Алиса, оставшись без поддержки, шатается, и, что бы не упасть, хватается за рубашку какого-то парня. Тот недовольно и брезгливо смотрит на нее, и дернувшись, освобождает одежду.
Отвали! визгливо кричит ему Алиса, но тут возвращается Наташа, и тащит подругу к выходу.
На улице, вопреки ожиданиям, Алиске лучше не становится, и подруге приходится прислонить ее к стене.
Блин, я не помню, где метро! бормочет Наташа, смотря по сторонам.
Девчонки!
Девушка оглядывается, и ее губы растягиваются в глупой улыбке их окликает Ромка, тоже вышедший из клуба. Но парня замечает и Алиса. Она отлипла от стены, оттолкнула Наташу, стоящую на ее пути, рванула к Роману, уткнулась лицом ему в грудь, и разрыдалась.
О-о-о! протягивает парень Понятно!
Ром, в какой стороне метро? спрашивает его Наташа
Метро закрыто! Такси возьмем! произносит Ромка.
Квартира, где живут подруги довольно далеко от центра, и такси туда обошлось бы дорого. Но раз Ромка предложил пусть он и платит, решает Наташа. Они загружают Алису на заднее сиденье, где она утыкается в плечо подруги, и вырубается. Рома садится на переднее пассажирское, и Наташа всю дорогу любуется его затылком, и его профилем, если он поворачивает голову.
Алиса так и не просыпается, и Ромке приходится нести ее до квартиры. Вернее, до кровати в этой самой квартире.
Пить не умеете? спрашивает парень, скинув недвижную Алискину тушку на постель. Не смотря на подкаченные мускулы и занятия спортом, Ромка устал, неся девушку на второй этаж. Хрупкая блондинка оказалась тяжеловатой, и от этого парень немного злится.
Наташа не отвечает.
Пока она снимает с подруги туфли, и укрывает ее одеялом, парень осматривается. Комната как комната, обычная девчачья, ничем не примечательная, кроме множества рисунков на стенах, на листах разного размера, и исполненная в разной технике и карандаш, и акварель, и масло.
Кто из вас рисует? снова спрашивает он.
Обе! отвечает Наташа, и предлагает Пошли на кухню, у нас бухло еще осталось.
И выходит из комнаты, слегка притормозив у порога, что бы щелкнуть выключателем. Роману ничего не остается, как пойти за девушкой.
Он останавливается у двери в кухню, смотря с вялым интересом на Наташу, которая достает из холодильника начатую бутылку вина. Ромка заметил интерес девушки к своей особе, и размышляет стоит с ней замутить? Симпатичная, и сиськи большие Наташа не оставляет парню выбора поставив вино на стол, она подходит к Ромке, обхватывает его за шею, и целует.
Глава вторая
Ноябрь 2022, Сланцы
Сланцы тихий чистый городок, летом утопающий в зелени. Сейчас, в ноябре, он, как и все в этом месяце, сонный и серый. Массивное сталинское здание городской больницы, больше похожее на Дом культуры, чем на лечебное учреждение, расположено на центральной улице, состоящей из двух и трех-этажных «сталинских» домов. За ними, на следующей улице, уже пятиэтажки, построенные позднее, в брежневкие имена, но называемые, почему-то, хрущовками.
В больнице, у двери с табличкой «Отделение интенсивной терапии» стояли невысокая пухленькая блондинка с заплаканным лицом, лет сорока, и неприметный худой мужичок в кепке, с обеспокоенным, и немного испуганным, видом. Дверь открылась, вышел доктор, красивый мужчина лет тридцати в голубой медицинской форме. Он был высок, поэтому смотрел на пару сверху вниз. При виде врача женщина заплакала.
Доченька моя! пробормотала она сквозь рыдания Дмитрий Иванович, можно мне ее увидеть?
Нет! В реанимацию посторонним нельзя! спокойно и равнодушно ответил доктор. Блондинку его тон шокировал как можно быть таким бессердечным?
Я не посторонняя! Я мать! укоризненно вскрикнула она. Доктор попытался пройти дальше, но женщина застыла на его пути, как незыблемая скала.
Кать, успокойся, ну! бубнил ее спутник Она жива, и слава Богу! Увидишь еще! Нельзя в реанимацию, ну! Ты больных беспокоишь, кричишь!
