не будет своего слова! Ты тряпка! Грязь! Вонючая грязь из-под моей подошвы,  с размаху безжалостно ударил ладонью по лицу, заваливая на немытый затоптанный пол в этом сарае.  Ты никто! Ты даже ничто!

Ударил по больному. Всякий раз ему удается сбить меня с ног и чайной ложкой режуще выковыривать сердце.

Сжал челюсть, опустил глаза и шмыгнул носом, как пацан. Как мелкий шестилетний пацан, за все эти годы так и не узнавший, как себя вести с человеком, который не имеет власти над своими действиями, но имеет огромное желание откусить своему ребенку голову. Наверное, своему До сих пор мне верилось, что я его сын. А вот хотелось бы но это уже другой разговор. В этой жизни нам обоим не повезло с её сценарием. У бати, как оказалось, не тот сын. С горшка с грешком. А мне бы, чего таить, хотелось совсем другой жизни, хотя я и не знал другой не знал иную сторону медали. Но одно хорошо зарубил себе на носу, что в такие моменты нужно затолкать язык в жопу и молчать. Один неверный поступок, промах, и он, не постеснявшись, в легкую забьет ногами. Безобидные ошибки могут повлечь за собой серьезные последствия, которые я уже не раз проходил, проживал, а после вставал, отряхивался и шел дальше, но всегда был начеку.

 На улице уже ночь,  моя глупая и бессмысленная попытка вразумить отца, так как данный факт никогда его не останавливал.  Куда я пойду?

 Катись к черту, сукин сын! Вшивый молокосос,  со жгучей ненавистью жестко вцепился мне в шею пальцами, от которых фонило табаком, чтоб выбросить за порог, как законченную мразь.

Гнилье, которое числилось закадычными друзьями-собутыльниками, ржало в кухне и выкриками раздавало советы по воспитанию дармоедов, сидящих на шее своих родителей или, как бы обо мне сказал сосед Васек, «не пришей кобыле хвост». Другой Саня, квартирант сверху оповестил, что вернулся из магазина, указывая на бутылку водки в руке и упаковку пельменей на всю дружную компашку, вовремя успев посторониться в дверях и проследить за моим полетом на лестничную площадку, откуда я кубарем покатился вниз, не придавая значения, как оглушительно громко за мной хлопнула входная дверь.

По истечении короткого времени успокоив в подъезде загнанное дыхание вкупе с пустившимся в галоп сердцем, эхом отдающимся среди гнетущей тишины в пустом пространстве, двинулся на улицу. В теплой ночи невидящим затуманенным взглядом, словно мне впервой, медленно брел вдоль пустой улицы, не зная, куда себя деть, куда податься.

Резко затормозил и зажмурил глаза. Стоял так с минуту, а опосля согнулся, упираясь ладонями в колени, пытаясь бороться со стыдом, оттого что из глаз рекой побежали ледяные слезы злые. Пытался справиться с эмоциями, взять над ними контроль, но внутри без перерыва что-то адово разрывалось на части.

Молча умолял себя: не стоит. Не нужно. Не прогибайся. Не ломай себя Только ты не ломай. Не реви и возьми себя в руки.

 Когда-нибудь это закончится в кромешном мраке ночи беззвучно пошевелил разбитыми губами, пытаясь отвлечь себя.  Нужно уметь пережить этот этап жизни. Смогу,  последнее произнес увереннее, открыв мокрые глаза, в которых, кроме холода, не было ничего. Окрысился, жестко стирая тыльной стороной ладони влагу с лица, будто сбрасывая обугленную слезами кожу.

В гробовой тишине собственной квартиры до боли знакомые биты на мобиле крючьями насильно вытаскивали меня из полудремы в явь. Лежа на спине, не спеша приоткрыл сонные глаза, вперив неживой взгляд в белый потолок и ощущая вязкий привкус черноты с горечью на языке. Память опасная штука Каждый день думаешь, что все, ты вырулил ситуацию. Починил завод в своих мозгах и прокрутил время вперед. Отсчет пошел, и началась беспечная жизнь. Но нет! Память та еще изворотливая костлявая сука, которая с радостью подкинет из закромов пару сюжетов из твоей прошлой жизни, издевательски посмеиваясь над тобой, лохом. Неожиданно в любой час и минуту в памяти может всплыть момент, о котором хотел бы давно забыть похоронить. Казалось, вытравил. Начал справляться. Но накопившаяся за все годы внутри падаль, как раковая опухоль, намертво присосавшись к тебе, въевшаяся в кожу, просочившаяся в кровь, не так просто готова была оборвать с тобой все нити.

Как бы я сейчас сильно хотел тебя поддержать, щегол. Подать руку помощи в ту ночь, умиротворенно улыбнуться, глядя в твои испуганные заплаканные глаза, и сказать: потерпи Ты сильный. Переживешь. Ты не один, я рядом с тобой. Всю жизнь, каждый вздох и мгновение рука об руку.

Шумно и протяжно выдохнул с невидимым утяжелителем на сердце, справляясь с игрой собственного разума, который не жалея во сне подкинул обрывки из собственной жизни.

Стоило с глухо застучавшим сердцем сесть на кровати, спустить ноги на пол и поежиться то ли от прохлады в комнате, то ли от пробежавшегося холодка внутри, как тотчас возобновился звонок на мобиле, в сумраке наполняя гулом рэпа небольшую квартиру в обычной панельной многоэтажке, подсказывая, что пора возвращаться в реальность.