Спал Мур, везде, где захочет, в корзине для белья, в кресле, на свитере, брошенном на диван, на хозяйской подушке или даже на самом Хозяине. Нельзя было только на обогревателе. К Хозяину Мур относился вполне дружески. Мурлыкал, при необходимости. Когти не выпускал, дремал на хозяйских коленях, терпел комплименты и нежности. Он даже иногда встречал Хозяина у двери и помнил, что тот его называет Муром. Впрочем, Муром он стал не сразу, вначале его величали Муркой, а потом он подрос и превратился в рыжего красавца с роскошными каштановыми бакенбардами.
Тем не менее, однажды Хозяин предал своего кота. Так ощущал это Мур, не зная, что злого умысла у Хозяина не было.
Случилось, что соседская дворняга родила у их подъезда пятерых щенков. Потом, через неделю, четырёх она перетащила в более укромное место, под лестницу, а пятый остался один. Этих подробностей Мур, конечно, не знал. Он лишь однажды побывал за пределами своего жилища, выскользнув через приоткрытую дверь. Он тогда много натерпелся от голода и мальчишек, пока Хозяин не нашёл его в пыльном закутке подвала.
К моменту начала своего сиротства у щенка уже открылся один глаз. Вскоре он проголодался и стал пищать. Мать была поблизости, ревностно ухаживала за остальными, а пятый был ей почему-то не нужен. Тогда Хозяин поместил его в картонный ящик, принёс домой и поставил у стенки.
Щенок сразу не понравился Муру запахом и надоедливым нытьём. Мур сдвинул уши, предостерегающе рыкнул и занял позицию между ящиком и остальным помещением, слегка подрагивая кончиком хвоста. Здесь он проводил теперь свое время, даже дремал, отходя не слишком далеко.
Поначалу щенок на жилое пространство не претендовал, но Хозяин проводил у ящика слишком много времени, разговаривал с новым жильцом почти с теми же интонациями, как с самим Муром и называл его смешным именем Боб. Потом Боб научился вылезать из ящика, и Хозяин постелил на это место коврик. Однако, Боб рос быстро, на коврике только спал и стал притязать на большую территорию.
Свои нужды, большие и малые, щенок справлял на полу, где придётся, обычно посередине комнаты, что приводило Мура в смятение. Закопать это было никак невозможно и ещё счастье, если Хозяин в таких случаях находился дома и быстро наводил порядок. К радости Мура, у Боба это быстро прошло, и он терпеливо ждал, когда его выведут погулять. Мур вряд ли догадывался, зачем Хозяин регулярно выводит Боба, но был доволен, что ему дают хоть немного отдохнуть от этого ненормального.
Вскоре Боб перерос Мура, но тот компенсировал свой малый размер тем, что ходил поверху, по стульям, дивану, подоконникам и прочим местам недоступных псу, и так продолжал господствовать. Однажды он даже забрался на стол, когда не было Хозяина. Боб на эту наглость только добродушно полаял. Он со щенячьих времён считал Мура старшим товарищем.
Шипеть на Боба Мур быстро перестал, много чести, Иногда только он позволял себе коротко рыкнуть, чисто предупредительно. Или выдвигал в его сторону лапы, выпуская когти, но, не употребляя их, снова втягивал. А Боб ни на минуту не оставлял его в покое и предлагал дружить. На эти монотонные заигрывания Мур внимания не обращал и старался жить так же, как в те времена, когда он был тут совершенно один, сам по себе. Ну, и Хозяин, конечно. Иногда, правда, к Муру в гости ненадолго заходила дочь Хозяина и приносила гостинец.
А теперь он оставался сам, только когда Хозяин выгуливал Боба, и Мур давно уже перестал надеяться, что когда-нибудь Хозяин вернется с прогулки один. Хорошо ещё, что Хозяин все-таки любил Мура значительно сильнее, чем Боба и кормил того какой-то гадостью, которую Мур не стал бы есть, даже умирая с голоду. Мур, конечно, как-то попробовал собачий корм и после этого миской Боба не интересовался. Только после раздачи еды символически проверял, что на этот раз получил Боб и, удовлетворённый, уходил прочь. Боб тоже как-то пытался заглянуть в миску Мура и, с удовольствием, в одно мгновение, уничтожил всё содержимое. Мур и опомниться не успел и тогда, в виде исключения, так наказал Боба, что тот теперь обходил миску старшего товарища издалека. Это, впрочем, было давно и всего лишь раз, так что Боб всё равно был расположен к Муру. Теплое чувство омрачало только отношение к Муру Хозяина.