Объясните, нормально объясните, что с моим ребенком? продолжала наседать на доктора Катя.
Так машина сбила растерянно произнес мужчина в кепке он не понимал, почему Катя спрашивает то, о чем и так знает. Доктор же вопрос женщины понял, и повторил то, что ей, наверняка, уже объясняли.
Она в коме! сухо произнес он, стараясь на Катю не смотреть Травма головы. Состояние тяжелое, без динамики. Прогноз пока делать рано.Идите домой, можете звонить, или завтра приходите!
Дмитрий Иванович вовсе не был равнодушным сухарем, и переживал за Катину дочку, возможно, не меньше самой Кати. Потому, что еще не оброс цинизмом, и сочувствовал свои пациентам. Потому, что в их маленьком городке аварии с тяжелыми последствии редкость, а пациенты впадают в кому еще реже. Потому, что и Катю, и ее дочку он хорошо знал жили в одном доме. Потому, что
Но, доктор знал, что с родственниками больных так и надо разговаривать твердо и равнодушно. И поспешил ретироваться, что бы не продолжать неприятный разговор. Катя осталась стоять у двери в реанимацию.
Пойдем, Кать, пойдем уговаривал ее спутник Что тут стоять? Все равно помочь не можем. ПозвОним, чуток подождем, и позвОним. А завтра опять придем.
Доченька! Наташа! горестно произнесла женщина, и позволила себя увести.
А в палате реанимации осталась лежать девушка, обритая на лысо, и с закрытыми глазами. От ее руки отходит тонкая трубка капельницы, стоящей у койки. И в ее горле тоже трубочка, тянущаяся к аппарату ИВЛ, стоящему рядом.
НаташаНаташаНаташа бьется эхом в ее голове мамин голос.
И, как вспышка, возникает яркая картинка. Очень,через чур, болезненно яркая.
Маленькая четырехлетняя Наташа стоит у новогодней елки и смотрит на игрушку-звезду.
От звезды отходят лучи, сияющие и острые, как свет фар Наташе больно на нее смотреть, она морщиться и зажмуривается.
Наташа!
Девочка оборачивается. Катя, Наташина мама, молодая хоршенькая блондинка, стоит у двери, и загадочно улыбается.
Дочушь, посмотри, кто к нам пришел! Дед Мороз!
Катя отступает и пропускает человека, одетого в красную куртку, с красной шапкой на голове, и с ватной бородой.
Папа! вскрикивает девочка, добавляет:
Мамочка, это не Дед Мороз, а папа!
И заливисто хохоча, бежит к отцу.
Ну вот, спалила! произносит Дед Мороз, поднимает дочку на руки, и чмокает в щеку, а она обнимает его за шею. Отец, одной рукой держа Наташу, прижав ее к груди, второй обнимает Катю. Все трое смеются. Они счастливы.
Отец сидит на диване, играет на гитаре, Наташа и Катя сидят рядом.
Он капитан, и родина его Марсель поет папа хриплым голосом, подражая Высоцкому.
Катя подпевает, и их голоса сливаются:
Он обожает споры, шум и драки
Наташа тоже подпевает, отрывками слов, и теперь все трое поют хором:
Он курит трубку, пьет крепчайший эль, и любит девушку из Нагасаки!
Родители молодые, совсем юные, и очень красивые: мама голубоглазая блондинка, со вздернутым носиком и пухлыми губами, которую не портит некоторая полнота; отец статный цыганистый красавец. Наташа похожа сразу и на маму, и на папу темноволосая, но голубоглазая, пухленькая, как колобок Глаза родителей затуманены любовью и нежностью Наташа знает, что они очень любят друг друга. И ее Наташу, тоже любят.
Заплаканная Катя, в в расстегнутой куртке, торопливо одевает сонную пятилетнюю Наташу Ее руки трясутся, курточка дочки не застегивается.
Я спать хочу! хнычет девочка.
У тети Веры поспишь! Мы сейчас к ним пойдем, к Алиске и тете Вере! отвечает мама.
В квартире слышен грохот, будто упало, что-то тяжелое, и звон падающей и разбивающейся посуды. Катя берет Наташу за руку, они выбегают из квартиры в не застегнутых куртках, а Катя и без обуви, в одних носках.
Мама берет Наташу на руки и быстро выбегает из подъезда на улицу.