Боб с трудом переносил, когда Хозяин слишком долго гладил кота, уютно расположившегося у него на коленях. Хозяин даже почти мурлыкал ему в ответ. Когда у Боба кончалось терпение, он становился на задние лапы и подсовывал морду под руку, между ладонью и кошачьим мехом. В таких случаях, Хозяин, понимая чувства пса, гладил его по холке, а на Мура опускал другую руку, потому что тот был тоже далеко не безразличен к хозяйской ласке.
Между тем, у Мура были свои грешки, но Хозяин об этом, похоже, не догадывался. Например, в отличие от Боба, Мур гадил в их собственной квартире и обоняние Боба очень от этого страдало. Он как-то раз попытался лаем привлечь внимание Хозяина к безобразию, которое творилось в лотке, но безуспешно. Хозяин подошел посмотреть, чем недоволен пёс и даже выразил Бобу сочувствие, поворошив ему шерсть. А что толку, Мур даже замечания не получил и это было обидно. Тогда Боб решил вопрос кардинально. Он аккуратно достал зубами из лотка кошачью колбаску, всю в песке, и подложил ее в парадный туфель Хозяина. Через некоторое время тот заметил диверсию, но эта ситуация его, почему-то, даже развеселила. Он шутливо поругал Боба, а Муру даже и слова не сказал.
А вскоре произошло событие, которое перевернуло всю жизнь маленькой общины. Однажды их посетила дочь Хозяина, но пришла не одна. Перед собой она катила коляску, в которой царственно расположился детеныш. Пакет с ребенком тут же переместился в объятья Хозяина, который пытался хоть немного пообщаться с наследником, но, при этом, не дай бог его не разбудить. И Мур, и Боб сразу сообразили, что это некто очень важный, и что соревноваться с ним за влияние бессмысленно. Да что там «влияние», как бы их самих не выгнали из дома!
Мур, в отчаянии, забрался на самую высокую, доступную ему, точку, на стол, и улегся в вазу с фруктами, а Боб втиснулся под стул и там дрожал крупной дрожью. Хозяин шикнул на Мура. Тот в ужасе покинул вазу и куда-то запропастился. Он даже не вышел отведать, принесенной ему, свежей рыбки.
Отвлекшись от кота, Хозяин, передав матери драгоценный кулек, попытался успокоить Боба, но безуспешно. Тот решил, что его пора уже пришла, жалобно завыл, не вылезая из-под стула и содрогаясь всем телом.
Громкий скандал разбудил ребенка, он проснулся, с интересом разглядывал Боба и даже что-то ему, как бы, советовал. Однако Боб, услышав голос малыша, завыл ещё жалобнее. Ясно было, что насладиться общением с ребенком в такой ситуации невозможно. Поэтому продолжить встречу решили на прогулке. И, укладывая малыша в коляску, обнаружили, что Мур забрался как раз туда и даже закопался в пеленки. Покинул коляску Мур неохотно, угрожая зубами и полагая, видимо, что застолбил это место навсегда.
Когда, вдоволь нагулявшись с внуком, Хозяин вернулся домой, встретить его никто не вышел. Зато он застал идиллическую картину. У себя на подстилке Боб мирно дремал вместе с Муром. Боб на левом боку, Мур на правом. Кот положил голову на морду собаки, а Боб лапой отгораживал Мура от превратностей жизни.
Соня против Мурки
Моей младшей дочери Кате какой-то поклонник, с виллы около караванного посёлка, подарил котёнка ангорской породы, который вырос в Мурку необыкновенной красоты великолепный торс с коротким для кошки хвостом был покрыт не длинной, но густой темнокоричневой шерстью, создавая впечатление дорогого меха. Большие глаза, цвета янтаря, выражали бесконечное достоинство. Когда Катя улетала в Россию или какой-либо иной «зарубеж», Мурка проводила время у нас, в Ашдоде. Потом Катя тоже перебралась в Ашдод, но Мурка, которая привыкла прогуливаться на воле, между караванами, так и не примирилась с песком в ванночке, и продолжала справлять свои дела только в травке, на улице, с важным видом спускаясь по лестнице из подъезда.